Вяземский котел без лжи и мифов. Трагедия 33-й армии - Владимир Михайлович Мельников

противник. 457-й сп наступал на Терехино. Вследствие низких температур стали большими потери личного состава от обморожений. За два последних дня обмороженных бойцов и командиров было намного больше, чем раненых.

Наступление 1289-го и 1291-го сп 110-й сд на Шевнево и Водопьяново успеха не имело. Авиация противника утром нанесла бомбовый удар по обозам частей в районе Шанского Завода, причинив им значительный урон.

160-я сд второй день вела бой за Глиньево, не имея успеха.

93-я сд весь день вела бой с противником, оборонявшимся в населенных пунктах Игнатьево, Угрюмовские высоты и разъезд Угрюмово. За два дня боя бойцами дивизии было подбито 4 танка. К 16 часам части дивизии вплотную подошли к шоссе Игнатьево – Разъезд Угрюмово, имея задачей продолжение наступление на Савостьяново. Однако противник сильным артиллерийским и минометным огнем из Игнатьево и Тулизово заставил части дивизии отойти назад.

113-я сд продолжала выдвижение в указанный район, не встречая сопротивления противника. К 9 часам утра 1288-й сп достиг Скотинино. 1292-й сп следовал за ним. Следовавший в хвосте колонны дивизии 1290-й сп оставил в районе Малое Ивановское стрелковую роту, которая имела задачу прикрыть коммуникации дивизии с севера. Все было бы хорошо, если бы не отставала артиллерия, которая по докладу штаба дивизии находилась в 25 км позади колонны главных сил дивизии[36].

338-я сд также продвигалась вперед по направлению к Вязьме, не встречая сопротивления противника. К 16 часам полки достигли: 1136-й сп – д. Дорки, 1134-й сп – д. Буслава, 1138-й – д. Шеломцы. Стрелковый батальон 1138-го сп был оставлен в Захарово для прикрытия дороги Юхнов – Гжатск с юга. Через несколько часов противник силою до роты пехоты дважды пытался безуспешно атаковать Захарово, но был отброшен назад. Это был первый тревожный звоночек, которому никто, однако, не придал никакого значения: ни в штабе армии, ни в штабе фронта.

Несмотря на сильный мороз и активные действия авиации противника, которая в течение дня несколько раз бомбила боевые порядки и тылы частей и соединения 33-й армии, войска продолжали 28 января 1942 года движение к Вязьме.

222-я сд, потеряв соприкосновение с противником, сосредоточилась в районе Пономариха, Шугайлово и в 15 часов начала марш по маршруту Прудищи, Шанский Завод, Износки для того чтобы присоединиться к ударной группировке армии.

В это время командарм получил донесение о том, что противник занял населенные пункты Тросна, Клины, Красново, Костино и держит под пулеметным и минометным огнем дорогу Шанский Завод – Износки, пытаясь наступать на Зубово. Движение по дороге стало невозможным.

Для восстановления движения командарм был вынужден использовать 222-ю сд, которая находилась ближе всех к этому району. Полковник Бобров получил задачу ликвидировать противника в районе Тросна, Клины, Красново, Костино, после чего, оставив прикрытие, продолжать движение по указанному маршруту.

Одновременно генерал Ефремов запросил Военный совет 43-й армии о выделении части сил на линию Фокино, Беклеши, Волынцы, Зубово для совместных действий по ликвидации противника, наступавшего с севера. Ответ командарма 43-й был как приговор:

«Все силы и средства армии направлены на юго-запад с целью – овладеть ЮХНОВ. Никаких сил Вам выделено быть не может. Надеемся, что вы обеспечите нас с тыла»[37].

Генерал Ефремов понял, что помощи ждать неоткуда, надо действовать, полагаясь только на собственные силы и средства, которых, к сожалению, было не так уж и много.

Неспокойно было на душе в тот день у генерала Ефремова. Но Михаил Григорьевич не знал тогда, и не узнал никогда, что именно в этот день генерал армии Г.К. Жуков подписал на него скандально известную в узком кругу лиц служебную характеристику, в которой, скорее всего, отразил свое личное отношение к командующему 33-й армией, но никак не уровень его командирской подготовки. Уж слишком не соответствовала эта характеристика уровню профессиональной выучки генерал-лейтенанта М.Г. Ефремова, которого многие генералы и офицеры, служившие в его подчинении, почитали за образец командира и человека. Так уж повелось в нашей армии, что служебная характеристика очень часто отражает не уровень подготовки подчиненного, а, прежде всего, отношение начальника к нему, особенно если нормальные отношения между ними не сложились. Принцип единоначалия в армии зачастую становился оружием невежд, которым они могли и могут при случае воспользоваться.

Вот эта характеристика:

«Генерал-лейтенант Ефремов Михаил Григорьевич командует 33-й армией с конца октября 1941 года.

Оперативный кругозор крайне ограничен. Во всех проведенных армией операциях неизменно нуждался в постоянном жестком руководстве со стороны командования фронтом, включительно тактического применения отдельных дивизий и расположения командного пункта армии. Приказы выполняются не в срок и не точно. Приходится все время подстегивать, за что имеет выговор в приказе.

Должности командующего армией не вполне соответствует. Целесообразно назначить командующим войсками внутреннего округа.

Командующий войсками Запфронта генерал армии Жуков.

Член Военного совета Западного фронта Хохлов»[38].

Никто не отбирает права у генерала Жукова в написании характеристики на подчиненного ему генерала, это все в его компетентности. Но возникает вопрос: когда же генерал Ефремов стал столь безликой личностью? Хорошо известно, что положительные черты, равно, как и отрицательные, формируются не в один день – это долгий процесс. И, как правило, человек не сразу растет в своем развитии и не сразу падает вниз. Поэтому есть смысл заглянуть в личное дело генерала Ефремова, в котором сразу же можно будет обнаружить, когда будущий командарм пошел по наклонной и дошел до такой характеристики, которую ему дал командующий фронтом.

Знакомясь с характеристиками, данными ему непосредственными начальниками и разного рода политическими органами, которые, как известно, обладали не меньшей властью, обнаруживаешь, что все они очень высоко ценили командирские и человеческие качества Михаила Григорьевича, причем недостатки, изредка проскакиваемые в них, даже как-то его «украшают».

4 марта 1922 года. Командир и военный комиссар 14-й стрелковой дивизии Калнин в приказе по дивизии, дает такую характеристику своему помощнику М.Г. Ефремову:

«Все возлагаемые на него задачи, как моего помощника, проводились под знаком – глубокого знания дела, выдающейся энергии и большого такта»[39].

Из аттестации на командира 19-й стрелковой дивизии М.Г. Ефремова по итогам 1925 года:

«Любит военное дело – выдержан. Политически развит. В обстановке ориентируется и принимает правильное решение. Самолюбив. Бывает вспыльчив, но умеет себя вовремя сдержать. Пользуется авторитетом среди подчиненных. Здоров. К походной жизни пригоден. Заслуживает внеочередного выдвижения на должность командира и комиссара корпуса.

Командир корпуса.

Резолюция Командующего Московским Военным Округом К.Е. ВОРОШИЛОВА:

«С аттестацией согласен, однако назначать на корпус в командиры – рано. Может быть выдвинут на должность Помкомкора (помощник командира корпуса. – Примеч. авт.)»[40].

1929 год. Выписка из протокола № 5