Алексей Шишов - Казачество в 1812 году

Ознакомительный фрагмент

После перехода Днепра летучий казачий корпус отделился от армии Багратиона и пошел на соединение со «своей» 1-й Западной армией. Атаман Платов за прошедший месяц войны получил от генерала от инфантерии М. Б. Барклая де Толли несколько предписаний, которые в силу постоянно менявшейся тактической обстановки выполнить не мог. То есть он не мог оставить постоянно находившуюся под вражеским ударом армию князя Багратиона, легкая конница которой оказалась не в состоянии «вести боевую работу арьергарда».

Военный министр России Барклай де Толли слал «издалека» атаману Войска Донского ободряющие повеления, как, к примеру, следующие:

«Ныне предстоит в вас и храбром вашем корпусе еще большая надобность. Государь Император совершенно ведает готовность вашу подъять знаменитые труды для защиты Отечества, и 1-я армия с нетерпением ожидает появления храброго вашего войска».

«От быстроты соединения вашего зависит спокойствие сердца России и наступательные на врага действия».

«Я собрал войска на сегодняшний день в крепкой позиции у Витебска, где я, с помощью Всевышнего, приму неприятельскую атаку и дам генеральное сражение. В армии моей, однако же, недостает храброго вашего войска. Я с нетерпением ожидаю соединение оного со мною, от чего единственно зависит ныне совершенное поражение и истребление неприятеля, который намерен, по направлению из Борисова, Толочина и Орши, частью своих сил ворваться в Смоленск; потому настоятельно просил я князя Багратиона действовать на Оршу, а вас именем армии и Отечества прошу идти как можно скорее на соединение с моими войсками.

Я надеюсь, что вы удовлетворите нетерпению, с коим вас ожидаю, ибо вы и войска ваши никогда, сколько мне известно, не опаздывали случаев к победам и поражениям врагов».

Генералу от кавалерии М. И. Платову писал с той же настоятельной просьбой скорейшего соединения и начальник Главного штаба 1-й Западной армии генерал-майор А. П. Ермолов, с которым Матвей Иванович был давно дружен:

«Мы третьи сутки противостоим (у города Витебска. – А.Ш.) большой неприятельской армии. Сегодня неизбежно главное сражение. Мы в таком положении, что и отступать невозможно без ужаснейшей опасности. Если вы придете, дела наши не только поправятся, но и примут совершенно выгодный вид. Спешите».

Платов получил это ермоловское письмо уже после того, как его летучий корпус переправился («перебрался») через Днепр. Атаман ответил начальнику Главного штаба своей армии тоже письмом, в котором подробно изложил ситуацию, в силу которой казачьему корпусу пришлось действовать, вернее – прорываться, чтобы соединиться с 1-й Западной армией:

«Я бы три раза мог соединиться с 1-ю армиею, хотя бы боем. Первый раз через Вилейку, другой раз через Минск, и, наконец, от Бобруйска мог пройти через Могилев, Шклов и Оршу, когда еще неприятель не занимал сих мест, но мне в начале, от Гродно еще, велено действовать на неприятеля во фланг, что я исполнял от 16-го июня по 23-е число; не довольно во фланг, другие части мои были и в тылу, когда маршал Даву находился при Вишневе, а потом я получил повеление непосредственно состоять под командою князя Багратиона.

Тогда, по повелению его прикрывал я 2-ю армию от Николаева, через Мир, Несвиж, Слуцк и Глуск до Бобруйска; ежедневно, если не формальною битвою, то перепалкою сохранял все обозы, а армия спокойно делала одни форсированные переходы до Бобруйска. Тут получил я повеление от Барклая де Толли следовать непременно к 1-й армии, о чем было предписано и князю Багратиону. Он меня отпустил весьма неохотно, оставив у себя 9 полков Донских и один Бугский.

Я пошел поспешно к Старому Быхову, минуя в ночь армию, шедшую к Могилеву, ибо я с войском, не доходя до Бобруйска за 20 верст, находился в арьергарде. Князь Багратион, нагнав меня почтою у самого Старого Быхова, 10-го числа, объявил, что будет иметь генеральное сражение с армиею Даву при Могилеве, и что я должен остаться на два дня, ибо-де сих резонов, за отдаленностью, Барклаю де Толли неизвестно было, что он меня оправдает перед начальством и даст на то мне повеление.

Тогда и я, сам посудя, принял в резон и остался. Вместо того, генерального дела не было, а была 11-го числа битва и довольно порядочная: и так я переправился через Днепр у монастыря Ворколабова 12-го числа».

Действия платовского летучего казачьего корпуса и самого атамана Войска Донского в начальный период Отечественной войны, то есть до соединения двух русских Западных армий у Смоленска, заслуживают самой высокой похвалы. Не случайно официальный по императорскому повелению историк «грозы 12-го года» генерал-лейтенант А. И. Михайловский-Данилевский, сам участник той войны, отмечал в своем фундаментальном труде:

«Переписка Платова с Главнокомандующим и Начальником Главного штаба 1-й армии служит самым верным свидетельством, какое почетное, высокое место занимали Донцы в Отечественной войне.

Переправясь после окончания Могилевского дела через Днепр, Платов хотел идти на Бабиновичи, ибо не знал еще об отступлении 1-й армии от Витебска. Он направился на Чаусы и Горки, рассылая в разные стороны разъезды, которые, как рои пчел, кружась на всех тропинках, охватили все пространство между Могилевом и Оршою. В сих поисках истребили казаки много французских бродяг и команд. «Мои молодцы всюду их поражали», – писал Платов.

Из Горок пошел он на Дубровну, переправился там опять через Днепр, открыл сообщение с 1-ю армиею, и положением своим составил авангард всех соединившихся у Смоленска корпусов».

Действия платовского летучего корпуса, равно как и других казачьих отрядов 1-й и 2-й Западных армий, а также 3-й Обсервационной армии в западных губерниях Российской империи, имели одну особенность, о которой известно совсем мало, и еще меньше пишется о том. Дело в том, что там проживало значительное число поляков, которые симпатий к России исторически не испытывали. Это, в первую очередь, относится к польской шляхте (помещикам) и «золотой молодежи», которая находилась в нескрываемом восторге от обещаний императора французов Наполеона I вернуть на политическую карту Европы Великую Польшу. Первым шагом к этому, как рассуждал «на публику» Бонапарт, стало создание Варшавского герцогства.

Однако венценосному стратегу Наполеону нужна была не огромная территориями Польская государственность, а иностранные контингенты из поляков, которые стали бы частью военной силы Французской империи. Как известно, завоевательные планы императора поражали воображение современников, и для реализации которых он сделал действительно многое. Поэтому польское население западных губерний России открыто приветствовало своих «освободителей» в лице наполеоновских войск. Так что казачьим отрядам, особенно при несении арьергардной службы, приходилось часто сталкиваться с враждебностью местных жителей из числа поляков. Инициаторами такой враждебности чаще всего являлись шляхтичи-помещики.

Примеров тому, пусть и мало значимых, история Отечественной войны знает немало. Случались они, естественно, чаще в начальный период Отечественной войны 1812 года, когда русская армия отступала к Москве, а внешние и внутренние враги России торжествовали от каждого шага вперед Великой армии императора Наполеона. В числе таких примеров значатся:

26 июня в местечке Кровы Виленской губернии «польские мятежники», напав внезапно, то есть предательски, убили двух казаков из полка Селиванова 2-го и одного ранили.

В той же губернии жители местечка Кайданово помешали казакам поджечь магазин овса и сена, а управляющий одного из имений пан Билинский, вооружив своих людей, захватил 55 русских солдат, которых отвел в Вильно. С началом войны польский помещик Кевнарский «с товарищами» создал отряд и захватил часть казачьего обоза.

В Гродненской губернии маршал Новогрудского повета Рдултовский сообщил Жерому Бонапарту о маршрутах движения 2-й русской Западной армии. Такие же сведения представили шляхтичи Дзеконьский и Юндзил. «Помещик Рефинович отбил у русских под Зельвой, в селе Вишневки 300 ружей, которые затем доставил в Гродно». «В районе Белицы русский офицер взят в плен по предательству жителей».

В Минской губернии 6 июля польские помещики Пузына и Сераковский приподнесли наполеоновскому маршалу Даву хлеб-соль. Под Пинском отряд шляхтича Твардовского захватил русский обоз, пленив двух офицеров и 80 нижних чинов. Польское население Борисова встретило французов как освободителей и для управления городом составило «временную комиссию» из пяти местных помещиков.

В Белостокском округе «шайки недоброжелательствующих нам поляков гнездились в Бельске и Ботках». «Для истребления сих скопищь разбойников по дистанции от Брест-Литовска до Белостока» армейское командование высылало несколько воинских, в том числе казачьих отрядов.