На «заднем дворе» США. Сталинские разведчики в Латинской Америке - Нил Никандров

Ознакомительный фрагмент

колония в Монтевидео (700–800 человек) несколько активизировалась, что совпало, кстати, с нашим приездом сюда. Они взялись за издание газеты «Славянин», вокруг которой группируются сливки уругвайской белогвардейщины. Они с нетерпением ожидают приезда русского фашистского вождя Анастасия Вонсяцкого, находящегося сейчас в Бразилии. Его приезд связан с созданием фашистских групп в Южной Америке и сбором средств на их содержание. В Монтевидео журнал Вонсяцкого «Фашист» регулярно получает некто Гинц[18]. В приложении к журналу публикуются имена местных представителей РОВСа и других антисоветских организаций.

В Бразилии издаётся «Русская газета» и «Время» – орган «национал-большевиков».

Большая белая колония имеется в Парагвае, куда недавно из Европы прибыли две сотни эмигрантов. Ожидаются ещё 400 переселенцев. Мужчин активно вербуют в армию и направляют на фронт для борьбы с боливийцами в Чако-Бореаль. Руководитель белого движения генерал Иван Тимофеевич Беляев занимает крупный пост в парагвайской действующей армии».

В одном из отчётов Белкин высказал мнение, что в Америке «подготавливается мощный белый кулак», влиятельный центр белоэмиграции, который потребует особого внимания и мер по нейтрализации. Такая оценка была, разумеется, преувеличением. Русская эмиграция в Южной Америке, как, впрочем, и в других местах своего рассеяния, никогда не могла консолидироваться, являя этим печальный контраст с другими национальными колониями – итальянской, немецкой, испанской, венгерской…

К визитам «белых» соотечественников Белкин относился с понятной осторожностью. Среди них были разные люди, в том числе потенциальные фанатики-террористы. Но один из посетителей заинтересовал его. Полковник Андрей Двигубский пришёл в консульство в начале декабря 1934 года и предложил Белкину свои услуги по разоблачению антисоветской деятельности Лиги Обера, руководящий центр которой находился в Швейцарии. Со слов полковника резидент узнал, что в прошлом Двигубский являлся разведчиком украинской армии Антонова-Овсеенко. После Гражданской войны оказался за границей. В 1925 году обратился в советское консульство в Париже и заявил о готовности сотрудничать с советской властью, но ответа так и не дождался. В Южную Америку Двигубский попал как переселенец в июле 1934 года. Таких переселенческих групп при активном содействии генерала Беляева прибыло несколько. Организовано всё было плохо, из-за чего русские «южноамериканцы» получали малоплодородные земли в парагвайском приграничье, не обеспечивались сельскохозяйственным инвентарём, посевным материалом и продовольствием. Переселенцы превращались практически в белых рабов, не обладающих какой-либо правовой защитой. Двигубский решил вернуться в Париж, чтобы с помощью РОВСа и белоэмигрантских изданий начать антибеляевскую кампанию, приостановить отправку новых групп эмигрантов и пушечного мяса для парагвайско-боливийской войны.

Полковник обязался держать полпредство в курсе антикоммунистических мероприятий Лиги Обера и его представителя в Асунсьоне – Лонера, рассказал об инструкциях, которые тот получил в связи с открытием советского полпредства в Уругвае. Особенно заинтересовала Белкина информация о том, что Лонер договорился с министрами внутренних дел Бразилии и Чили о постановке специальных меток в виде букв и цифр в удостоверениях личности тех лиц, которые подозреваются в коммунистических симпатиях и связях с Советским Союзом.

Двигубский принёс с собой подробную справку о русских эмигрантах в Парагвае, автобиографию, письмо Лонера в Лигу Обера и письмо Лонера швейцарскому консулу в Чили (через которого обычно шла переписка). В отчёте о беседе резидент просил санкцию на продолжение контакта с Двигубским. Но ответа получить не успел. Белкин был отозван в феврале 1935 года. Руководство ИНО НКВД признало «непродуктивным» сохранение разведточки в Уругвае.

Из рапорта начальника 1-го отделения ИНО тов. Самсонова на имя заместителя начальника отдела тов. Бермана:

«За время нахождения тов. Кади в Монтевидео наметились кое-какие паспортные возможности. Вместе с тем, даже при благоприятном разрешении задачи – получение паспортов без явки будущих владельцев – мы не можем оперативно воспользоваться этими возможностями из-за отсутствия диппочты в Уругвай. За 8 месяцев не было ни одной, и по сообщению НКИД, посылка курьеров на этой линии не предвидится. Поездка в Монтевидео сопряжена с потерей 2–3 месяцев и с громадной стоимостью проезда и содержания людей в течение этого периода (ориентировочно около 1500 американских долларов в месяц). Сам въезд в страны Южной Америки сопряжён с большими трудностями получения виз. Для этого требуется солидный паспорт и солидное прикрытие. При личном получении документа наши работники должны хотя бы немного владеть испанским языком».

Резолюция Бермана: «Тов. Самсонов. Отозвать «Кади», направить его в Вену – согласуйте это с НКИД».

…За день до отъезда Белкин побродил по городу, уже не слишком беспокоясь, есть за ним наружное наблюдение или нет. Он посидел в тенистом парке Родо, покормил белок орешками. Потом вышел на набережную Президента Вильсона, неторопливо прошагал несколько километров вдоль моря, вдыхая свежий ветер, пахнущий солью и йодом. Там, где начинался столичный район Поситос, резидент спустился на пляж, прошагал по песку к воде и пошарил в кармане в поисках монеты, чтобы бросить её в волну. Что ни говори, а Уругвай – неплохая страна, хотя слишком омещанилась и заелась. Ничего, когда-нибудь и до неё докатятся бури социальных потрясений… Монетки Белкин так и не нашёл. Чертыхнувшись, он потоптался у кромки воды, вздохнул и пошёл назад. Пора паковать вещи…

Для последующей судьбы Белкина были характерны взлёты и падения: таким было время. После Уругвая в том же 1935 году его командировали в Берлин, а не в Вену, как планировалось. Работал с ценным агентом «Балтийцем» – Арвидом Харнаком, от которого получал важную информацию о деятельности и планах правительства Гитлера. Белкин принимал активное участие в испанских событиях, был заместителем резидента НКВД в Испании Александра Орлова («Шведа»). За работу в Испании награждён орденом Красного Знамени.

Служебная близость к Орлову сыграла негативную роль в дальнейшей карьере Белкина. В 1938 году в связи с невозвращением «Шведа» его отозвали из командировки и уволили из разведки. Несколько лет он был в тени – работал в Радиокомитете заведующим отделением информации и рекламы. В ноябре 1941 года Наума Белкина восстановили на работе в органах госбезопасности и по линии Четвёртого управления НКВД направили в Иран для развёртывания работы среди курдов. В мае 1942 года он умер в Тебризе от тифа …

В связи с событиями в Бразилии и скандалом вокруг «Южамторга» полпредство в Уругвае не питало иллюзий о намерениях правительства президента Габриэля Терры свернуть отношения с Россией. Но попытки смягчить ситуацию предпринимались. 9 декабря 1935 года полпред Минкин направил телеграмму в Наркоминдел: «Министр иностранных дел передал, что президент очень заинтересован, чтобы мы купили пару сотен тонн уругвайского сыра, чтобы смягчить обиду, нанесённую ему отказом принять Радовицкого[19]. Считал бы целесообразным в целях улучшения наших отношений с президентом Терра закупить небольшую партию сыра».

На следующий день тема сыров была забыта. 11 декабря Минкин телеграфировал в Москву: «Представитель Юнайтед Пресс сообщил мне, что он узнал от секретаря МИД, что бразильское, аргентинское и чилийское правительства сделали уругвайцам какое-то представление о советском полпредстве и «Южамторге» и что уругвайцы ждут донесения своего посла в Бразилии, прежде чем предпринять какие-либо шаги. По сообщениям газет, депутат правительственной партии Кусано заявил вчера в парламенте, что Уругвай является