Дмитрий Соболев - Немецкий след в истории отечественной авиации

В начале 1941 г. разведывательные самолеты Германии стали систематически нарушать воздушное пространство в приграничной зоне западных районов нашей страны. Их маршруты совпадали с основными железнодорожными и шоссейными магистралями и выводили экипажи к наиболее важным населенным пунктам и основным советским аэродромам. Помимо этого, широко применялась разведка под видом потери ориентировки в учебных полетах и посадка учебно-тренировочных самолетов на крупные аэродромы ВВС Красной Армии. Немецкие пассажирские самолеты, совершавшие полеты по трассе Берлин — Москва, неоднократно преднамеренно отклонялись от установленного маршрута на 15–20 км и, снижаясь до высоты 50 м, производили разведку начавшегося строительства взлетно-посадочных полос и других объектов на аэродромах в Западном особом военном округе.

Советская служба ПВО действовала пассивно, позволяя германским экипажам выполнять разведывательные задания. Высшее руководство Советского Союза требовало от летчиков и зенитчиков прежде всего не допустить повода со стороны немцев для нападения на нашу страну, поэтому категорически запрещали сбивать нарушителей воздушного пространства. Поняв это, немецкие авиаторы активизировали полеты. Так, в первой половине дня 4 апреля 1941 г. над районом Львова было обнаружено шесть неопознанных самолетов, 9 апреля пять немецких самолетов нарушили границу Литовской ССР, а на следующий день уже 14 самолетов вели разведку над Советской Прибалтикой. Несколько позже усилилась разведка с больших высотах, которую вели специально оснащенные самолеты.[75]

Но в отдельных случаях наши летчики успешно вылетали на перехват нарушителей и даже сбивали их. Имели место и вынужденные посадки немецких военных самолетов на нашей территории. Например, был арестован на несколько суток экипаж разведчика Ju 88, приземлившегося под Винницей, а Не 111 подорвали сами немцы вблизи Барановичей — самолет, начиненный разведывательной аппаратурой, вынужденно приземлился из-за отказа моторов.[76]

По крайней мере дважды самолеты попадали в руки советских специалистов во вполне исправном состоянии. 20 марта 1941 г. на аэродроме г. Бельск в Западной Белоруссии приземлился Do 17Е-1, а следующий день неподалеку в местечке Цехановец сел Do 17E-3. В обоих случаях экипажи, якобы, потеряли ориентировку в сложных метеоусловиях. Самолеты принадлежали, соответственно, Варшавской и Торунской авиашколам и были подробно изучены оперативно прибывшими на место инженерами НИИ ВВС. По сравнению с купленными Советским Союзом Do 215, эти машины отличались в худшую сторону. Наши специалисты отметили тесноту кабины, неудовлетворительный обзор, малые углы обстрела пулеметов, маломощные моторы BMW VI. В акте по осмотру, подписанном военинженерами 1-го ранга Куликовым и Авакимяном, а также военинженером 2-го ранга Гульником сообщалось: «Построенные в 1936–1937 гг. самолеты Do17E являются устаревшими, снимаются немцами с вооружения боевой авиации и передаются в школы для использования в учебных целях… Самолеты интереса для нас не представляют».[77]

Захваченные самолеты вернули Германии, во всяком случае один из них; известно, что упомянутый выше Do 17E-3 № 3003 использовался немцами в качестве буксировщиков планеров во время войны с Советским Союзом до 1943 г.

В заключение постараемся ответить на два вопроса: 1) почему германское руководство незадолго до нападения на Советский Союз позволило советским специалистам ознакомиться с новейшими серийными самолетами люфтваффе и даже закупить образцы для изучения; 2) что дало технико-экономическое сотрудничество с Германией в 1939–1941 гг. для развития советской авиации.

Для ответа на первый вопрос обратимся к высказываниям непосредственных участников описанных событий. Они практически совпадают.

Авиаконструктор, заместитель Наркома авиационной промышленности А. С. Яковлев: «…Гитлеровцам, ослепленным своими успехами в покорении Европы, и в голову не приходило, что русские могут с ними соперничать. Они были так уверены в своем военном и техническом превосходстве, что, раскрывая секреты своей авиации, думали только о том, как бы нас еще сильнее поразить, потрясти наше воображение и запугать».[78]

Нарком авиационной промышленности А. И. Шахурин: «Зная, что война с нами не за горами, фашистское руководство, видимо, считало, что мы уже ничего не успеем сделать. Во всяком случае, подобное тому, что у них есть. Была и еще одна цель — в преддверии войны запугать нас мощью и совершенством своей боевой авиации».[79]

Заместитель начальника НИИ ВВС (в 1940–1941 гг. — начальник ЦАГИ) И. Ф. Летров: «…У немцев был разработан план скорой войны с нами, и они, откровенно показывая мощь своей военной техники, старались морально подавить нас, будучи совершенно уверенными в том, что нам не успеть воспользоваться полученными сведениями и что-либо предпринять в противовес».[80]

К этому можно добавить: передавая СССР единичные образцы военной техники (но не технологию ее производства!), Германия получала в обмен жизненно необходимое ей для войны сырье и материалы — бензин, руду, хлопок и др.

Теперь о влиянии сотрудничества на советскую авиацию. Советские конструкторы не могли и не собирались копировать немецкие самолеты, понимая, что из-за разницы в развитии технологии это было бы нереально (как невозможно, например, в наши дни за один-два года скопировать и наладить массовый выпуск японских автомобилей или телевизоров). Да в этом и не было особой необходимости. Испытания показывали, что советские боевые самолеты нового поколения — Як-1, МиГ-3, ЛаГГ-3, Пе-2 — не только не уступают немецким, но по скорости даже превосходят их. Вместе с тем, изучение в СССР немецкой техники давало возможность внести в конструкцию отечественных самолетов ряд полезных технических и эксплуатационных усовершенствований (протектирование баков, повышение статической устойчивости самолетов, начало широкого применения радиосвязного оборудования и др.).

Но главное заключалось в другом. Подробное знакомство с немецкой авиапромышленностью заставило окончательно отказаться от мифа о мощи советской авиации и принять чрезвычайные меры для ее совершенствования. Выше уже говорилось об усилиях по развитию советской авиапромышленности в 1939–1941 гг., по скорейшему освоению выпуска новых самолетов. Это дало положительные результаты. К началу войны объем производства заводов достиг 50 самолетов в день, было изготовлено около 2 тыс. самолетов новых типов, развивающих скорость более 500 км/ч, начался серийный выпуск бронированного штурмовика Ил-2.

Как и рассчитывали немцы, нам не хватило времени для полной модернизации самолетного парка до начала войны. Но почва для массового производства современной авиатехники была подготовлена. В 1943 г. советские ВВС уже превосходили люфтваффе не только в количественном, но и в качественном отношении.

Изучение трофейных самолетов люфтваффе в годы Великой Отечественной войны и в первые послевоенные годы

После нападения Германии на Советский Союз интерес к немецкой авиационной технике во много раз возрос, многие вопросы из сугубо теоретических перешли в область жизненно важных для успешной обороны страны. Не имея точных и подробных данных о боевых самолетах люфтваффе, а также о тактике действий немецких летчиков, было трудно успешно организовывать борьбу с противником в воздухе.

В начале боевых действий советское командование ориентировалось на результаты испытаний, которым подвергли германские самолеты, закупленные нашей страной в 1940 г. Однако штабных командиров действующих соединений и объединений не оставлял вопрос: соответствуют ли летно-тактические данные официально приобретенных нами машин тем, которые находились на вооружении немецких ВВС к июню 1941 г., не успела ли Германия значительно модифицировать свой самолетный парк за прошедший год?

Поэтому с первых дней войны захваченные в исправном состоянии самолеты становились ценными трофеями. Уже 23 июня на песчаную полосу около побережья Рижского залива приземлился подбитый зенитным огнем Ju 88A-5 № 8260, принадлежавший группе III/KG1. Самолет осмотрели бойцы и командиры тыловых подразделений, а затем машину и ее части несколько раз сфотографировали и оперативно издали альбом, предназначенный для частей ВВС Красной Армии.{192} При описании «юнкерса» особое внимание обратили на установку оборонительного вооружения, а также толщину бронеплит, защищавших экипаж.