Казачье оружие. Иллюстрированная история от древности до наших дней - Андрей Олегович Белянин

были тяжелее и стоили не в пример дороже, но качество золингеновской стали с заводским клеймом «Люнешлосс и К», упругость, отвес, устойчивость к любым повреждениям в войсках оценили по достоинству. «Таннеровки» или «таньки», как ласково называли их казаки, быстро завоевали себе славу, ими дорожили и передавали от отца к сыну. Вытеснить их смог только наш Златоуст, причем скорее за счет того, что при том же качестве был заметно дешевле!

Хотя, если сравнить «таннеровку» и клинок ККВ, можно заметить, что разница между ними в общем-то лишь в долах. На златоустовской шашке их два, а не три. Возможно, стругать еще один дол сочли невыгодным, а в остальном — по весу, упругости, качеству стали — вполне себе похоже…

Но и на Урале наши сталевары изначально учились у тех же немцев. Нет, было дело, сначала пытались ковать по методу Геурка Элиарова (Элизарова, Егиазарова и т. д.) из Владикавказа. Мастер-то он был исключительный! Его кинжалы и шашки дарили самому государю. Сейчас их можно увидеть в Эрмитаже, Артиллерийском музее или в закрытых частных коллекциях. До сих пор наши российские кузнецы изучают метод ковки стали «по Элизарову». Но при всех своих достоинствах «элизаровская» метода не могла обеспечить массовое производство клинков, а страна нуждалась именно в нем.

Вот тогда на Златоустовскую оружейную фабрику и были приглашены золингеновские мастера — учить нас правильно варить сталь в промышленных масштабах. Зарплату им платили в шесть раз выше, чем в Германии! Жилье — бесплатно, пайка — бесплатно, дрова — бесплатно! Но немцы есть немцы: кто-то учил честно, а кто-то, как тот же Шаф, намеренно саботировал всю работу, скрывал секреты золочения или рисования на стали, пьянствовал, дебоширил и в конце концов вылетел с производства.

Русские ученики быстро превзошли немецких учителей. Любая комиссия отмечала великолепное качество «белого оружия», сабель и шашек. Впоследствии знаменитый оружейник и ученый генерал П. П. Аносов разработал собственные способы изготовления русского булата и организовал массовое производство клинков. Его пытались перекупить, за ним шпионили, на него организовывали покушения, но именно этот человек своими руками создал ту самую сталь, с которой наши казаки легко ломали и хваленые восточные сабли, и европейские клинки.

«Из сравнения обыкновенной сабли златоустовской с самой богатейшей саблей золингеновской… можно убедиться в превосходстве русского оружия перед немецким», — писал русский публицист Павел Свиньин, побывавший в Златоусте в 1825 году.

А вот еще мнение английского разведчика, специалиста по металлургии Джеймса Аббота: «Довольно сомнительно, найдется ли хоть одна фабрика в целом мире, которая выдержала бы состязание со Златоустовской в выделке оружия, соединяющего в одинаковой степени упругость с удобством оттачивания и острения».

После целого ряда строгих проверок качества на гнутье в специальной раме, на рубку медного листа, на удары плашмя по дереву — клинок признавался годным, после чего точился по науке (первая часть клинка под зубило, вторая под бритву, третья под нож), получал клейма Артиллерийского ведомства и лишь тогда передавался в казачьи войска.

Наши казаки быстро и высоко оценили златоустовскую сталь. Шашки массово поступали в русскую армию, с ними воевали, их дарили, ими награждали, с ними плясали и хоронили героев.

Гравюра 19 века. Лейб-гвардии офицер Черноморской казачьей сотни.

Именно златоустовская шашка, равно и кавказского, и азиатского образца, стала легендой и гордостью всей Российской империи! И нам, казакам, есть за что низко поклониться русским мастерам с Урала.

В малых масштабах шашки делали также в Туле. И будем честны, тульское оружие заслуживает ничуть не меньшего уважения.

В годы Первой мировой казачьи и драгунские шашки изготавливали частные мастерские Ворсмы или Вачи. Местные умельцы ковали весьма достойные клинки, получавшие премии на российских и даже мировых ярмарках.

Многие мастера получали право ставить на своём оружии не только собственное клеймо, но и царского орла! Если у вашего прадеда с Амура или из Забайкалья сохранилась шашка Варыпаева, Кондратова или братьев Завьяловых — берегите этот клинок, он дорогого стоит…

Ну и еще кое-что скажем напоследок о казачьих клинках в XX веке:

«От майора Крюгера, командира артиллерийского дивизиона, мы узнали подробности налета казаков. Полевой караул 1-го батальона, занимавший позицию примерно в пяти километрах перед передней линией обороны, был внезапно атакован и смят отрядом казаков. Только двоим бойцам из сорока удалось спастись. Тайными тропами они добрались до нашего переднего края и сообщили, что же произошло с их товарищами. Словно ниоткуда внезапно возникла орда всадников, издававших необычный боевой клич. Они безжалостно разили немецких солдат ослепительно сверкавшими на солнце саблями, срубали им головы, раскраивали черепа и до пояса рассекали верхнюю часть туловища. У наших солдат не было времени, чтобы воспользоваться своим огнестрельным оружием.

Едва весть о смерти боевых товарищей дошла до немногочисленных солдат 1-го батальона, занимавших позиции на передней линии обороны, как казаки вихрем налетели уже и на них самих. Немецкие солдаты услышали громкое, раскатистое „Ура! Ура!“, вырывавшееся из тысячи вражеских глоток, и казаки были уже здесь». «Пункт назначения — Москва» (Фронтовой дневник военного врача 1941–42 г)

Шашка атамана Липкинского поста

История эта весьма печальна, как и многие страницы казачьей славы. Но тем не менее, невзирая на все, лично мне кажется, что мы должны знать и помнить своих героев. Даже безымянных.

Я расскажу о пластунах Липкинского поста. Дело было в самый разгар кавказских войн, когда наши войска ставили засеки (рубленный вал из местных деревьев), через которые слишком горячие горцы не могли пройти, чтоб совершить набег. Цепь таких засек называлась «линией», а казаки, служившие в тех краях — линейными казаками. Например, длина линий была столь велика, что тянулась с кавказских гор аж до астраханских степей. Чему свидетель станица Линейная, ныне, село Линейное Астраханской области.

Так вот, Липкинский пост стоял на Агадумской линии, прикрывая ущелье, и выход к новым казачьим станицам кубанского войска. Атаманствовал там Ефим Миронович Горбатько, в чине сотника, при нем порядка тридцати пяти казаков-пластунов. Сам пост представлял собой пару домишек и казарму, прикрытых двойной линией плетней, забитых землёй, и сторожевой вышкой. На вооружении одна старая пушка, да у каждого казака свое оружие, пули и порох доставлялись в указанном порядке.

На беду, держащие дозор пластуны заметили большой отряд горцев, планировавших набег, и выстрелами дали знать об опасности. Горячие джигиты числом более трех тысяч, плюс конный отряд, посовещавшись, решили, что пойти в набег незамеченными уже не судьба.

Но за этот провал — уничтожить казачий пост. Хотя старики и говорили: «Что там взять? Только оружие с мертвых пластунов, но они его