Измена командармов - Андрей Владиславович Ганин

он вырос до командира корпуса и по праву считается сейчас одним из талантливейших учеников маршала Тито. В ходе тяжелой и долгой борьбы за освобождение Югославии полководческий талант Пеко Дапчевича раскрылся во всем блеске. Его операции по занятию города Имоцка, у Мостара и другие войдут в военную историю Югославии.

Мы вспомнили с Пеко Дапчевичем о пройденном нами долгом и страдном пути, и мне трудно было поверить, что этому опытному, талантливому генералу минуло только 29 лет. Мы говорили о возрождении культурных учреждений Белграда, и Пеко, страстный любитель книг, спросил у меня, что выходит сейчас в наших издательствах. Пеко находил время читать даже в период самых напряженных боев. Он увлекался художественной литературой. Любимой его книгой было «Как закалялась сталь» Николая Островского. На привалах мы несколько раз читали стихи Маяковского, он любил их за силу и мужество. Особенно страстным поклонником Маяковского был находившийся при нашем штабе югославский поэт Радован Зогович, переводивший стихи Маяковского на сербскохорватский язык. Пеко Дапчевич владеет испанским, французским, русским и итальянским языками.

Мы вспомнили с Пеко, как в тяжелое и трудное время мечтали мы об освобождении югославской столицы. И вот теперь белградский студент Пеко Дапчевич вошел в столицу во главе своих войск, как ее освободитель. Замечательная человеческая судьба!

1 ноября. Белград возвращается к нормальной жизни, но экономическое положение населения остается тяжелым. Всеобщее ликование вызвала весть о том, что советское правительство решило помочь братскому югославскому народу и отпустило тысячи тонн зерна. Говорят, что зерно уже начали доставлять в Белград.

9 ноября. У маршала Тито в его белградской вилле состоялось скромное, но весьма знаменательное торжество. Собрались боевые товарищи маршала, его спутники по долгим боевым походам. Тито поздравил нас и всю нашу армию с освобождением Белграда. Он был весел и, как всегда, гостеприимен. Маршал быстро создал непринужденную обстановку, он обходил присутствующих, предлагал тосты, беседовал на ходу. Подойдя ко мне, он сказал:

— Ну, вот мы и в Белграде, друже Махин, а ведь раньше казалось — как это далеко и недоступно! Все это сделал народ. Народ все может, он, и только он, вершитель своей будущности.

Вечер прошел оживленно. Мы беседовали, пели наши боевые песни — черногорские, сербские, хорватские. Я все время наблюдал за маршалом. Предо мной прошел путь этого человека-борца, человека, которому народ в самые страшные в своей истории годы вручил свою судьбу.

После официального торжества мы в кругу офицеров и генералов говорили о нашем маршале. Мне хочется записать некоторые мысли о Тито — народном вожде и полководце.

Тито создал новую армию, которая по своим моральным и боевым качествам стоит очень высоко. На моих глазах происходил сложный и порой мучительный процесс рождения этой армии. Тито начал с организации партизанских отрядов и батальонов, потом объединил их и в ходе борьбы создал сильные и боеспособные современные бригады, дивизии, корпуса. Непрерывная боевая активность, смелый и неожиданный для врага маневр, умение использовать особенности горного театра войны, ответ на наступление неприятеля контрударами по его флангам и тылам, действия по внутренним операционным линиям, использование форсированных маршей для нанесения внезапных ударов по врагу, сочетание крупных боевых операций с короткими стремительными партизанскими налетами на вражеские тылы — таковы основы тактики Югославской армии. По сути говоря, наша армия за все время борьбы с немцами, итальянцами, четниками, усташами ни разу не понесла тяжелого поражения. Я помню, как один пленный немецкий майор, удивляясь, говорил, что «партизаны напоминают сказочное создание: отрубишь ему одну лапу, тут же вырастает новых десять».

Много сложнейших операций было задумано и осуществлено маршалом Тито. В их успехе большую роль играла полководческая воля нашего главнокомандующего. «Вот мы и в Белграде», — сказал он мне на вечере. И я вспомнил, как в самое беспросветное время, когда у некоторых опускались руки, он говорил: «Мы будем в Белграде». Это была не фраза, а твердая вера в народ. Это говорила железная воля Тито.

В войсках маршала любовно и почтительно называют «друже стари», хотя он совсем не стар. В этом обращении заключается и сыновья любовь к Тито, и уважение к нему, как к вождю, и признание его мудрости и бесспорного старшинства. Во время моих скитаний в горных селениях я не раз слышал, с каким благоговением народ повторяет имя Тито, ставшее воистину легендарным. Обаятельный, удивительно скромный в личной жизни (вспоминаю походную кровать маршала: обыкновенные нары, застланные сеном либо листьями деревьев), радушный, бесстрашный и вместе с тем глубоко человечный — таков наш маршал, ставший знаменем новой Югославии.

На вечере в Белграде мы говорили о полководческом таланте маршала Тито, о его выдающейся государственной деятельности, о его замечательных личных качествах. Один из офицеров рассказал нам о семье Тито. Жена маршала, скрывавшаяся с начала войны в Загребе, полтора года назад была вызволена из усташского плена. Сейчас она является одним из руководителей антифашистского фронта женщин. Брат Тито рядовым бойцом сражается в рядах партизан Хорватии. Сын Тито Жарко вернулся из России, где участвовал в боях на Калининском фронте и теперь тоже находится среди хорватских партизан.

10 ноября. Советские войска и части Народно-освободительной армии теснят немцев. Бои идут уже далеко от Белграда.

Сегодня вновь бродил по городу. Дошел до Калемегдана, парка, расположенного на высоком правом берегу Дуная. Парк окружен старинными крепостными стенами и рвами. Впервые после возвращения в Белград посетил я этот красивейший в Европе уголок и был глубоко взволнован величественной картиной, открывшейся моему взору. Отсюда на десятки километров виднелась Дунайская долина, где-то очень далеко сливающаяся с Трансильванской и Венгерской долинами.

Как зачарованный, смотрел я на широкую гладь Дуная. Над Белградом сгущались сумерки. Осеннее солнце только что село, и вода темнела с каждой секундой. Я прислушивался к шуму дунайских волн. Могучая река пела свою вечную песнь о народной свободе и народной славе.

ДОКУМЕНТ 11[827]

Федор Евдокимович Махин. Генерал-лейтенант [Некролог в газете «Борьба»][828]

3 июня в Белграде умер генерал-лейтенант Федор Евдокимович Махин, начальник исторического отделения Генерального штаба югославской армии.

Неожиданная смерть выбила из наших рядов дорогого товарища, показавшего себя закаленным бойцом в ходе нашей Отечественной войны.

Генерал-лейтенант Махин, сын великого русского народа, последовательный борец за свободу нашего Отечества, с самого начала нашей освободительной войны находился в первых рядах нашей армии, сражаясь с гнусным оккупантом за независимость наших народов.

За то время, что продолжалась Отечественная война, товарищ Махин проявил огромную энергию в деле обеспечения победы нашей армии. Как искренний патриот и отменный