Имя раздора. Политическое использование понятия «гражданская война» (1917–1918) - Борис Иванович Колоницкий

href="ch2-1303.xhtml#id1845">[1303]. «Воля народа» увидела в резолюции Совета подготовку к гражданской войне. Газета утверждала, что большинство «демократии» не пойдет за лозунгом «Вся власть Советам!». Большевики это якобы понимали и, сознательно идя на открытую конфронтацию, «разжигали страсти, провоцировали столкновение и в ожидании неизбежности междоусобия заранее умывали руки». Выводы «Воли народа» совпадали с оценками «Дня»: «Итак, положение ясно. Вызов брошен». Назревало столкновение «организованной и ответственной демократии» и «анархически-разрушительных сил, руководимых демагогами». Перед лицом неизбежного «грядущего междоусобия» «Воля народа» призывала не вести полемику с большевиками, поскольку «слова и доводы для них бесполезны»[1304].

Не только печать правых социалистов писала, что грядущее столкновение примет форму гражданской войны большевиков не с одним лишь правительством, но и с умеренными социалистами. Редакция «Русской воли» тоже понимала резолюцию Петроградского Совета не просто как вотум недоверия умеренным социалистам, а как объявление гражданской войны. Газета видела будущее столкновение направленным не против «буржуазии», а против руководителей ВЦИК[1305]. В том же номере сотрудник «Русской воли» призывал правительство усилить свою борьбу с возможной «междоусобицей, создающей анархию и многовластие» в связи с победой большевиков в Петроградском Совете[1306].

«Новое время», характеризуя изменение курса Петроградского Совета, указывало, что переизбрание его президиума негативно скажется на ситуации, поскольку прежний его состав из умеренных социалистов «не раз сдерживал дикий разгул толпы и предостерегал от провокации и гражданской войны». Новое же руководство Совета бросало страну «в страшные объятия гражданской войны»[1307].

«Речь» объявила резолюцию Совета призывом к мятежу и рассуждала о том, возможно ли теперь избежать гражданской войны[1308]. Газета предлагала мирное решение назревающего конфликта, отмечая, что гражданскую войну можно ослабить только с помощью политической изоляции большевиков[1309]. В другой статье этого издания отказ Петроградского Совета от поддержки Временного правительства назывался уже не просто угрозой гражданской войной, а ее объявлением. Даже призывы большевиков воздержаться от «частичных выступлений» понимались кадетской газетой как стремление не распылять заранее свои силы, необходимые для решительного штурма власти. «Речь» призывала власти и «демократию» к самым решительным мерам подготовки ко внутреннему столкновению «во что бы то ни стало и какой бы то ни было ценою»[1310].

«Новая жизнь», напротив, утверждала, что умеренные социалисты могут предотвратить гражданскую войну только в том случае, если они договорятся с партией Ленина, тем более что сами большевики якобы всеми силами стремились предотвратить возможное столкновение[1311]. С такой постановкой вопроса в то время соглашалась и главная газета эсеров «Дело народа»: «Пора, давно пора отказаться от гражданской войны среди самой демократии, давно пора провозгласить ей в своей собственной среде священный мир. Пусть будет у нее единый фронт, единая воля!»[1312]

Между тем словосочетание правительство гражданской войны, появившееся в резолюции Петроградского Совета, стало своеобразным клише, получив распространение и в Петрограде, и в провинции. Не ранее 25 сентября Самарский Совет отказал в поддержке «безответственному перед демократией правительству, провоцирующему гражданскую войну». На заседании Коломенского районного Совета социалисты-оборонцы были обвинены в том, что с помощью Демократического совещания они «создали правительство гражданской войны». В конце сентября — первой половине октября это выражение в разных вариациях использовалось в резолюциях, вынесенных 175-м пехотным запасным полком[1313], рабочими механического Русско-Балтийского вагоностроительного завода, Адмиралтейского судостроительного завода, в обращении комиссара Красной гвардии Кронштадта А. Смирнова[1314], Екатеринбургского окружного съезда Советов[1315].

Корреспондент «Приволжской правды» так описал настроения, охватившие участников конференции Самарской организации большевиков после выступления делегатов, вернувшихся с Демократического совещания: «Надежды на мирный исход революции нет, иллюзии умерли: правительство держит прямой курс на гражданскую войну, надо готовиться…»[1316] Представляется, что в это время подобный эмоциональный настрой действительно был присущ некоторым радикальным социалистам.

Вполне вероятно, что надежды на возможность компромисса между различными группами социалистов были связаны с примирительными публикациями в «Рабочем пути», в частности со статьей Ленина «Задачи революции». Она была написана накануне Демократического совещания, но напечатана в главной большевистской газете только 26 и 27 сентября, в совершенно изменившихся условиях. Готовя свой текст, Ленин еще исходил из возможности осуществить передачу всей власти Советам мирным путем. Если же этого не произойдет, то, судя по предшествующему периоду революции, страну ждала «самая острая гражданская война между буржуазией и пролетариатом», которая может оказаться весьма кровопролитной для помещиков и капиталистов. Тем не менее, в отличие от своих оппонентов, Ленин был уверен, что открытое столкновение закончится быстрой победой «рабочего класса и беднейшего крестьянства»[1317].

1 октября Ленин вновь отреагировал на политическое использование страха перед гражданской войной. В статье «Удержат ли большевики государственную власть» он отозвался на предупреждения о том, что попытка Советов взять власть обернется поражением революции в развернувшейся гражданской войне. Ленин указывал, что ни одна революция в истории не обходилась без гражданской войны[1318]. К тому же, по его мнению, будущее столкновение с правительством будет иметь вид «безнадежнейшего бунта кучки корниловцев», обреченных на поражение, поэтому он призывал не запугивать рабочих и солдат гражданской войной[1319]. Наконец, Ленин утверждал, что созыв Съезда Советов не может обернуться крупным внутренним конфликтом, так как не было оснований для обострения классовой борьбы до степени гражданской войны[1320].

Одновременно большевики заявляли, что инициативу вооруженной борьбы в действительности проявляют их противники. «Рабочий путь» печатал статьи о том, что кадеты, желавшие гражданской войны, считали, что настал выгодный момент для их наступления[1321]. Как мы уже видели, некоторые публикации «Речи» давали основания для такого вывода. Г. Е. Зиновьев указывал, что кадеты и «социал-кадеты» (вероятно, подразумевались правые социалисты), виня большевиков в провозглашении гражданской войны, в то же время сами распускали армейские комитеты, отсрочивали созыв Учредительного собрания, преследовали рабочих и затягивали войну[1322].

30 сентября в «Рабочем пути» было опубликовано заявление ЦК большевиков, в котором говорилось, что Временное правительство хочет вызвать гражданскую войну «сейчас, немедленно», чтобы утопить в крови революцию. В том же обвинялись кадеты и значительная часть «оборонцев», которые якобы в гражданской войне видели единственную надежду спасти себя от краха. ЦК большевиков предостерегал своих сторонников от «частичных выступлений» и обещал разоблачать все попытки спровоцировать внутренний конфликт: «Мы не пойдем на бой тогда, когда это нужно нашим врагам», — утверждалось в сообщении. Вместо этого руководство партии предлагало сосредоточить все силы на подготовке Съезда Советов[1323]. Таким образом, несмотря на настойчивые увещевания Ленина, лидеры большевиков не спешили готовиться к вооруженному выступлению.

Новый всплеск обсуждения темы гражданской войны возник в ходе подготовки ко II Всероссийскому съезду