Имя раздора. Политическое использование понятия «гражданская война» (1917–1918) - Борис Иванович Колоницкий

коалиционного правительства, когда за бортом оказываются большевики, представляющие «почти весь политически сознательный пролетариат, значительную часть армии, большинство членов влиятельнейших советов». Таким образом, крепкий союз всех социалистических партий заставил бы «буржуазию» вести себя сдержаннее, а следовательно, уменьшил бы опасность острого внутреннего вооруженного конфликта[1195]. Как видим, Базаров, подобно некоторым другим современникам, видел несколько возможных вариантов скатывания страны в гражданскую войну и призывал политиков избрать наименее рискованный сценарий развития событий.

Напротив, «Биржевые ведомости» убеждали не бояться угроз большевиков и не идти на компромиссы с ними. Редакция газеты считала, что партия Ленина не решится на «борьбу с объединенной силой демократии, государственно мыслящей, и буржуазией, демократически настроенной», потому что соотношение сил в стране складывалось не в пользу радикальных социалистов. Следовательно, рассуждал автор, начав борьбу, большевики, безусловно, проиграют, потому что войну потребуется вести не с отдельной фракцией или классом, а со всем народом[1196]. Здесь можно отметить логику, в некоторых отношениях аналогичную рассуждениям Ленина: борьба небольшой группы против всего народа не представляет угрозы. Однако стороны менялись местами. Большевики заявляли, что за Советами идет большинство народа, а значит, они непобедимы, а автор «Биржевых ведомостей» утверждал, что в возможной войне большевики будут противостоять «всему народу» и потому заведомо обречены на поражение.

«Воля народа», напротив, считала вполне реальной опасность гражданской войны, которую готовили большевики. Но, в отличие от ряда других ведущих социалистических изданий, газета правых эсеров отказывалась видеть в назревающем политическом конфликте классовую подоплеку. Она не ставила знак равенства между «пролетариатом» и большевиками. По мнению редакции газеты, рабочие поддерживали партию, пока та многое им обещала, поэтому «разрыв революционного фронта», проявившийся в голосовании на Демократическом совещании, не означал классового разрыва. Следовательно, победа большевиков в нарастающем конфликте не вызвала бы «изоляцию пролетариата» от других слоев населения. Их режим, утверждала «Воля народа», был бы похож не столько на Парижскую коммуну, сколько на «солдатчину на манер византийской». Газета призывала не отказываться от борьбы с большевиками, поскольку в случае их победы страну ожидали солдатские самосуды, народные расправы «продовольственного» характера, Варфоломеевская ночь и анархо-черносотенные погромы[1197]. Тема преступности и стихийных бунтов, сопровождающих гражданскую войну, как мы увидим, зазвучала с новой силой в последующие недели в разных изданиях, и резкий рост преступности этому способствовал.

Большевистский же «Рабочий путь» предупреждал, что соглашения между классами в принципе не может быть, а в сложившихся условиях «промежуточные группы» все больше склоняются к союзу с «буржуазией». Автор одной из статей считал, что Корнилов и кадеты начали гражданскую войну, и утверждал, что «маленькие кооперативные корниловы грозят продолжить ее». Большевики намекали на позицию многочисленной кооперативной группы Демократического совещания, которая поддержала формирование коалиционного правительства[1198].

20 сентября Л. Б. Каменев выступил на встрече президиума Демократического совещания с представителями политических партий. От имени большевиков он заявил: результаты голосования ясно показали, что «всякая попытка коалиции в настоящее время является насилием над волей демократии и лишь провоцировала бы гражданскую войну». Сами переговоры с Керенским о формировании правительства Каменев уже считал началом внутреннего конфликта[1199].

Г. Е. Зиновьев писал, что правосоциалистические газеты «День» и «Воля народа» открыто объявили гражданскую войну противникам коалиции, политик называл эти издания не только «официозами Керенского», но и «открытыми корниловцами» и «агентами буржуазии». По мнению политика, борьба с большевиками, учитывая результаты голосования на Демократическом совещании, означала бы борьбу с рабочими, солдатами и крестьянами, с их организациями, пользовавшимися большим авторитетом: «Вы забыли, что большевики это теперь — Советы Рабочих и Солдатских Депутатов. Это им вы объявляете „бой“, господа! Это с ними вы хотите справиться „железной рукой“»[1200].

Каменев и некоторые другие большевики активно использовали результаты голосования на Демократическом совещании, чтобы указать на нелегитимность формируемого коалиционного правительства и продемонстрировать массовую поддержку идеи однородного социалистического правительства. Обострение классовых противоречий было основным их аргументом против создания коалиции: они считали, что союз с «буржуазией» противоречит интересам рабочих, солдат и крестьян и только усугубит конфликт.

Таким образом, стороны не могли найти компромисс, удовлетворяющий его участников. Карикатура в «Будильнике» образно передавала эту дилемму: окруженный Керенский отбивался от натиска большевиков и «буржуазии»[1201].

Оказавшись в политическом тупике по вопросу о формировании кабинета, президиум Демократического совещания предложил обсудить идею создания контролирующего правительство представительного органа, Временного совета республики, или Предпарламента. По мнению редакции «Известий», резолюция о Предпарламенте, подготовленная Церетели, была компромиссной, не удовлетворяющей ни одну, ни другую сторону, но она давала возможность разрешить разногласия мирным, «парламентским» путем и все силы положить на предотвращение «анархической смуты» и гражданской войны[1202].

21 сентября представители Демократического совещания сообщили Директории, что ей предоставляется возможность сформировать новый кабинет[1203]. Идею Предпарламента на совещании в Зимнем дворце представлял эсер А. Р. Гоц. Он заявил, что без такого представительного органа «власть будет построена на песке» и что его создание — «это один из рациональных способов предупредить гражданскую войну», в которую страна иначе будет неминуемо вовлечена ввиду непопулярности власти[1204]. О напряженности обсуждений совещания 22–23 сентября в Зимнем дворце свидетельствует обмен репликами между Гоцем и кадетом Н. М. Кишкиным. Лидер эсеров предупредил, что если участники совещания со стороны «буржуазии» будут выступать против идеи Предпарламента, то соглашение расстроится и начнется «гражданская война». На это Кишкин ответил, что «„гражданская война демократии и буржуазии“ должна именно теперь создать такую власть, которая бы прекратила гражданскую войну»[1205]. Его слова свидетельствовали о готовности правых кругов пойти на открытый внутренний конфликт, который привел бы в итоге к политической стабильности. И все же, несмотря на взаимные запугивания гражданской войной, соглашение о формировании нового кабинета и его программы было достигнуто.

В то же время умеренным социалистам пришлось отстаивать идею нового соглашения с либералами перед представителями Демократического совещания. 23 сентября, после доклада И. Г. Церетели о переговорах в Зимнем дворце, Л. Д. Троцкий огласил декларацию большевиков. В ней утверждалось, что создание нового коалиционного правительства означает победу кадетов над революцией. Признание такого министерства подтолкнуло бы «отчаявшиеся народные массы» к стихийным выступлениям и спровоцировало бы их на гражданскую войну[1206]. Тезис о разжигании гражданской войны их политическими противниками станет в дальнейшем одним из основных в агитации большевиков.

Ф. И. Дан, отвечая Троцкому, заявил, что задача политических партий — разъяснить массам, что коалиционное правительство, контролируемое Предпарламентом, не противоречит их интересам. Он выразил надежду, что большевики не хотят подтолкнуть пролетариат к гражданской войне и воздержатся от соответствующей агитации. Создание Временного совета республики, перед которым будет ответственно правительство, станет гарантией предотвращения такой войны