Российско-японское противостояние на море. Дуэль флотов и разведок. 1875-1922 - Александр Геннадьевич Зорихин

В.И. Волковым. Поскольку Семёнов не желал выезжать в Омск для разрешения противоречий с Колчаком, а тот, в свою очередь, противился пребыванию атамана в Забайкалье, Танака и его заместитель в ЯВМ от военной разведки полковник Фукуда Хикосукэ убеждали Верховного правителя перенести переговоры во Владивосток, где японская сторона могла бы выступить непредвзятым посредником. Как телеграфировал Танака 16 марта начальнику штаба ВЭА, ему удалось уговорить Колчака на перенос переговоров с Семёновым, и Верховный правитель назначил своим полномочным представителем на них генерал-майора И.П. Иванова-Ринова, который с января находился в Чите, а в начале марта вместе с атаманом выехал во Владивосток. При этом ещё 14 марта Сукин обозначил приемлемые для Колчака условия примирения: Семёнов покидает Забайкалье, переходит в подчинение Хорвата или Иванова-Ринова, которые самостоятельно определяют, на какой участок фронта направить семёновские войска, а Верховный правитель взамен прекращает работу следственной комиссии Катанаева и снимает с атамана обвинения в госизмене[510].

23 марта 1919 г. комиссия Катанаева телеграфировала в Омск результаты своего расследования. Хотя в действиях Семёнова не было обнаружено признаков государственной измены, ему ставились в вину участие в создании независимого Монгольского государства, незаконный захват наличности в читинском отделении Госбанка, уклонение от отправки воинских частей на фронт и пр.

Тем не менее в ходе проходивших во Владивостоке с 18 по 29 марта переговоров с участием Семёнова, Иванова-Ринова и специального уполномоченного, бывшего начальника Разведуправления Генштаба Японии генерал-майора Такаянаги Ясутаро сторонам удалось прийти к компромиссу. Семёнов согласился на своё подчинение Хорвату, заявил о готовности направить войска на фронт и признал верховную власть Колчака[511].

Поэтому 8 апреля контр-адмирал Танака телеграфировал в штаб армии о том, что его пригласил Верховный правитель и сообщил об отмене своего приказа, объявлявшего Семёнова изменником, а также об условиях достигнутого с ним соглашения, по которым вся помощь атаману теперь шла через Омск[512].

Помимо улаживания конфликта двух белых лидеров Танака за время пребывания в Омске также занимался вопросами организации военно-технического сотрудничества между Японией и колчаковским правительством: ещё в феврале Морское министерство последнего попросило срочно поставить запасные части, вооружение и боеприпасы для спланированных к отправке на Волгу 14 канонерских лодок, а также средства связи, авиабомбы, пулемёты, винтовки, бинокли и пр. «Совершенно очевидно, что кроме Японии [Омску] больше не у кого просить о поставках. Удовлетворение вышеозвученной просьбы является благоприятным шансом для империи заполучить всевозможные для себя выгоды»,– докладывал Танака 25 февраля начальнику штаба ВЭА. В июне запрос был удовлетворён. Через Танака в апреле – июне Омское правительство инициировало переговоры о поставках колчаковской армии 50 000 винтовок и ежемесячно 20 000 000 патронов к ним, которые в итоге также были отправлены Колчаку. Кроме того, контр-адмирал вёл сбор информации о состоянии военно-морских сил Омска и Советской России на Волге и Каспии, а также о действиях китайского флота на Амуре и Сунгари[513].

Стоит отметить, что пребывание Танака в Омске командование ВМФ Японии также пыталось использовать для получения прав на добычу нефти и каменного угля на Северном Сахалине, однако о практических договорённостях по этому вопросу ничего не известно[514].

В середине июля новым начальником ЯВМ в Омске был назначен генерал-майор Такаянаги Ясутаро, поэтому контрадмирал Танака Котаро и капитан 2-го ранга Ёнаи Мицумаса вернулись во Владивосток, где находились до сентября.

В целом перипетии борьбы за власть в далёкой Сибири и ход боевых действий между Красной и колчаковской армиями мало влияли на боевую службу японских кораблей на российском Дальнем Востоке в 1919 г., характер которой больше зависел от складывавшейся здесь военно-политической обстановки. А она характеризовалась ростом краснопартизан-ского движения. Поэтому командующий 3-м флотом вице-адмирал Курои Тэйдзиро так сформулировал задачи подчинённых ему сил приказами от 14 мая и 6 июля 1919 г.– охрана водного района Дальнего Востока, защита проживавших здесь японских граждан, ведение совместных боевых действий с Владивостокской экспедиционной армией «с целью обеспечения общественного спокойствия и порядка». Как и в прошлом году, 5-й эскадре отводился район к западу от 140-го градуса восточной долготы с базированием на Владивосток; 3-й эскадре миноносных сил – район к востоку от 140-го градуса восточной долготы с базированием на устье р. Амур и главной базой в Де-Кастри; специальному морскому экспедиционному отряду – район от Имана до Благовещенска с главной базой в Хабаровске[515].

После начала весенней навигации командование ВМФ Японии приступило к планомерному наращиванию своей корабельной группировки на театре.

Первой 21 мая 1919 г. в Де-Кастри прибыла канонерская лодка «Тихая». Спустя месяц туда же отправился сводный отряд 3-й эскадры миноносных сил в составе крейсера 2-го класса «Акаси» (в августе его сменил крейсер 2-го класса «Цусима»), 11-го дивизиона миноносцев (№72, 73, 74, 75) и хорошо изучившего в предыдущем году район плавания 7-го дивизиона эсминцев («Камикадзэ», «Кисараги», «Хацусимо» и «Хибики»). Зоной их ответственности являлись Николаевск-на-Амуре, Де-Кастри, Императорская Гавань, Александровск-Сахалинский, Татарский пролив. В октябре все корабли вернулись в Японию[516].

Кроме того, для инспектирования специального морского радиоотряда в Николаевске и специального морского экспедиционного отряда в Хабаровске 26 июня в Де-Кастри прибыл командующий 3-м флотом вице-адмирал Курои Тэйдзиро во главе боевого отряда в составе линейных крейсеров «Ибуки», «Курама», эсминцев «Аянами», «Исонами» и «Уранами» 12-го дивизиона[517]. После завершения инспекции 9 июля Курои вернулся в Николаевск и возглавляемый им отряд совершил переход по маршруту Александровск-Сахалинский – Де-Кастри – Императорская Гавань – Владивосток, после чего эсминцы поступили во временное распоряжение командующего 5-й эскадрой, а линейные крейсеры через Сэйсин вернулись на ВМБ Оминато.

Что касается разведки, то ей в Нижнем Приамурье занимался резидент МГШ в Николаевске капитан-лейтенант Накадзима Киёнобу. В середине октября 1919 г. его сменил другой сотрудник РУ МГШ, капитан 3-го ранга Миякэ Синго, который в марте следующего года разделил печальную участь японской колонии в ходе нападения на Николаевск партизанского отряда анархиста Я.И. Тряпицына.

Свои доклады Накадзима и Миякэ направляли в адрес заместителя начальника МГШ и, в зависимости от характера полученной информации, начальнику его 3-го (разведывательного) отделения, командующим 3-м флотом, 5-й эскадрой, 3-й эскадрой миноносных сил и командиру специального морского экспедиционного отряда в Хабаровске. Подавляющая часть сообщений резидентуры за 1919 г. касалась нараставшей активности партизанских отрядов в районе Охотска, Императорской Гавани, Керби, Хабаровска и Благовещенска (информацию об этом Накадзима черпал у командования николаевского гарнизона), встречным карательным операциям белых войск и формированию боеспособных частей в крепости Николаевска-на-Амуре. Кроме того, Накадзима и Миякэ составили и периодически обновляли военно-географическое описание Нижнего Приамурья[518].