Израиль – Палестина. 75 лет великого противостояния - Александр Борисович Широкорад

7 июля 1972 г. советский посол В. Виноградов прибыл в резиденцию А. Садата, чтобы довести до египетского руководства содержание беседы Л. Брежнева с американским президентом Ричардом Никсоном, где частично обсуждалась ближневосточная проблема. Брежнев в очередной раз подтвердил свою решимость защищать справедливое дело арабских народов, заявлял о готовности вести переговоры с США о сокращении поставок вооружения на Ближний Восток.

Когда В. Виноградов закончил разговор, Садат нервно спросил: “Это всё?” — “Да, всё”, — ответил посол. — “Ну так вот, — без перехода начал египетский президент. — Я решил отказаться от услуг советских военных. Они нам больше не нужны. Пусть возвращаются домой, отдыхают… Обсуждение излишне. Я уже принял решение. Советские военные должны немедленно уехать…”

Тут же были обнародованы цифры и даты. Их общая канва сводилась к следующему: к 17 июля 15 тыс. советских специалистов должны быть за пределами Египта. Из страны вывозится всё вооружение, которое использовалось непосредственно советскими военнослужащими. Правда, через несколько дней Садат чуть подкорректировал свои требования и стал настаивать на передаче египетской стороне всего поставленного из СССР оружия и боевой техники.

Вскоре американские эксперты буквально наводнили египетские части ПВО, начав “знакомиться” с технической документацией с советским грифом “Совершенно секретно”. Одновременно в местных средствах массовой информации началась кампания, смысл которой сводился к тому, что СССР, проникнув в Египет в силу стечения обстоятельств, больше думал о распространении собственной коммунистической идеологии, чем о военной стороне дела, поставляя в страну “второсортное оружие”, чего нельзя сказать об американцах, сумевших оснастить Израиль первоклассной боевой техникой. Однако, по заключению военных экспертов (в частности, генерал-полковника И. Катышкина), эти утверждения не соответствуют истине — даже в Советском Союзе далеко не каждая воинская часть имела оснащение, сравнимое с тем, что было в Египте. К слову сказать, советская военная помощь Египту за период с 1965 по 1972 гг. составила 3,2 млрд долларов»[65].

С одной стороны, потеря престижа, а особенно форма требований Садата о высылке советских специалистов была оскорбительна для СССР и нанесла серьёзный ущерб его политике на Ближнем Востоке. А с другой стороны — это развязало руки Брежневу для проведения его бредовой политики «разрядки». Ведь на самом деле Белый дом никогда не планировал налаживания дружественных отношений, а наоборот, через «разрядку» планировал разрушить СССР изнутри.

«Отправляли советских военнослужащих самолётами Ан‐12, Ан‐22, Ил‐18 и Ил‐62, а также теплоходами в Севастополь и Одессу. Солдаты и офицеры ждали торжественного приёма, встречи с родными и близкими. Однако… порты оказались оцепленными вооружёнными людьми в штатском. Всех строили и в сопровождении автоматчиков отводили в военные городки. Было запрещено звонить по телефону, ходить в туалет без сопровождения охраны, делиться с кем-либо из местного персонала любыми впечатлениями от заграничной командировки. Лишь на четвёртые сутки после соответствующих инструктажей, проводившихся офицерами особого отдела, “воинов-интернационалистов” начали откомандировывать к местам постоянной службы.

Несколько месяцев на Ближнем Востоке царила неопределённость. В Каире ждали встречного жеста со стороны Вашингтона и Тель-Авива. Но при этом ничуть не смягчалась антисионистская риторика в стране. Однако ни США, ни Израиль никак не реагировали на столь “драматический” поступок египетского лидера. Вскоре Садат понял, что войны с Израилем не избежать — иначе ему уготовлена политическая смерть. А для этого нужно было пока продолжить сотрудничество с СССР.

В декабре 1972 г. Садат принял решение о продлении на пять лет “военно-политических льгот” Советскому Союзу. В Москве подобное решение было воспринято как знак “особых” отношений с Египтом, поэтому военные поставки шли в необходимых размерах, продолжалось экономическое сотрудничество. С декабря 1972 г. по июнь 1973 г. Египет получил больше советского оружия, чем в течение 1971–1972 гг., причём теперь он получал оружие без советских советников, решавших в свое время, где и как оно должно быть использовано. Садат признавал, что Кремль “заваливает” его новым оружием»[66].

Глава 28

Сирийский фронт от шестидневной до одиннадцатидневной войны

8 марта 1963 г. в ходе переворота в Сирии от власти были отстранены буржуазно-помещичьи круги. К руководству пришли представители средних и промежуточных слоёв сирийского общества.

Организаторами переворота были три армейские группировки, в том числе офицеры-насеристы и члены Военного комитета. Официальное руководство сирийской Партии арабского социалистического возрождения (ПАСВ) не принимало в нём прямого участия. Тем не менее партия оказалась наиболее крупной политической организацией, близкой к восставшим армейским группировкам, и ей было передано государственное руководство страной. 24 марта 1963 г. был создан Национальный совет революционного командования (НСРК), к которому перешла законодательная и исполнительная власть. Председателем его был назначен генерал Луэй аль-Атаси, занимавший видные государственные посты в период объединения.

Руководство ПАСВ сразу же начало активно действовать в пользу создания нового государственного объединения с Египтом, стремясь тем самым получить поддержку юнионистских сил, прежде всего в армии. К этому вынуждали его и начавшиеся уже через три дня после переворота вопреки неоднократным правительственным запретам демонстрации сторонников как немедленного, так и поэтапного объединения с Египтом.

В марте в Каире были проведены переговоры между Сирией, ОАР и Ираком. В результате 17 апреля 1963 г. была принята Хартия Федерации арабских республик в составе указанных государств. Однако выявившиеся уже во время переговоров серьёзные разногласия между сирийской делегацией и президентом Насером, несовпадение позиций ПАСВ и сирийских юнионистских организаций, последовавшие затем репрессии против последних привели к провалу всех предпринятых для восстановления объединения усилий. В июле того же года соглашение о создании федерации было фактически аннулировано.

В 1970 г. военная фракция ПАСВ, возглавляемая министром обороны Хафезом Асадом, требовала проявить более реалистический подход к проблеме урегулирования ближневосточного конфликта. Выработанные ею предложения были вынесены на обсуждение IV региональной конференции ПАСВ, состоявшейся в сентябре 1968 г. Они включали необходимость улучшения отношений Сирии с другими странами, вовлеченными в конфликт, а также с Ираком; передачу армии контроля над всеми воинскими частями в Сирии, в том числе и над действующими с её территории отрядами палестинских партизан; улучшение технической оснащенности и укрепление боеспособности вооружённых сил; расширение сотрудничества с другими патриотическими и прогрессивными силами страны. Однако большинство участников конференции выступили за продолжение прежнего курса. Аналогичным было и решение X общеарабского съезда ПАСВ, созванного в том же месяце.

1 мая 1969 г. был утверждён проект временной конституции. Сирия объявлялась «демократической, народной и социалистической республикой». Высшая законодательная власть передавалась Народному совету, который избирался сроком на четыре года, власть на местах — муниципалитетам, через которые «граждане могли осуществлять свои политические права». Конституция определяла Сирию как государство с «социалистической плановой экономикой». Отмечалось наличие трёх видов собственности: народной, коллективной и частной. Размеры и сфера приложения