Евгений Кринко - Горцы Северного Кавказа в Великой Отечественной войне 1941-1945. Проблемы истории, историографии и источниковедения

Соответствующие разделы в обязательном порядке содержали историографические введения к диссертационным и, несколько реже, монографическим исследованиям советских историков. Несмотря на очевидную идеологическую ангажированность дискуссий, даже в такой форме изложение работ зарубежных историков имело определенное положительное значение, позволяя познакомиться с их содержанием, пусть и подвергаемым критике.

Только в условиях перехода к новому этапу в отечественной историографии появились работы, лишенные «критического» запала по отношению к положениям и выводам западных историков54. Более того, многие российские авторы, особенно на рубеже 1980—1990-х гг., отказавшись от прежних положений советской историографии, стали фактически повторять оценки зарубежных исследователей. Постепенно в историографии утвердились представления о необходимости тесного сотрудничества исследователей разных стран в изучении различных дискуссионных вопросов истории Второй мировой войны. В то же время события 1941–1945 гг. нередко становятся предметом новых «войн памяти», особенно острых на постсоветском пространстве, что во многом обусловлено процессами формирования новых национальных идентичностей.

В целом в отечественной и зарубежной историографии накоплен значительный опыт изучения истории горцев Северного Кавказа в годы Великой Отечественной войны. Данная проблема рассматривалась как в общих, так и в региональных исследованиях, включая десятки монографий, диссертаций и коллективных трудов, сотни статей и отдельных очерков. Развитие историографии сопровождалось постепенным расширением знаний о судьбе горцев Северного Кавказа в годы войны, увеличением числа исследователей и работ на данную тему, развитием источниковой базы и самого круга рассматриваемых вопросов.

В то же время в изучении истории автономий Северного Кавказа в годы Великой Отечественной войны остается много малоизученных аспектов. В историографии отсутствуют крупные обобщающие исследования по истории региональной системы управления в рассматриваемый период, социальных процессов и формированию этнического сознания горских народов Северного Кавказа. Остаются нераскрытыми отдельные направления в деятельности властных структур и общественных организаций, развитие ряда отраслей народного хозяйства, положение представителей отдельных социальных групп. В результате создание цельной обобщающей картины этнополитического, социально-экономического и культурного развития автономий Северного Кавказа, повседневной жизни населения в годы войны остается перспективной задачей, решение которой требует совместных усилий многих исследователей центра и региона.

Возможности советских историков в изучении данной проблемы были в значительной степени ограничены как внешними условиями развития исторической науки, так и ее внутренними обстоятельствами, связанными с господством догматизированной методологии, а также состоянием источниковой базы. Идеологические пристрастия оказывали свое воздействие и на оценки зарубежных историков, к тому же лишенных возможности работать в советских архивах.

Нынешняя методологическая ситуация предоставляет современным исследователям гораздо больше возможностей для изучения истории горцев Северного Кавказа в годы Великой Отечественной войны. Это связано и с расширением источниковой базы, и с общими изменениями в развитии науки, обновлением теоретико-методологических принципов и методов исследования, наконец, приходом нового поколения историков. Несмотря на сохраняющееся воздействие конъюнктуры, в науке сложилась более свободная атмосфера, позволяющая сосуществовать различным взглядам и дающая исследователю возможность чувствовать себя более самостоятельным в выборе авторской позиции. В данной связи обращает на себя внимание сближение позиций российских и зарубежных историков, как в области применяемых подходов, так в конкретных оценках рассматриваемой проблемы.

В то же время новые возможности реализованы пока еще далеко не в полном объеме. Нередко научная новизна выражается только во введении в научный оборот новых архивных источников. Между тем дальнейшая разработка проблемы тесно связана не только с увеличением общего количества исторической информации, но и с углублением ее анализа, совершенствованием научной методологии и используемой терминологии, а также решением других исследовательских задач.

2

Изучение участия горцев в боевых действиях на фронтах войны

Участию горцев Северного Кавказа в боевых действиях в период Великой Отечественной войны в составе частей Красной армии посвящено большое количество работ различного жанра. Наибольшее внимание исследователей привлекали такие вопросы, как масштаб и формы мобилизации и добровольного ухода жителей на фронт, их подвиги, численность награжденных и погибших, история вооруженных формирований, созданных в данном регионе. Часть указанных вопросов разрабатывалась в профессиональной историографии, изучение других длительное время оставалось уделом публицистики, научно-популярных и краеведческих работ.

Литература на данную тему стала выходить уже в военные годы. Брошюры и статьи в центральных и местных периодических изданиях, написанные партийными, советскими и комсомольскими работниками, писателями и журналистами, показывали героизм представителей различных народов региона на фронте, освещали вклад населения республик и областей в общее дело разгрома врага55. Например, широко пропагандировались боевые подвиги пулеметчика чеченца Ханпаши Нурадилова, которому в 1943 г. посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза56. Особое внимание уделялось самоотверженности и героизму, проявленным жителями региона в ходе битвы за Кавказ, патриотическим традициям населявших его народов57.

Однако после депортации части народов Северного Кавказа упоминания о боевых заслугах их представителей на различных фронтах Великой Отечественной войны исчезли из средств массовой информации. К тому же, обращаясь к судьбе отдельных героев и обстоятельствам совершенных ими подвигов, авторы из-за отсутствия необходимой информации, а также по цензурным или пропагандистским соображениям далеко не всегда могли раскрыть все подробности, а в некоторых случаях прямо искажали картину событий, закладывая основы последующей мифологизации истории Великой Отечественной войны.

После войны рассматриваемые вопросы получили отражение в первых диссертационных исследованиях и статьях, посвященных истории отдельных краев, республик, областей, городов, их партийных и комсомольских организаций в военное время. В послевоенное десятилетие вышли также специальные очерки и сборники статей о подвигах жителей Северного Кавказа58. При этом в историографии послевоенного периода по-прежнему почти не упоминался вклад в Победу репрессированных чеченцев, ингушей, карачаевцев и балкарцев.

Только в период «оттепели» в условиях начавшейся реабилитации стало возможным писать о подвигах представителей депортированных народов на фронте. Д.А. Напсо, С.З. Лайпанов, В.А. Нежинский описывали подвиги жителей Карачаево-Черкесии в годы войны59. Участию чеченцев и ингушей в боевых действиях были посвящены научно-популярные очерки З.К. Джамбулатовой, написанные в основном на материалах печати военных лет, что обусловило определенные неточности60. В частности, характеризуя боевой путь отдельного Чечено-Ингушского кавалерийского дивизиона, автор определила его численность в 1,8 тыс. чеченцев и ингушей, что вызывает обоснованные сомнения современных исследователей61.

Участие в боях жителей Северного Кавказа нашло также отражение в очерках истории отдельных частей и соединений, сформированных или пополнявшихся в данном регионе62. Многочисленные публикации были призваны раскрыть героизм советских солдат и командиров63. Г.П. Иванов, A.A. Тедтоев, В.И. Черный и другие авторы охарактеризовали военно-организаторскую и политическую работу партийных организаций региона64. О жителях региона – участниках войны упоминалось в обобщающих трудах по истории северокавказских автономий, их партийных и комсомольских организаций. Немало внимания исследователи уделяли мобилизации и добровольному уходу на фронт горцев Северного Кавказа, особенно коммунистов и комсомольцев. Мотивы добровольного ухода на фронт, причины массового героизма исследователи объясняли исключительно патриотическими чувствами советских людей, их преданностью советскому строю и своей Родине.

При характеристике данных сюжетов в советских исследованиях этого периода встречалось немало «фигур умолчания». Так, характеризуя призывные мероприятия жителей Чечено-Ингушской АССР в ряды Красной армии, З.М. Аликберов, не называя причин прекращения мобилизации, привел их просьбу в сентябре 1942 г. разрешить ее на добровольной основе65. В результате непонятным выглядело обращение командования Закавказского фронта к Чечено-Ингушской партийной организации с просьбой разрешить повторный добровольный призыв жителей республики.