Русские не сдаются. Жизнь за Россию - Николай Викторович Стариков

обороны до Волги, не превышала и трех километров». 11 ноября 1942 года, рано утром, после авиационной и артиллерийской подготовки противник снова перешел в наступление. Для понимания плотности атаки: пять дивизий немцев атаковали фронт в пять километров шириной. «Пьяные или обезумевшие фашисты лезли напролом», — указывает Василий Иванович.

По ночам на катерах и паромах через Волгу в Сталинград шли подкрепления, оружие, продовольствие, а обратно ввозили раненых. Сам Чуйков ни разу не покинул Сталинград, он считал это принципиальным. При этом немцы были уже так близко к воде, что передвигаться вдоль берега можно было только по-пластунски. А ведь доставляемые со страшным риском через Волгу продовольствие и вооружение с пристани солдаты уносили на руках, так как лошадей и машин не было! Тогда у берега саперы выставляли двойные деревянные заборы, промежутки между ними засыпали камнями — получались импровизированные стены, защищавшие от стрелкового огня противника.

В западном кино и некоторых книгах зачастую показывают наших солдат плохо вооруженными, на самом деле проблем с оружием не было. Чуйков лишь один раз указывает на такую ситуацию, когда в город срочно перебросили гвардейскую армию Родимцева: «Генерал-майор Родимцев доложил мне, что дивизия укомплектована хорошо, в ней около 10 тысяч человек. Но с оружием и боеприпасами плохо. Более тысячи бойцов не имеют винтовок». Оружие бойцам выдали в Сталинграде, и солдаты (бывшие десантники) показали себя бесстрашными бойцами.

Каждый раз, когда нажим немцев усиливался, Чуйков контратаковал и почти всегда имел успех. Последняя контратака была предпринята им за сутки до начала наступления Красной армии и последующего окружения 6-й армии Паулюса. Но что означал успех контратаки 62-й армии в условиях руин Сталинграда? «Наша контратака… на мой взгляд, принесла нам большие успехи. Мы кое-где продвинулись метров на сто вперед, заняли западную часть Новосельской улицы, западную опушку садов; на заводе “Красный Октябрь” вернули мартеновский, калибровый, сортовой цехи и склад готовой продукции. А самое главное — мы показали себе и врагу, что можем не только обороняться, но и атаковать и отвоевывать ранее потерянное».

Есть в мемуарах Чуйкова очень сильная сцена. Генерал беседует с германскими командирами, которые уже сдались в плен.

«Генерал Пфеффер спросил меня:

— Где находились вы и ваш штаб (62-й армии) во время боев за город до 19 ноября?

Я ответил, что мой командный пункт и штаб армии находился все время в городе, на правом берегу Волги. Последнее место командного пункта и штаба было здесь, где находимся. Тогда генерал Пфеффер сказал:

— Жаль, что мы не верили своей разведке. Мы могли бы вас вместе со штабом стереть с лица земли»[261].

Вот теперь, когда невероятность и масштабность подвига Чуйкова для нас очевидны, самое время вернуться к его биографии. Родился крестьянский сын Василий Иванович в селе Серебряные Пруды Тульской губернии в 1900 году. Его отец Иван Ионович Чуйков славился огромной физической силой — первый в селе кулачный боец. Характером и силой маршал Советского Союза пошел в него. Мать будущего героя Сталинграда Елизавета Федоровна, в девичестве Карякина, родилась и прожила всю свою жизнь (92 года) в этом селе. В семье Чуйковых было 12 детей: восемь мальчиков и четыре девочки.

По своему возрасту на Первую мировую Василий Чуйков уйти не успел, зато в 1918 году добровольцем ушел в Красную армию, где уже через год командовал полком. Воевал против армии Колчака, был неоднократно ранен. В начале 1920 года 43-й полк, которым командовал 20-летний Василий Чуйков, был переброшен с Восточного фронта на Западный против наступающих польских войск Пилсудского. 7 мая поляки взяли Киев, а командование Западного фронта Красной армии решило нанести контрудар.

«Я особенно опасался проволочных заграждений — с ними полк встречался впервые»[262], — пишет Чуйков, давая нам понять, что из себя представляла Гражданская война, если на третий год командир полка никогда не видел окопов с проволокой! Которая на Первой и Второй мировой были обязательным атрибутом любого «пейзажа».

Тренируясь с бойцами в использовании гранат системы Новицкого (солдаты их не видели никогда), молодой Чуйков бросает заряды в воду. Поверхность воды покрылась оглушенной рыбой. «Мои бойцы, не раздеваясь, бухнулись в омут и принялись вылавливать добычу. В то голодное время каждый кусок мяса и рыбы ценился на вес золота», — еще одна характеристика 1920 года.

Полк Чуйкова атакует город Лепель. Поляки отступают, сам Василий Иванович и еще три конных красноармейца рвутся вперед. Около 100 поляков кладут винтовки на землю, хотя русских всего четверо. «Внезапно из толпы отступающих выскочили человек семь офицеров и открыли по нас, верховым, огонь из пистолетов. Я стреляю неплохо, первыми же выстрелами свалил двух офицеров… В тот же миг подо мной рухнул конь. Я остаюсь один против нескольких офицеров, прижатый к воротам дома. В руках у меня — по револьверу, на правой висит шашка. Буду биться до последнего. Офицеры, по-видимому, не очень меткие стрелки, мне удается уложить еще двоих». В критический момент, когда один командарм на глазах сотни врагов одного за одним отстреливает польских офицеров, появляются красные кавалеристы. Чуйков ранен пулей в левую ногу выше колена. Через несколько дней — тяжелая контузия при артиллерийском обстреле.

Но провидение берегло молодого командира полка, словно зная, какая великая роль ему еще предстоит через два десятилетия. Едва оправившись от ранения и контузии, Чуйков вновь прошел на волоске от смерти. Во время обеда в дом, где находилось командование полка, прилетел снаряд: хозяйка убита, еще двое ранено осколками, а Чуйков отделался легким испугом. Еще через два месяца, в сентябре 1920 года, под городом Островом — ранение разрывной пулей в левую руку выше локтя. Под Чуйковым убит конь: «И действительно, он через две-три секунды на полном скаку упал на дорогу. Я, словно циркач, перелетел через его голову и приземлился на обе ноги. Левая рука висела как плеть. Схватив правой рукой левую, засунул ее за ремень бинокля». Рана «сантиметров восемь длиной и пять шириной», из которой торчали осколки раздробленной плечевой кости.

Ему всего 20, и он поправится. В 22 года Василий Иванович имел два ордена Красного Знамени и был направлен на обучение в Военную академию имени М. В. Фрунзе. Но таланты в нем разглядели иные: не просто лихой вояка, который с ходу врубается в колонну белых, а человек умный и хладнокровный. Поэтому Василий Иванович продолжил обучение на китайском отделении Восточного факультета академии. Здесь готовили разведчиков, а Китай в тот момент был едва ли не единственной страной, где революционные, а значит дружественные большевикам, силы были у власти. В тот момент будущий диктатор Китая Чан Кайши, которого отправит