Происхождение Второй мировой войны - Игорь Тимофеевич Тышецкий

Интересные мысли высказывал лорд Роберт Сесил, один из основных творцов будущего Устава Лиги. Накануне конференции он предлагал создать в столице одного из европейских нейтральных государств постоянно действующую мирную организацию во главе с авторитетным политиком, таким, например, как грек Элефтериос Венизелос. Ллойд Джордж впоследствии даже посчитал, что «если бы мы тогда осуществили это предложение, вся история Лиги была бы более отрадна и гораздо менее досадна» 15. Были и различные записки, представленные, в том числе, и деятелями из нейтральных государств. Всему миру было очевидно, что старая система международных отношений нуждается в коренной переделке. За нее выступали даже политики из большевистской России. Правда, их взгляды, о которых пойдет речь в следующей главе, имели свой, специфический характер. То есть президент Вильсон был далеко не одинок в стремлении реформировать мир. В истории, однако, создание Лиги Наций осталось связано самым тесным образом исключительно с его именем. Несправедливость такой трактовки отмечал еще Ллойд Джордж, посчитавший ее «недостойной попыткой объявить одной из его (Вильсона. — И. Т.) личных побед над несогласными и сопротивляющимися коллегами» 16. Англичане, действительно, не только не сопротивлялись, но и приложили к созданию Лиги Наций никак не меньше усилий, чем Вильсон и его сторонники. А вот с Клемансо была совсем другая история. Он никогда не верил в жизнеспособность Лиги Наций и не раз говорил об этом. Даже спустя много лет Клемансо не уставал повторять, что создание Лиги потребовалось Вильсону для воплощения его «благородных иллюзий». «Чтобы завести свою машину, — писал французский премьер на склоне лет, — Вильсону нужен был мотор, и он с удовольствием нашел его в “Лиге Наций”, ставшей не чем иным, как эпитомой парламентов разных стран, со всеми их историческими противоречиями, дипломатическими интригами, разными национальными и даже личностными союзами» 17. Нет, Клемансо не выступал против создания Лиги Наций. Публично он всегда поддерживал ее идею. Но в глубине души считал Лигу бесполезным и ненужным образованием.

Основными движителями построения Лиги были, безусловно, англосаксонские политики. Тому есть несколько объяснений. Во-первых, именно в Англии и Соединенных Штатах были наиболее сильны либеральные воззрения, а кантианская идея создания союза, или «федерации», народов была не чем иным, как либеральной моделью мироустройства. В странах с сильной авторитарной властью традиционно больше почитались различные объединения, основанные на личных униях. Во-вторых, именно англосаксы накопили в XIX — начале XX века серьезный опыт мирного разрешения конфликтов путем международного арбитража. Еще в 1898 году британский премьер маркиз Солсбери писал, что его правительство «медленно, по мере возможностей, старается поставить арбитраж на место борьбы в международных спорах» 18. Во многом благодаря этим усилиям англо-американские отношения, бывшие весьма напряженными и периодически балансировавшие на грани войны в XIX веке, превратились в начале XX столетия в дружеские и почти союзнические. США и Великобритания на протяжении всего XIX века чаще других государств (за исключением стран Латинской Америки) обращались к международному арбитражу и, в отличие от тех же южноамериканцев, всегда исполняли вынесенные им вердикты. В 1899 году в Гааге был создан Постоянный арбитражный суд, что привело к увеличению арбитражного рассмотрения международных споров. Подразумевалось, что «в вопросах правового характера, и особенно в трактовке и применении международных договоров, (гаагский) арбитраж признается всеми подписавшимися державами наиболее эффективным и в то же время наиболее справедливым путем улаживания разногласий, которые не смогла разрешить дипломатия» 19. Количество международных споров, отданных на арбитражное рассмотрение, значительно возросло перед Первой мировой войной.

Однако предметами довоенного арбитража, как правило, становились вопросы, которые не должны были приводить к началу вооруженной борьбы между спорящими государствами. Чаще всего в арбитраж обращались с вопросами локального исправления границ (не в Европе), взыскания долгов, задержания рыболовных и торговых судов и определения территориальных вод. Для решения вопросов послевоенного урегулирования, поддержания жизнеспособности возникающей новой системы международных отношений нужна была организация иного рода, нежели простой арбитраж. Ее созданием и занялись те государства, которые имели наибольший опыт довоенного участия в мирном разрешении споров — Великобритания и Соединенные Штаты. При этом они, по сути, разделили свои задачи. Гораздо более искушенные в международных делах британцы взялись за разработку основ будущей организации, тогда как «вклад Вильсона заключался в определении широкой концепции и напористой поддержке» будущей Лиги Наций 20. Британцы, таким образом, оставались в тени, а президент Вильсон выступал самым громким публичным адвокатом будущей организации. Интересное объяснение такому разделению функций дал в конце декабря 1918 года бывший министр иностранных дел Великобритании и страстный сторонник создания Лиги Наций Эдуард Грей в письме полковнику Хаузу. «Мы (британские сторонники новой организации. — И. Т.) опасаемся, что договор о Лиге Наций может быть отклонен американским Сенатом, — писал Грей. — Мы боимся, что наша активность может способствовать такому результату. И раньше случалось, что Сенат противился или даже отклонял договоры, когда считал, что за ними стоит Англия или у нее имеется особый интерес к ним. По газетным сообщениям мы видим, что такая оппозиция уже готовится» 21. Грей и до этого, будучи еще главой Форин Офис, не раз убеждал Хауза всерьез заняться созданием Лиги Наций, и делал это настолько ненавязчиво, что смог убедить своего собеседника, будто идея принадлежит самому полковнику и его патрону. Идея, которая буквально витала в воздухе, понравилась Хаузу и Вильсону, но дальше общих рассуждений дело долгое время не двигалось.

Американцы впервые предметно приступили к рассмотрению вопроса о создании Лиги Наций лишь в середине августа 1918 года, когда Хауз пригласил Вильсона провести несколько дней в своей усадьбе «Магнолия», находившейся на атлантическом побережье Массачусетса. Там, в компании нескольких друзей полковника и помощников президента, они в непринужденной обстановке занялись компиляцией собственных наработок и имевшихся в их распоряжении английских текстов. Результатом этих усилий, чередовавшихся с игрой в гольф и прогулками по океанскому побережью, стал куцый текст Устава будущей Лиги, состоявший из тринадцати статей (любимое число Вильсона), который американцы самонадеянно стали считать основой всей дальнейшей работы. Впрочем, Хауз и здесь оставил пальму первенства за собой, записав месяцем ранее, 14 июля, в своем дневнике: «Около 10:30 Миллер (американский юрист, друг Хауза. — И. Т.) и я опять вернулись к работе, и к обеду мы закончили проект Устава Лиги Наций... Этот первый проект Устава был приложен к моему письму Президенту» 22.

Надо сказать, что идею Лиги в Америке поддерживали не только демократы. Бывший президент, республиканец Теодор Рузвельт еще в 1910 году заявлял: «Это стало бы замечательным шагом, если те