Технология лжи. Нацистская антипартизанская пропаганда на оккупированных территориях СССР. 1941–1944 гг. - Иван Иванович Ковтун

Распоряжения, носившие антипартизанский характер, могли дублироваться через прессу, особенно если немцы считали целесообразным довести информацию до возможно большего числа людей. В печати публиковали как приказы начальников полиции[374], так и чиновников высшего ранга. Обращения последних имели приоритет и выпускались в первую очередь. К примеру, 4 мая 1944 г. в немецкоязычной «Каунасской газете» вышло постановление рейхскомиссара «Остланда» Г. Лозе «об ответственности за связь с бандитами и другими лицами противника». Учитывая, что в течение предыдущих лет оккупации партизанское движение в Прибалтике потерпело крах и не нашло себе почвы для развития, данный документ свидетельствовал об изменении ситуации в худшую сторону и появлении серьезной угрозы. Декрет отличала суровая тональность и подробное описание наказаний, предусмотренных для нарушителей закона:

«Каждый, кто имеет достоверные сведения о местонахождении бандитов, парашютистов, шпионов, диверсантов, агентов или других лиц, работающих на врага, должен немедленно сообщить об этом в ближайшие военные, немецкие или местные полицейские органы. Нарушители караются смертной казнью, в менее тяжких случаях – заключением в тюрьму строгого режима. Также подлежит наказанию тот, кто умышленно снабжает кого-либо из названных лиц продуктами питания, снаряжением или информацией, предоставляет жилье, способствует побегу, предотвращает их поимку или иным образом поддерживает их. Если деяние совершено по неосторожности, наказанием является тюремное заключение»[375].

Объявления, воззвания и распоряжения германских властей представляли собой канал по доведению до местных жителей официальной позиции различных инстанций и структур, отвечавших за установление «нового порядка» в захваченных областях Советского Союза. Борьба с партизанами в этих обращениях занимала далеко не последнее место и отражала вполне реальную картину отношений, сложившихся между немцами и населением.

Оккупационная периодика и советские партизаны

Вместе с листовками и объявлениями органы пропаганды противника энергично распространяли периодические издания. Газеты включали в себя весь необходимый антипартизанский контент и, в отличие от агиток, могли его донести до людей в более развернутом виде. Пресса была одним из главных средств, с помощью которого германские власти общались с местными жителями. Оккупанты стремились охватить своими газетами все население, в том числе проживавшее в отдаленных деревнях и селах. Еще советские историки М.М. Загорулько и А.Ф. Юденков указывали в своем исследовании, что немцы рассчитывали создать на захваченной советской территории «1050 областных комиссариатов»[376]. Поскольку при каждой областной администрации должна была выходить как минимум одна газета, то можно себе представить, каким должно было быть общее количество оккупационных изданий.

По данным Ю.В. Смилянской, в занятых областях СССР печаталось более 627 газет и журналов[377]. Непосредственно в пределах сегодняшних границ Украины, как отмечают историки Т. Пентер и Д. Титаренко, выпускалось 453 легальных – местных, региональных или надрегиональных – периодических издания[378], в том числе в тыловом районе группы армий «Юг» не менее 56 газет и журналов[379]. На оккупированной территории Белоруссии, согласно исследованию С.В. Жумаря, распространялось 108 изданий на русском, украинском и белорусском языках[380]. Отечественный историк И.В. Грибков, проводивший собственные подсчеты, пришел к выводу, что общее число оккупационных изданий превышает 600–700 наименований. Номенклатура русскоязычной периодики составляет более 500 названий[381]. Исследователю удалось прояснить судьбу 300 газет[382] и 98 журналов[383], распространявшихся в занятых немцами советских регионах.

Тиражи оккупационных изданий были различны. Районные газеты издавались, как правило, тиражом 1500–5000 экземпляров, окружные и областные – 10–15 тыс. экземпляров. В крупных центрах, таких как Смоленск и Орел, тираж периодических изданий мог достигать 150–250 тыс. экземпляров. Некоторые периодические издания (в основном те, которые были адресованы вооруженным коллаборационистам) достигали тиражей в 500 тыс. экземпляров и даже более[384]. Из донесений органов немецкой разведки и контрразведки (отдел Iс группы армий «Север») следует, что в феврале 1943 г. совокупный тираж газеты «За Родину» (выходила в Риге) достигал 682 тыс. экземпляров, в то время как в октябре 1942 г. он составлял 330 тыс. экземпляров. Тиражи журналов были, как правило, несколько меньшими. Так, тираж журнала «Новый путь» в феврале 1943 г. составлял 81 500 экземпляров (в октябре 1942 г. – 55 тыс.)[385]. По утверждению руководителя издательства при рейхскомиссариате «Украина» Ганса Горнауэра, общий тираж всех газет, выходивших только на территории Украины, составлял 957 тыс. экземпляров. Тираж всех русских газет в прифронтовом районе «Юг» в июле 1942 г. был увеличен до 900 000 экземпляров[386].

Первые оккупационные издания появились уже летом 1941 г. В Центральной России немецко-коллаборационистская периодика стала в основном выходить осенью, во время подготовки и проведения операции «Тайфун». К концу 1941 г. пропагандистская машина германского рейха заработала в Крыму. В 1942 г., после летнего наступления вермахта, начался выпуск газет на Северном Кавказе, где немецкая армия достигла своего стратегического предела, в результате чего обозначились видимые границы распространения прессы на Востоке.

Среди газет, выпускавшихся на северо-западе РСФСР, можно назвать: «За Родину» (Дно), «Родина», «Правда», «Слово», «Псковский вестник», «За Родину» (Рига), «Северное слово» (Нарва и Ревель), «Возрождение на Востоке» (Псков), «Гдовский вестник» (Гдов), «Двинский вестник», «Русский вестник» (Двинск), «Лужский вестник» (Луга), «Мировое эхо», «Труд и отдых» (Гатчина), «Новое время» (Печоры), «Островские известия» (Остров), «Павловская правда», «Полицейские ведомости города Павловска и его района» (Павловск)[387] и т. д. Кроме того, распространялись журналы «Вольный пахарь», «Новый путь» и «Для всех»[388].

В захваченных районах Калининской (сегодня – Тверской) области выпускались газеты «Правда» (Себеж), «Новая жизнь», «Путь к новой жизни», «Красноармейская правда» (Старицкий район)[389].

В Центральной России, чья территория входила в состав тылового района группы армий «Центр», также выходило много газет. Некоторые из них печатались под Смоленском, в районе станции Красный Бор, на базе штаба группы армий и типографии («поезд-летучка»)[390]. Можно назвать следующие газеты: «За свободу», «Колокол», «Новый путь» (газеты с аналогичным названием выходились в Калуге, Клинцах, Курске, Рыльске, Витебске, Могилеве, Орше, Гомеле, Борисове, Червене, Бобруйске), «Новости за неделю», «Нива», «Колос», «Смоленский вестник», «Плуг и меч», журналы – «Бич», «На переломе», «Новая жизнь», «Школа и воспитание», «Школьник»[391].

Помимо этого, в тылу центрального участка Восточного фронта издавались газеты «Новое время» (Вязьма), «Новая жизнь» (Рославль), «Речь», «Жало» (Орел), «Острогожский листок» (Острогожск), «Посев и жатва» (Курск), «Слово» (Кромы), «Дмитровская газета» (Дмитров-Орловский), «Голос народа» (Локоть)[392] и др.

На юге России, в первую очередь на Кубани и Ставрополье, которые подверглись оккупации летом 1942 г., немецко-коллаборационистские издания стали выходить сразу, как только вермахт захватил эти регионы. Среди них были: «Ставропольское слово», «Русская правда», «Утро Кавказа» (Ставрополь), «Кубань» (Краснодар), «Новое время» (Кропоткин), «Вестник Кубани» (Армавир), «Возрождение Кубани» (Тихорецк), «Майкопская жизнь» (Майкоп), «Анапский