Валерий Замулин - Курский излом

Ознакомительный фрагмент

Пушка 37‑мм автоматическая, самолет поднимает 5,2 боекомплекта (боекомплект 24 снаряда). Начальная скорость снаряда — 1300 м/сек., пробивная способность: пробивает на дистанции 800 метров — 12‑мм броню, на дистанции 600 метров — 14‑мм броню. Максимальная скорость полета 320 км/ч. Козырек пилота имеет 50‑мм броню. Сиденье пилота, спинка и бока кабины имеют 20‑мм броню.

Уязвимые места самолета: мотор, деревянный пропеллер, бензобак (расположенный в крыльях), дно кабины летчика и радиатор.

По разведданным, 12 апреля сего года 5‑м воздушным флотом германской армии разослано следующее указание: «Противотанковые отряды и подразделения для борьбы с танками должны прежде всего использоваться против танков противника, прорвавшихся через наши линии. Кроме того, данные подразделения могут также использоваться против танков в случае, когда в результате сложившейся на земле обстановки противник не может обеспечить свои танки надежной воздушной защитой. Помощь данным подразделениям организуется и оказывается, несмотря на наличие других оперативных задач. Необходимо, чтобы противотанковые [109] подразделения использовались с максимальной ударной эффективностью только при возникновении необходимой для применения противотанковых подразделений ситуации. Использовать подразделения для выполнения других задач категорически запрещается.

Командир корпуса приказал:

1. Указанную информацию немедленно донести до танковых и механизированных артчастей и подразделений. Дать указание о том, что борьба с противотанковыми отрядами самолетов противника должна быть организована и вестись всеми родами войск путем:

а) рассредоточения расположения танковых частей, тщательной их маскировки и укрытия танков в специальных окопах;

б) марши танковых и механизированных соединений должны быть организованы в расчлененных походных порядках с максимальным использованием ночного времени и нелетной погоды;

в) при наступлении, контратаках и действиях в глубине обороны противника не допускать скученных боевых порядков;

г) во всех случаях зенитные средства должны находиться с танками, имея особой задачей прикрыть их от действий противотанковых отрядов авиации противника;

д) планами ПВО предусмотреть прикрытие особых порядков танковых частей при организации взаимодействия;

е) иметь в виду прикрытие танков зенитными средствами других родов войск, особенно в дневном бою;

ж) подачей заявок авиации предусмотреть разведку аэродромов базирования противотанковой авиации и поражение ее на земле, а также прикрытие районов действия танков истребительной авиацией.

2. В частях до 25.5.43 г. провести занятия по ПВО районов сосредоточения, походных колонн и боевых порядков с привлечением всех активных и пассивных средств борьбы с авиацией противника»{91}.

Как известно, доля правды в поговорке «извещен — значит вооружен», бесспорно, есть. Однако перечисленные в приказе мероприятия в реальных боевых условиях выполнить было очень сложно, особенно что касалось налаживания взаимодействия с другими родами войск и переключения их средств ПВО для прикрытия танковых частей. Зенитные средства были в дефиците во всех армиях — и в танковых, и общевойсковых. Поэтому прикрытие с воздуха танковых атак в период Курской битвы в основном осуществлялось штатными ЗПР [110] бригад и приданными армиям зенитно–артиллерийскими дивизиями. А это, как показал ход боев, оказалось недостаточно. Даже при подготовке ряда контрударов в ходе битвы, когда организацией прикрытия крупных бронетанковых соединений, сосредоточенных на небольшом участке местности, занимался штаб фронта, в достаточном количестве средств ПВО выделить не удавалось.

Учитывая, что в бронетанковые войска фронта пришло значительное число необстрелянных командиров младшего и среднего звена, много проводилось командно–штабных учений, игр в масштабах бригады, корпуса. Отрабатывались и вопросы штабной работы, и практические действия на полевых учениях. Обычно все начиналось с работы на картах и ящиках с песком, где строился участок обороны и намечались планы противника, а затем учеба переносилась в подготовленный танковый батальон.

В первой половине 1943 г. продолжалось становление танковых войск РККА, еще не было настоящего, скорректированного опытом войны, боевого устава танковых войск, командиры руководствовались в основном довоенными уставами и приказом НКО № 325 от 16 октября 1942 г. о применении БТ и MB, которые не все к этому моменту еще и даже в руках держали, не говоря об их прочтении и детальном изучении. Многие важные вопросы, возникавшие при организации боя, решались часто исходя из опыта командира, а не опирались на отработанные инструкции, положения и наставления. Потому актуальными являлись совещания, непрерывная учеба и тренировки старшего командного состава, офицеров штабов корпусного и армейского звена. Возможно, читателя это удивит, но к началу Курской битвы у командования танковых корпусов, армий, да и у самого руководства БТ и MB Воронежского фронта не было ясного понимания того, как необходимо правильно организовать бой корпуса с приданными частями усиления и как использовать с максимальной эффективностью спецчасти соединений. Процитирую строки из доклада командующего БТ и MB фронта генерала H. H. Радкевича:

«4. Танковые корпуса получили значительное количество различных частей усиления, в результате чего они превращаются в грозные боевые соединения, имея большую пробивную способность. Однако до сего времени в штабах танковых соединений нет единого взгляда на использование этих частей усиления в различных условиях боя. Штаб БТ и MB Красной Армии до сего времени никаких указаний тоже не давал. Необходимо в ближайшее время спустить такие указания в штабы БТ и MB фронтов.

Для выработки общих взглядов по использованию частей [111] усиления корпусов в наступательном и оборонительном бою мною проводятся командно–штабные учения с привлечением 1‑й ТА, 2‑го гв. и 5‑го гв. тк. В ходе этих учений будут отрабатываться вопросы использования частей усиления, действий танковых бригад в различных формах боя»{92}.

Вместе с тем у офицеров корпусного звена — и командного состава, и управления, даже имевших боевой опыт, — общая профессиональная подготовка и штабная культура были на довольно низком уровне. У многих, несмотря на то что они занимали высокие посты, на учениях возникали трудности с выполнением самой простой работы в штабе соединения — подготовкой боевых документов, организацией связи, сбором информации и изложением текущей оперативной обстановки командиру. Для примера приведу цитату из приказа командования БТ и MB Воронежского фронта о результатах проведения командно–штабных учений всех танковых корпусов 26 июня 1943 г.:

«2. Оценка обстановки. Оценка обстановки штабными командирами докладывается бессистемно, путано, выводы, как правило, не делаются, некоторые командиры штабов совсем не могут доложить оценку обстановки (5‑й гв. Стк — начальник разведотдела майор Еремов, 6‑й тк — начальник оперативного отдела Рабинович, начальник разведотдела капитан Кущь).

3. Отработка штабами документации. Штабные документы отрабатываются страшно медленно и с большими погрешностями. Основной боевой документ — боевой приказ 2‑го гв. Ттк — начальник оперативного отдела подполковник Лаврентьев изобразил так, что трудно было понять решение командира корпуса и задачу, которую корпус должен выполнить. Действия корпуса по приказу не ограничивались ни временем, ни пространством. В приказе не указаны ни время прохождения исходного, ни регулировка рубежей. В 6‑м тк боевой приказ был дан на подпись только через 2,5 часа и также изобиловал погрешностями.

4. Контроль за выполнением приказов и распоряжений организован недостаточно. В большинстве своем штаб не знает, где находятся и что делают части. Получаемые документы от нижестоящих штабов не проверяются, время получения документов не проставляется (6‑й тк).

5. Разведка в частях и соединениях не на должном уровне. Начальник разведотдела 5‑го гв. Стк майор Еремов не знал, как использовать имеющиеся у его корпуса средства разведки.

Начальник разведотдела штаба 6‑го тк капитан Кущь не знал обстановку и боевую задачу корпуса и вместо активной [112] разведки ограничился сбором сведений о противнике от соседей. Данные от частей не обрабатывались, а зачастую не доходили до разведотдела штаба корпуса.

6. Связь с частями установлена с корпусом и реально действует только на схеме. Практическая связь с разведкой отсутствует. Действующие маломощные рации, работающие в пределах 10–12 км, не обеспечивают устойчивую связь с разведкой. Таблица радиосигналов составлена односторонне, не продуманно, без привлечения взаимодействующих частей. Радио штабы не дублируют средствами связи. Имеющееся авиазвено используется неправильно, в частности, для розыска штабов бригад во 2‑м гв. Ттк и 3‑м мк.