Андрей Гущин - Оборона Порт-Артура: «Сухопутные не признают моряков, моряки сухопутных, да еще и между собою вражда…»

§3.

КАРЬЕРЫ УЧАСТНИКОВ ОБОРОНЫ КРЕПОСТИ В КОНТЕКСТЕ ПОНИМАНИЯ ПРИРОДЫ КОНФЛИКТА СРЕДИ ВЫСШИХ ОФИЦЕРОВ ПОРТ-АРТУРСКОГО ГАРНИЗОНА

Генерального штаба генерал-лейтенант Роман Исидорович Кондратенко среднее образование получил в Полоцкой военной гимназии и Николаевском инженерном военном училище{296}, высшее образование — в Академии Генерального штаба. До 1895 г. нес службу Генерального штаба в разных местах, командовал ротой и батальоном. В 1895 г. получил 20-й стрелковый полк, после чего был дежурным генералом при штабе Приамурского военного округа. С 1903 г. был начальником 7-й Восточно-Сибирской стрелковой дивизии, в феврале 1904 г. состоял начальником сухопутной обороны крепости Порт-Артур{297}. В официально публиковавшихся Генеральным штабом сведениях о генералах в биографии Кондратенко ничего не сказано про участие в военных походах и компаниях{298}. Командовал батальоном всего 5 месяцев, в то время как у большинства даже очень успешных генералов такой стаж командования исчислялся годами. Более того, вся его служба была связана не столько со строевыми обязанностями, сколько с административными: штаб-офицер для поручений при штабе Виленского военного округа, начальник штаба в Уральской области и пр.{299}

Карьера и образование генерала Анатолия Михайловича Стесселя — это классический пример карьеры строевого офицера. Родился А.М. Стессель в июне 1848 г. в Петербурге, в семье офицера. Среднее образование получил в Петербургской военной гимназии и в Павловском военном училище{300}. Он командовал ротой 7 лет и 11 месяцев; батальоном 9 лет и 3,5 месяца{301}. В 1892 г. был назначен командиром 9-го стрелкового полка, в 1897 г. принял в подчинение 44-й пехотный Камчатский полк. В 1903 г. был назначен начальником 3-й Восточно-Сибирской стрелковой бригады{302}. Кроме Павловского военного училища генерал-лейтенант А.М. Стессель нигде не обучался, и все навыки и способности он черпал из ситуаций, возникавших непосредственно во время службы{303}. Генерал-майор М.И. Костенко в своих воспоминаниях характеризовал его как угловатого в манерах, резкого в выражениях, и даже в обращении с сослуживцами, по мнению мемуариста, это «в полном смысле был тип армейского офицера»{304}. Но тем не менее генерал A.M. Стессель, по словам того же М.И. Костенко, явно не питавшего к нему симпатий, обладал вполне привлекательными для строевого офицерства особенностями руководства: внимательностью к нуждам нижних чинов и решительными действиями в искоренении злоупотреблений по службе{305}. На седьмом заседании судебного процесса по делу о сдаче крепости Порт-Артур, проходившем 5 декабря 1907 г., генерал-адъютант А.Н. Куропаткин показал, что еще в 1903 г. обсуждался вопрос о назначении коменданта Порт-Артура. Причем сам наместник Е.И. Алексеев предложил кандидатуру A.M. Стесселя{306}. Генерала А.Н. Куропаткина удивляло знание А.М. Стесселем местности, гарнизона и других особенностей Квантунского полуострова. Во время маневров 1903 г. тогда еще мало известный российскому обществу начальник 3-й стрелковой бригады A.M. Стессель был одним из немногих, кто хорошо представлял особенности порт-артурских укреплений, недостатки и возможности ресурсов обороны{307}. На Русско-турецкую войну он отправился добровольцем и провел ее «по отзыву всех лиц, знавших его, доблестно»{308}. Во время Китайского похода «он сделал свое дело прекрасно, в особенности при взятии арсенала в Тяньцзине», за что и был представлен к боевому отличию — ордену Георгия 4-й степени. Более того, по итогам кампании 1900-1901 гг. адмирал Е.И. Алексеев хотел повысить А.М. Стесселя до должности командира отдельного корпуса. Начальство до событий 1904 г. отмечало хорошую выучку и образцовый порядок в 3-й стрелковой бригаде, подчиненной Анатолию Михайловичу{309}.

Александр Викторович Фок родился в 1843 г. в семье провинциального офицера-дворянина в Оренбургской губернии. Воспитывался в Аракчеевском кадетском корпусе и Константиновском военном училище{310}. Службу в офицерском чине начал в 99-м пехотном Ивангородском полку. Особенность его биографии — это командование частью с самостоятельным статусом еще в чине подполковника. Такой частью являлся 5-й Закаспийский стрелковый батальон. Послужной список украшают записи о командовании 17-м и 16-м стрелковыми полками, а также 48-м пехотным Пражским полком. До Русско-японской войны участвовал в Русско-турецкой войне (1877-1878) и Китайском походе. За переправу через Дунай получил такую почетную и боевую награду, как орден Св. Георгия 4-й степени, в Китайском походе был отмечен золотым оружием с надписью «За храбрость». В Порт-Артур прибыл в июле 1903 г.{311} Еще одна особенность его биографии — служба в полиции, он с 12 августа 1871 г. по 29 ноября 1875 г. занимал должность помощника начальника Варшавского управления Новоминского Радомысльского уезда и начальника уездного Жандармского управления с 29 ноября 1875 г. по 26 августа 1876 г.{312} На шестом заседании судебной комиссии, происходившем 4 декабря 1907 г., генерал-адъютант А.Н. Куропаткин вынужден был, как бывший военный министр, давать характеристику порт-артурским генералам{313}. Куропаткин в своих свидетельских показаниях утверждал, что в Русско-турецкую войну еще в чине ротного командира А.В. Фок стал живой легендой Дунайского отряда русской армии, отличившись успешными действиями своей роты при форсировании Дуная{314}. После войны 1877-1878 гг. А.В. Фок оказался в достаточно неспокойном регионе империи — Закаспийской области. Его умелые действия в должности командира батальона обратили на себя внимание начальника 2-й бригады генерала Н.П. Линевича. Как выразился А.Н. Куропаткин, командованию импонировали «служебные и нравственные качества генерала Фока»{315}. А.Н. Куропаткин «исхлопотал» для А.В. Фока назначение на должность командира бригады. До Русско-японской войны фамилия этого генерала значилась «в числе начальников, которые могли бы оказать большие услуги армии». И в глазах военного министра А.Н. Куропаткина, по его собственным словам во время судебного процесса, «имя генерала. Фока всегда было соединено с представлением о боевом, лично мужественном и отлично, до сих пор до войны, служившем генерале»{316}. Такой лестной репутацией генерал А.В. Фок обладал не только в глазах начальства; например, в дневнике подполковника С.А. Рашевского, относившегося с антипатией к А.В. Фоку, в записи от 7 мая 1904 г. он назван уважаемым и боевым генералом{317}. Даже недоброжелатели из числа критиковавших порядки в армии публицистов признавали, что теоретическая подготовка занимала важное место в его жизни: «Он читает все относящееся до военного дела и в знании его не уступает офицерам генерального штаба»{318}. Известно также о том, что в дивизии генерала А.В. Фока унтер-офицеры и нижние чины воспитывались в духе инициативных действий, что с положительной стороны характеризует генерала. Причем участники обороны отмечали, что 4-я дивизия генерал-лейтенанта А.В. Фока обладала более высокими по сравнению с остальными частями боевыми качествами{319}. Полковой священник 15-го Восточно-Сибирского стрелкового полка Александр Холмогоров в своих воспоминаниях отмечал: «4-я дивизия участвовала в Китайской войне, имела боевые традиции, и это всегда резко сказывалось в трудные боевые моменты»{320}. Видимо, именно поэтому части дивизии, как самые надежные, были распределены генералом А.М. Стесселем по всему сухопутному фронту обороны.

Наличие прозвища или включение генерала в солдатский фольклор традиционно принято считать признанием заслуг командира. Так, в кавказском цикле солдатского фольклора большой популярностью и распространением пользовалась фамилия генерал-майора Николая Павловича Слепцова{321}. Среди порт-артурских начальников свои псевдонимы среди нижних чинов заработали только адмирал С.О. Макаров («дедушка», «дед») и генерал А.В. Фок, последнего ласково называли «Фокой», признавали, что он учит «сноровистее» прочих начальников{322}. Но не стоит идеализировать личность А.В. Фока, так как очень часто его поведение приобретало характер эпатажа, вызова и чудачества. При этом нередко оказывалось задетым самолюбие сослуживцев. Некоторые очевидцы объясняли это неудачным стремлением подражать А.В. Суворову, о шокирующем поведении которого в свое время складывали легенды подчиненные{323}.

Генерал-лейтенант Константин Николаевич Смирнов образование получил во 2-й Московской военной гимназии и во 2-м Константиновском военном училище{324}. Проходил обучение в Михайловском артиллерийском училище, высшее образование получал в Михайловской артиллерийской академии и в Николаевской академии Генерального штаба{325}. Но последнюю Смирнов закончил только по 2-му разряду{326}. Это говорит о том, что, видимо, слушатель Смирнов демонстрировал не лучшие показатели успеваемости и военных дарований, и в итоге лишился возможности занять значимую вакансию в системе Генерального штаба. До 1896 г. он нес службу на различных должностях по Генеральному штабу. В 1896 г. был назначен начальником Одесского пехотного юнкерского училища, а потом командиром 55-го пехотного Подольского полка. Можно утверждать, что ближайшее непосредственное начальство хоть и не сомневалось в преданности престолу со стороны К.Н. Смирнова, но его военные способности оценивало достаточно скромно. В 1899 г. он занимал пост начальника штаба Варшавской крепости. В 1900 г. был назначен начальником 2-й стрелковой бригады{327}. До своего назначения на должность коменданта К.Н. Смирнов не был не только знаком с крепостью и особенностями Квантунской области, но и не имел опыта участия в боевых действиях{328}. Главное его достоинство, согласно аттестационному списку, составлял «чрезвычайно сильный характер»{329}. Боевых наград, как у Стесселя или Фока, у Смирнова не было{330}. Сами порт-артурцы относились негативно, но даже не столько к его личности, сколько к факту смены начальства в самый ответственный момент. По этому поводу в дневнике подполковника С.А. Рашевского содержится запись следующего содержания: «Генерал Стессель, комендант крепости, назначен командиром 3-го Сибирского корпуса, а вместо него из Петербурга назначается генерал К.Н. Смирнов. Непонятное назначение: в крепость, объявленную в осадном положении, едет комендант, совершенно незнакомый ни с самой крепостью, ни с местными условиями. Наш уважаемый профессор фортификации генерал Плюцинский (автор дневника имеет в виду Александра Федоровича Плюцинского, преподававшего в 1882-1885 гг. в Николаевской инженерной академии. — А. Г.) не раз сравнивал крепость с часовым на важном посту. Замена старого часового, освоившегося часового, новым всегда требует особых наставлений и разъяснений; так и замена коменданта крепости новым невыгодна для крепости и живых сил ее обороны: она непременно вызовет немало перемен и недоразумений, слишком опасных в момент осадного положения»{331}. Вообще не только К.Н. Смирнов получил неожиданное назначение. Можно указать еще на целый ряд аналогичных кадровых перестановок. Командира эскадры адмирала О.В. Старка сменил адмирал С.О. Макаров; должность командира порта вместо контр-адмирала Н.Р. Греве занял контр-адмирал И.К. Григорович; командиром Квантунской саперной роты был назначен подполковник П.Е. Жеребцов вместо подполковника С.Н. Жданова, получившего какое-то другое назначение{332} и т. д.