Михаил Терентьев - Россия и Англия в Средней Азии

Статья 8-я. Русским купцам будет дозволено иметь в бухарских городах, где окажется необходимым, свои караван-сараи, в которых бы они могли складывать свои товары. Тем же правом будут пользоваться бухарские купцы в городах Туркестанского края.

Статья 9-я. Для наблюдения за правильным ходом торговли и за законным взиманием пошлины, а также и для сношений по купеческим делам с местными властями предоставляется русским купцам право иметь во всех бухарских городах торговых агентов. Право это предоставляется и бухарским купцам в городах Туркестанского края.

Статья 10-я. Торговые обязательства между русскими и бухарцами должны быть исполняемы свято и ненарушимо, как с той, так и с другой стороны. Бухарское правительство обещается следить за честным исполнением всяких торговых сделок и добросовестным ведением торговых дел вообще.

Статья 11-я. Русским подданным, наравне с подданными бухарскими, предоставляется право заниматься в бухарских владениях разными промыслами и ремеслами, допускаемыми шариятом, так точно как это дозволено и бухарским подданным в русских владениях, по отношению к промыслам и ремеслам, допускаемым русскими законами.

Статья 12-я. Русским подданным предоставляется право иметь в ханстве недвижимое имущество, т. е. покупать дома, сады и пашни. Имущество это облагается поземельною податью наравне с имуществом бухарских подданных. Тем же правом будут пользоваться и бухарские подданные в пределах Российской империи.

Статья 13-я. Русские подданные приезжают в бухарские владения с выданными им от русского начальства билетами на свободный проезд за границу; они имеют право свободно разъезжать по всему ханству и пользуются особенным покровительством бухарских властей.

Статья 14-я. Правительство бухарское ни в каком случае не принимает к себе разных выходцев из России, являющихся без дозволительного на то вида от русской власти, к какой бы национальности они ни принадлежали. Если кто из преступников, русских подданных, будут скрываться от преследования законом в пределах бухарских, то таковой изловится бухарскими властями и доставится ближайшему русскому начальству.

Статья 15-я. Дабы иметь непрерывное, непосредственное сношение с высшею русскою властью в Средней Азии, эмир бухарский назначает, из числа своих приближенных доверенное лицо постоянным посланцем и уполномоченным от себя в Ташкенте. Этот уполномоченный будет жить в Ташкенте, в эмировском доме и на счет эмира.

Статья 16-я. Русское правительство точно также может иметь постоянного своего представителя в Бухаре при высокостепенном эмире. Уполномоченный русской власти в Бухаре, точно также как и уполномоченный в Ташкенте, будет жить в доме и на счет русского правительства.

Статья 17-я. В угоду Государю Императору Всероссийскому, и для вящщей славы Его Императорского Величества, высокостепенный эмир Сеид-Музафар, постановил: отныне, в пределах бухарских, прекращается на вечные времена постыдный торг людьми, противный законам человеколюбия. Согласно с этим постановлением, Сеид-Музафар ныне же рассылает ко всем своим бекам строжайшее в этом смысле предписание; в пограничные же города бухарские, куда привозятся из соседних стран невольники для продажи бухарским подданным, пошлется, кроме помянутого предписания о прекращении торговли невольниками, еще и повеление о том, что если, вопреки приказанию эмира, будут туда привозиться невольники, то таковых отобрать от хозяев и немедленно освободить.

Статья 18-я. Его высокостепенство Сеид-Музафар, от искренней души желая развить и упрочить дружеские соседские отношения, существующие для блага Бухары уже пять лет, принимает к руководству вышеизложенные 17 статей, составляющие договор о дружбе России с Бухарою. Договор этот написан в двух экземплярах, каждый на двух языках, на русском и на тюркском. В знак утверждения этого договора и принятия его к руководству для себя и для преемников своих, эмир Сеид-Музафар приложил свою печать. В Шааре, в 28-й день сентября 1873 года, месяца шагбана в 19-й день 1290 года.

Из 18-ти статей нового договора как видно действительно новыми были только те, в которых говорилось о присоединении к Бухаре пустыни от Хал-ата до Мешекли, о свободном плавании русских судов по Аму-Дарье, о праве русских устраивать пристани на бухарском берегу, об учреждении постоянных дипломатических агентов бухарского — в Ташкенте и русского — в Бухаре, о выдаче русских преступников, в случае бегства их в бухарские владения и наконец об уничтожении торга невольниками. Статьи, касающиеся до плавания по реке, учреждения консульства, выдачи беглых, и торга невольниками — точно также как взятые из прежнего договора — о беспрепятственном допуске русских людей во все города ханства, об учреждении караван-башей и караван-сараев, где бы ни вздумалось — все это по меньшей мере излишне. Мы требуем, во первых, таких вещей, какими не в силах пользоваться и потому бухарцы привыкают считать договор пустым разговором, во вторых, мы настаиваем на таких вещах, какие не во власти эмира напр. — выдача беглых и уничтожение торга невольниками — договор опять теряет практическое значение.

Когда мы заведем судоходство по Аму-Дарье, то, конечно, и без договора бухарцы препятствовать плаванию не будут. Когда вместо единственного русского купца явится «множественное число», то и караван-сараи, конечно, понадобятся и найдутся без всякого участия бухарского правительства. Если наконец, мы сколотим средства содержать дипломатического агента в Бухаре, то и просить об этом эмира заранее не для чего. Что касается до свободных разъездов по ханству, то бухарцы всегда найдут средство удержать предприимчивость любознательного человека: «мы не поручимся, что вас там не зарежут» — вот фраза, которая прекрасно служила до сих пор бухарцам. Беглых наших в Бухаре ни разу еще розыскать не могли; даже пленных, о которых доходили в Ташкент слухи, мы не могли иногда выручить: «отправлен в Чарджуй и там волею Божиею умер» — было ответом. Наконец, по поводу невольничьего рынка, мы должны сознаться, что все наши заявления служат только для самообольщения: рынок этот всегда существовал в Бухаре, а после договора 1873 года именно-то и усилился, так как в Хиве невольничество стало невозможным вблизи русских штыков! Вот что пишет по этому поводу г. Скайлер:

«Я сам, бывши в Бухаре в августе месяце, видел также открытый торг персианами на базаре, и купил одного из них себе; но власти испугались, догадавшись, что я могу этим доказать их предательство относительно русских, и отобрали у меня невольника. Я тогда купил другого, чрез посредство своего слуги, и привез с собою сначала в Ташкент, а затем в Петербург. Это произвело скандал в Самарканде и Ташкенте, так как случилось именно в то время, когда пришло известие о том, что генерал Кауфман настоял на освобождении всех невольников-персиан в Хиве. Но факт покупки мною невольника на базаре понравился многим, как оффициальным, так и другим лицам, потому что я тем самым доставил правительству осязательное доказательство существования запрещенного торга». Не знаем, что будет дальше — весьма вероятно, впрочем, что с отъездом г. Струве, которого бухарцы очень любили, дела пойдут иначе. Бухарский консул в Ташкенте сделался теперь неизбежною необходимостию. Новый наш дипломатический чиновник г. Вейнберг предпочитает лучше внушать к себе уважение чем любовь. Мы полагаем, что наши договоры не останутся уже мертвою буквою, что бухарцев заставят исполнять все статьи договоров и что, наконец в Бухаре будет учреждено русское консульство.

Глава IV.

Опасения Кокана по поводу назначения нового начальника края. — Переговоры. — Заключение торгового трактата. — Поведение Худояр-Хана во время войны нашей с Бухарою в 1868 году. — Письмо хана к Государю. — Бриллиантовая звезда. — Просьба Худояр-Хана о заступничестве против притязаний эмира на Каратегин. — Постоянный агент коканский в Ташкенте. — Предупредительность хана. — Выдача бежавших в Кокан шахрисябзских беков. — Командировка Г. Струве в Кокан. — Народный пир по случаю объявления хану Высочайшего одобрения по поводу выдачи беков. — Хан-поставщик хлеба для русских войск. — Наша будущая программа. — Чего можно ожидать от Хан-Задэ, наследника престола? — Взгляд американца на наши отношения в Кокану. — Нужно ли учреждать резиденство в Кокане?

По приезде в Ташкент, генерал фон-Кауфман уведомил Сеид-Худояр-Хана о своем приезде, предложив ему, вмести с тем, прислать в Ташкент доверенное лицо, для переговоров о заключении торгового трактата. По отправлении нарочного с этим письмом, генерал-губернатор выехал на передовую линию и, по приезде в Ходжент 19-го Ноября, узнал, что в Коканде серьезно опасаются перемены нашей политики с приездом нового генерал-губернатора. Слухи эти казались тем вероятнее, что коканские войска начали сосредоточиваться в некоторых пунктах, а частные оружейники получили большие заказы от казны. Это побудило генерал-губернатора, из Ходжента же, послать успокоительное письмо, удостоверявшее, что единственною целью поездки на линию, есть осмотр войск и ознакомление со страною, вверенною его управлению.