Русско-шведская война. 1610–1617 - Сергей Николаевич Бирюк

Но даже предельные условия отдельных решений содержали положения, которые могли быть предметом переговоров. В специальной «резолюции» Густав Адольф писал, что требования были установлены на несколько более высоком уровне ожиданий. Вместо того чтобы обескураживать русских, шведские комиссары должны были довольствоваться Кексгольмом, а также внутренней цепью крепостей вокруг Финского залива, внешней цепью крепостей без Пскова и Порхова (то есть Гдов, Ладоги и Тихвина), а также западные земли на Северном Ледовитом море (Кола, Сумский острог, Соловки). Кроме того, русские должны были выплатить жалованье и, возможно, взять на себя содержание войск, которые это время находились в России.

Таким образом, становится очевидной связь между территориальными претензиями, содержащимися в инструкциях комиссарам, и политикой Карла IX. Густав Адольф продолжил политику своего отца, который стремился передвинуть границы шведского государства по линии, совпадающей с естественной границей Фенноскандии, взять под контроль торговлю с Россией и обеспечить военную безопасность южной границы Финляндии до установления сухопутной связи с Эстонией. Густав Адольф сохранил неизменными и другие направления политики Карла IX, хотя в балтийских провинциях время от времени возникали оппозиционные тенденции. Их выразителем был Делагарди. После достижения соглашения по территориальным вопросам между сторонами больше не должно было возникать конфликтов интересов. Таким образом, можно было создать условия не только для смягчения отношений между двумя государствами – что и произошло после того, как Швеция снизила некоторые свои требования в рамках мира, заключенного в Столбово, – но и для совместных действий против Польши. Густав-Адольф хотел подготовить почву для такого сотрудничества одним из двух способов: либо реализовав до определенного момента династический план, предложенный Делагарди, либо способствуя консолидации России за счет коренного русского на царском троне. Было ясно, что ни одна из этих целей не может быть достигнута без значительных уступок по территориальным претензиям.

Вскоре после отъезда комиссаров Густав-Адольф получил доклад из России. В нем Делагарди сообщил об избрании в Москве царя и о том, что русские перешли в наступление и заняли Тихвин. Через два дня Горн неожиданно прибыл в Стокгольм и ознакомил короля с последними событиями на поля боя. Изменение ситуации к худшему не изменило оценки ситуации королем. В письме, отправленном Делагарди в конце июня, король писал, что приезд Карла Филиппа в Выборг может привести к смене фронта среди консервативных сил или углубить существующие разногласия. Поэтому он решил, что требования нужно будет поддерживать силой оружия больше, чем раньше. Швеция должна не только бороться за выгодный мир, но и быть готовой к войне. Король поручил Делагарди остаться в Новгороде в связи с отъездом Горна в Стокгольм и принять командование на себя. Однако Густав Адольф чувствовал все большую тревогу. Несколько дней спустя он всерьез задумался, стоит ли ему как можно скорее ехать в Финляндию. Он решил, что ему больше не следует строить дальнейшие планы, основанные на эвентуальном выборе Карла Филиппа. Ни при каких обстоятельствах он не хотел допустить ситуации, при которой его брат был бы назначен только великим князем новгородским. Швеция должна начать думать об обеспечении соблюдения своих собственных требований. Однако вскоре выяснилось, что ситуация не так опасна. Тем временем ситуация в России развивалась в таком направлении, что делегаты на переговоры даже не успели собраться.

Эскадра кораблей, которая должна была доставить Карла Филиппа в Выборг, подняла якоря 18 июня 1613 г. К несчастью, корабль принца сел на мель у Фурусунду в северной части стокгольмских шхер. Когда моряки вытащили его на более глубокую воду, ветер изменил направление. В конце июня корабли все еще стояли на месте, ожидая перемены погоды. Провести эскадру между финскими шхерами также оказалось непросто, поскольку два корабля, выбранные для перевозки принца, имели слишком большую осадку. Поэтому эскадра достигла места назначения только 9 июля. Там выяснилось, что ни новгородские, ни московские посланцы не явились встречать принца. Кроме того, новости, полученные Карлом Филиппом от Делагарди, были не слишком утешительными.

В то время как в Стокгольме становилось все более очевидным, что Швеции не стоит возлагать надежды на Москву, в Новгороде на первый план вышли сторонники национально-освободительного движения. Причиной их внезапной активности стала задержка, связанная с приездом Карла Филиппа и длительным пребыванием новгородского посольства в Стокгольме. Многие бояре бежали из города, другие вступили в соглашение с чернью, ослабив тем самым позиции шведов. Поддерживать порядок можно было только с помощью «жестких приказов и запретов». Некоторое время казалось, что известие о прибытии Карла Филиппа изменит настроение в пользу Швеции. Русские стали благодарить Богородицу и всех святых; в Софийском соборе звучали молитвы и благодарственные песни. В течение трех дней звонили все колокола, а шведские солдаты стреляли от радости в воздух. Власти города сообщили Карлу Филиппу обо всех этих торжествах и пообещали немедленно прислать за ним делегацию. Власти и Делагарди также сообщили Москве о прибытии принца. Однако, хотя радость новгородцев и воззвания к русскому народу были искренними, нельзя отрицать, что целью городских властей было обеспечение независимости Новгорода под властью Карла Филиппа, что противоречило инструкциям, которые Густав Адольф дал своим уполномоченным для переговоров в Выборге.

К политическим неприятностям Делагарди пришлось добавить и личные неудачи. Он привык к тому, что должность, которую он занимал от имени своего правительства в России, была сродни должности проконсула. Поэтому кланяться кому-то там казалось ему унизительным по отношению к должности, которую он занимал с напряженной, но достойной службой. Он не мог с этим смириться, «так как всякий праведник всегда выигрывает, поднимаясь, а не опускаясь». Поэтому известие о том, что его назначили членом Совета, сильно расстроило его. Ведь так сложилось, что каждый вновь назначенный член Совета занимал место в самом низу иерархии. И когда выяснилось, что этот обычай был записан в инструкции по выборам, Делагарди вышел из себя. Возмущенно он объявил, что подает в отставку и отказывается ехать в Выборг. Из Швеции были отправлены письма, чтобы успокоить его. В них содержались как серьезные указания, так и обещания и уступки. Хенрик Горн добровольно согласился уступить ему дорогу. Однако, поскольку он в это время находился в Швеции, а Делагарди, хотя бы по этой причине, вынужден был оставаться в Новгороде, весь этот эпизод отразился на его самочувствии. Ведь спор о достойном обращении с его персоной он расценил как лишнее подтверждение того, что шведское правительство