Вопреки терзаниям (ЛП) - Бэлль Лола

Осень подкралась незаметно, ночи стали холодными еще с середины сентября. Вскоре придется доставать теплую куртку и кутаться в шарф, чего я всегда терпеть не мог. А шапку и вовсе не носил принципиально до тех пор, пока снег не ложился пуховым одеялом на пустынные улицы города.

Видимо, Регина брала пример с меня, потому что сегодня заартачилась и отказалась надевать драповое пальто. А кожаная куртка, едва ли прикрывающая поясницу, поверх легкого, воздушного платья явно не соответствовала погоде.

И Нина, глядя на подругу, тоже решила покрасоваться. Было бы перед кем: в основном на празднике собрались парни старше даже нас или же одного с нами возраста, кто-то из них был не единожды женат, у некоторых уже и дети обучались в школе.

Хотя я пару раз замечал, как парень из числа сотрудников Сереги — симпатичный, с точеными скулами и небесно-голубыми глазами — крутился возле Нины, всячески оказывая ей знаки внимания. В такие моменты Регина понимающе капитулировала в другой угол зала с натянутой улыбкой, позволив парочке побыть наедине.

Не желая, чтобы девочки простудились, Серега предложил им на выбор любую вещь из своего гардероба и только в таком случае обещал выпустить их на улицу. Нина пыталась возразить, но Регина, поймав мой строгий взгляд, убедила подругу, что так будет правильно. Они скрылись в комнате Сереги уже минут как десять назад, и, похоже, с концами.

Учитывая чрезмерное любопытство Нины, я предположил, что с выбора свитера она плавно перешла к обсуждению комнаты и разглядыванию фотографий, медалей за победу на школьных соревнованиях и, возможно, чего еще, что всегда было скрыто от глаз остальных гостей.

Мне на сохранность вручили не откупоренную бутылку итальянского вина и попросили подождать на кухне. Бутылку я осторожно поставил на столик из красного дерева, а сам подпер локтем барную стойку и уставился в пустоту в ожидании.

Увидев, как в кухню вальяжной походкой вошел рыжий кот, не смог скрыть своего удивления. Он гордо оглядывался по сторонам, определенно чувствуя себя победителем. Серега всегда запирал котов по комнатам, когда в доме проходили вечеринки, и сегодняшний день не стал исключением. Вот только этому рыжему бесенку все же удалось незаметно прошмыгнуть мимо хозяина и спуститься вниз к гостям. Вот хитрюга.

Я поманил к себе Штруделя — ужасное имя даже для кота, — и тот издал протяжное мяуканье. Он, может, и признал меня, но в силу своего скверного характера не подал виду. Принюхался, заприметил цель: верхний ящик над плитой, где, вероятнее всего, хранился его корм. Ушки зашевелились, не видя перед собой преграды, он метнулся к заветному лакомству.

Я успел перехватить котика за талию, предотвращая катастрофу. Страшно представить, какое изощренное наказание для него придумает Серега, если Штрудель разгромит кухню в разгар вечеринки. Он хоть и любит каждого из котов по-своему, никогда не позволит им нарушить установленные правила.

Протестующе мяукнув, Штрудель забрыкался в моих объятиях, но спустя минуту отчаянных попыток вырваться все же разрешил мне прижать себя к груди. Каким же пухлым и тяжелым он стал с последней нашей встречи, чем его кормят вообще. Я его еще маленьким котенком помню. Удивительно, коты взрослеют словно в одно мгновение и умирают, к сожалению, также быстро.

Я так и продолжал тискать Штруделя, когда в дверном проеме показался Матвей. Он был явно чем-то озабочен, взгляд метался по сторонам будто бы в поисках кого-то важного. Сперва я подумал о Карине, которую видел выходящей вслед за остальными на задний двор дома. Потом решил, что о ее существовании Матвей, скорее всего, и вовсе позабыл, пока находился в компании виновника торжества.

Увидев меня, он широко улыбнулся. Непривычно видеть его в таком приподнятом настроении, а судя по блеску ярко-зеленых глаз, он пригубил не один бокал шампанского. Может, это и позволило ему наконец расслабиться.

Матвей подошел ко мне с намерением погладить рыжего чертенка. Почувствовав на спине тяжелую ладонь, тот устало мяукнул, но глаза так и оставались закрытыми. Я только сейчас понял, что шерсть кота того же оттенка, что и волосы Матвея, разве что слегка светлее.

— Почему не смотришь салют?

— Жду, пока модницы спустятся. — Я положил кота на барную стойку — от тяжести его тела уже руки онемели. Да и Матвею гладить его шерстку в таком положении гораздо удобнее. Он стал почесывать кота за ухом, и тот с благодарностью заурчал. — Лучше так не делай, а то привыкнет. В этом доме Штруделя не приучают к ласкам.

— Штруделя? — брови парня удивленно изогнулись. — Какой у-ужас.

— Это на тот случай, если вдруг Киби его сожрет, будет оправдание. Пес Сереги. А других котов зовут Пончик и Батон. Странно, согласен.

Матвей лишь улыбнулся моим словам, продолжая тискать кота. Не думал, что он так сильно любит животных.

Последующие минуты мы провели в неловком молчании, я поглядывал на парня, но все чаще бросал нетерпеливый взгляд на часы. Уже минут двадцать прошло с тех пор, как эта святая троица поднялась наверх. Что же такого интересного девочки отыскали в комнате Сереги, отчего и о долгожданном салюте напрочь позабыли?

Половина гостей наверняка уже волновалась из-за долгого отсутствия именинника. Да я и сам, признаться, нервничал, что он заставляет друзей ждать и теряться в догадках, куда мог запропаститься в собственном доме. Знали бы они правду.

— Знаешь, Федор, а ты молодец, — внезапно нарушил тишину Матвей, мельком покосившись на меня. Он продолжал ласкать кота, но движения стали какими-то механическими. — Я восхищаюсь твоим решением. Тебя не страшит начинать все с нуля в чужом городе, ты так спокоен. Твой отъезд дал мне понять, что я, оказывается, не насколько решителен, чтобы изменить свою жизнь. Мне ведь даже страшно сделать признание.

— Ты про свою ориентацию? — вопрос слетел с моих губ помимо воли.

В тревоге я перевел взгляд на незапертую дверь, проверяя, не подслушивает ли кто из гостей. Странным образом привык обсуждать эту тему без прежнего страха, а подставлять Матвея не хотелось.

— Можно и так сказать. Я никак не могу понять, как тебе хватило мужества признаться. Тебя это совсем не пугало?

Он потрепал кота по голове и, выпрямившись, посмотрел мне в глаза в ожидании правдивого ответа. Я и предположить не мог, что наш разговор примет такой оборот. Я бы с радостью успокоил парня заверениями, что его не должны пугать собственные чувства, какими бы неправильными они ни казались всем вокруг, но вряд ли банальные фразы облегчат внутренние терзания.

Через нечто подобное я уже проходил когда-то и знаю, насколько это тяжело: стараться угодить окружающим, но при этом оставаться самим собой. Разрывает на части от осознания собственного бессилия.

Возможно, Матвею даже тяжелее, чем мне было тогда. Я не сомневался в чувствах Алмаза ко мне, когда мы достаточно сблизились, чтобы перейти к следующему этапу. А Матвей же, мало того что не может понять, какой пол привлекает его больше, так еще и испытывает симпатию к человеку, который со стопроцентной вероятностью никогда не ответит ему взаимностью.

Не представляю, как, наверное, мучительно больно смотреть в глаза парню, к которому тянется душа, желать большего и каждый раз натыкаться на невидимую преграду.

— Тебе ведь известно, что в этом мне кое-кто помог, — я заметил, как Матвей невольно напрягся при упоминании о Сереге. — Ну, а если серьезно, было очень страшно, до жути. Но потерять Алмаза я боялся сильнее, чем признаться во всем близким. Даже если бы они отвернулись от меня, Алмаз остался бы рядом. Но по иронии судьбы получилось все с точностью да наоборот.

— Хорошо, что у вас все наладилось, — совершенно искренне произнес Матвей, но в глазах его отражалась одна лишь боль, с которой он не справлялся в одиночку. — Возможно, в этом и кроется вся суть. В моей жизни нет человека, ради которого я готов переступить через страхи. И нет того, кто ради меня захочет рискнуть всем.