Слон для Карла Великого - Гузманн Дирк

– Вы нашли беглецов?

– Нет, сенешаль. Они опередили нас. Мы скакали как ветер, но найти их было невозможно. Возможно, это огромное животное унесло их по воздуху.

– Чушь! Вы, солдаты, – просто сборище дураков. Я всегда думал, что если кто-то умеет управляться с мечом, то он владеет и головой. Что случилось? Почему вы вернулись?

Рихольф смотрел в пол.

– Господин, лошади уже не могли двигаться. Нам пришлось бы продолжить преследование пешими. Это было бы бессмысленно.

– А почему лошади выбились из сил? – Сенешаль уже знал ответ, в нем поднялась желчь.

– Потому что мы… Ну, господин, мы же скакали в латах. А вы ведь знаете: такой вес лошадь не может нести долго. Кроме того, мы торопились, и когда…

– Достаточно! – вскричал сенешаль в негодовании, и приступ кашля потряс его. Он заставил себя успокоиться: – Вы, ослы, преследовали какого-то мальца и древнего старика. И зачем же солдат, крепкий солдат, должен ехать за ними верхом в полном боевом облачении? Вам нужно было разделиться на четыре группы. А мне следовало бы четвертовать вас всех, чтобы посмотреть, в какой части вашего тела спрятан мозг. И что ты теперь думаешь предпринять?

– Я надеялся, господин, что у вас есть новые приказы. Вы ведь всегда знаете, что следует делать.

Сенешаль подошел к окну и схватился за карниз так крепко, что у него даже побелели костяшки пальцев. На ступеньках кровавого эшафота льняные ткани уже полностью пропитались кровью. С каким удовольствием он передал бы палачам также Рихольфа и его команду! Наверное, подобные гнев и ненависть испытывал молодой сакс к мусульманам, иначе не отдал бы их на откуп пфальцграфу.

И тут одна мысль пронзила его мозг.

Он высунулся из окна и хотел закричать:

– Прекратить! Отпустите пленников! Я приказываю! – Однако вместо этого послышалось лишь хриплое карканье. Он повернулся к Рихольфу:

– Поторопись! Бегом вниз! Необходимо прекратить пытки. Я хочу видеть арабов такими живыми, как только возможно, здесь, наверху.

Рихольф ошеломленно воззрился на него, пытаясь что-то сообразить.

Сгорая от нетерпения, сенешаль вытолкнул здоровяка из комнаты:

– Я что, должен перевести тебе это на латынь, дурья башка? Поторопись!

Солдат с грохотом побежал по деревянной винтовой лестнице вниз.

Немного погодя в помещение ворвался пфальцграф Арно. Сенешаль сидел на своем ложе с довольной улыбкой, уже поджидая его:

– Мой граф, почему так поспешно?

Арно возмущенно встал возле изножья кровати:

– Какой черт вселился в вас, что вы приказываете прервать казнь? Народ возмущен. Он уже почувствовал вкус крови и хочет досыта насмотреться на смерть осужденных. Если мы не будем продолжать казнь, то сейчас полетят камни в нас, а может быть, случится и худшее.

– Успокойтесь, граф Арно. Вот, возьмите кружку молодого вина. У него как раз нужная температура.

Арно выбил кружку из рук сенешаля, и она с грохотом полетела в угол комнаты.

– Я требую удовлетворения! Вы, возможно, являетесь могущественным человеком в Павии, но если хотите сделать из меня дурака, то вскоре предстанете перед палачом. Кто дал вам право…

– Я действую в ваших интересах и для вашего же благополучия. До того как вы прикажете свить для меня веревку, приведите сюда пленников и внимательно выслушайте их.

Граф медлил.

Сенешаль с трудом поднялся:

– Доверяйте мне, Арно. Доверьтесь мне еще раз. Я вас не разочарую. – Он подобрал деревянную кружку и снова наполнил ее.

Арно кусал губы. Затем он крикнул из окна:

– Приведите арабов сюда! И успокойте толпу!

Обернувшись к сенешалю, он добавил:

– Если начнется восстание, я усмирю толпу посредством вашей казни.

Группа вооруженных солдат втолкнула в комнату четверых людей в оковах. Палач не церемонился с ними. У самого маленького изо рта текла кровь. Она окрасила подбородок в красный цвет и оставила широкую полосу на холщовой рубашке кающегося грешника, которую надели на пленника. Вид у араба был сломленный, однако он старался держаться прямо.

«Эти арабы однажды подавятся своей гордостью», – подумал сенешаль и покачал головой. Он приказал солдатам снять оковы и веревки с пленников.

– Все остальные пошли прочь! – Он махнул дряблой рукой. – Мои гости мечтают немного отдохнуть. Прочь, я сказал, и пришлите сюда купальщика!

Солдаты покинули комнату. Рихольф еще раз обернулся назад, однако сенешаль захлопнул дверь прямо перед его носом и закрыл ее на запор. Затем он повернулся к арабам.

– Мы очень сожалеем о том, что с вами случилось. Это было недоразумение, и слишком старательная стража, к сожалению…

Все остальное утонуло в каком-то бульканье. Мощные лапы Халида уже выкручивали шею сенешалю, словно мокрую шерсть. Граф Арно бросился к двери, однако Хубаиш одним ударом уложил его на пол.

Масрук аль-Атар успокаивающе положил Халиду руку на плечо:

– Не убивай его. Пока что. Я хочу услышать, что он может сказать, кроме наглой лжи.

Лапы Халида немного ослабили хватку. Сенешаль судорожно пытался втянуть в себя воздух. Его ноги подкосились, однако Халид держал его за шею в вертикальном положении.

Масрук поддержал зашатавшегося Санада и помог ему лечь на кровать сенешаля. Он осторожно стер полотенцем быстро засыхающую кровь с его рта и погладил по голове. Не поворачиваясь, он тихо сказал:

– Вырвать язык врагу – это действительно скверный обычай, который известен только у франков. Вы, варвары, даже в таком грубом искусстве, как пытки, так же безвкусны, как зачерствевший хлеб. До того как ваши прислужники подарят нам смерть, я научу вас делать деликатесы из человеческого мяса. Вы когда-нибудь пробовали пфальцграфа? Это блюдо для желудка, который любит жирную пищу. Конечно, вы захотите попробовать кусочек.

Он поднялся, подошел к неподвижно лежащему на полу графу и внимательно ощупал его руки и бедра:

– Из него получится хорошее жаркое. Жаль лишь, что глупость придаст ему горький вкус.

Он вытащил из-за пояса пфальцграфа кинжал.

Сенешаль затрясся и прохрипел:

– Подождите!

– Вы еще можете говорить? Мой брат Санад тоже хотел бы. – Масрук отошел от графа Арно и прижал сенешалю клинок к горлу:

– Отпусти его, Халид. Мы хотим услышать, сможет ли он произнести последние слова, сохраняя достоинство.

Руки Халида разжались, и сенешаль стал хватать ртом воздух.

– Я освободил вас от пыток, чтобы предложить сделку. – Он ожидал возражений от Масрука, однако тот кивком потребовал продолжения речи. – Если мы отпустим вас, что вы тогда предпримете?

Араб зло рассмеялся:

– Не говорите больше ничего и не запутывайтесь во лжи и тайнах! Я уже знаю ваше предложение: вы надеетесь, что мы погонимся за саксом и евреем, чтобы отомстить за предательство. А все потому, что они оторвались от ваших ни на что не способных солдат. Разве не так?

Сенешаль кивнул:

– Вы умный человек.

– Один из тех, кто не позволит врагу купить себя. Почему я должен служить вам? Перед нами лежит дорога на родину. Через несколько месяцев наши желудки могут быть наполнены финиками, а наши рты – грудями прекраснейших цветков Багдада. Что может удержать нас хотя бы на один день дольше среди вас, варваров?

– Если желаете оставить подлое предательство неотомщенным, уезжайте домой. Путь для вас открыт.

И вдруг раздались громкие удары. Из-за двери донесся глухой голос Рихольфа:

– Господин, купальщик готов. Пусть входит?

Масрук усилил нажим кинжала, однако сенешаль улыбнулся:

– Пусть еще немного потерпит. А теперь идите и принесите сюда оружие мусульман, их одежду, багаж и все, что у них было с собой. Добавьте также свежего провианта. Затем накормите их лошадей, запрягите и все принесите к малым воротам. Не к главным. Вы меня поняли?

– Господин? У вас все в порядке? – Озабоченно спросил Рихольф через дверь.

– Проклятье! Твоя задача не думать, а служить! Делай то, что я сказал!

Они услышали, как сапоги загремели по лестнице вниз.