Кодекс Алеппо - Фридман Матти

3. До последней капли крови

С появлением Шрагая, главы Отдела Алии, атмосфера в суде полностью изменилась. Ответчиком был уже не какой-то там Фахам, а важное официальное лицо, опытный полемист, прекрасно владеющий ивритом. Они с Фахамом были союзниками, но через несколько минут после того, как Шрагай начал давать показания и предъявил судьям два листка бумаги, все присутствующие поняли, что его версия этой истории значительно отличается от изложенной предыдущим ответчиком.

Впервые Шрагай узнал о том, что «Корона» вывезена из Сирии, из письма агента Песселя, работающего в Турции. Шрагай предъявил копию этого письма, датированного седьмым октября 1957 года, что примерно соответствовало еврейскому Новому году.

Уважаемый господин Шрагай,

Как мы знаем, «Корона Торы» находится в распоряжении общины Алеппо (Сирия). Все наши попытки убедить старейшин общины переправить ее в Израиль встречали сопротивление, оставалось также неясным, у кого она находится, так как после попыток розыска книги, предпринятых сирийскими властями, сам факт ее существования был засекречен.

Недавно мне все же удалось убедить их переправить книгу, и теперь она здесь. Вместе с еще одним грузом она находится в распоряжении таможенной службы и после праздников будет доставлена в Израиль господином Фахамом, который ее и привез. Чтобы господину Фахаму не пришлось ломать голову, кому эту книгу передать, буду очень Вам признателен, если Вы сообщите мне, кому следует вручить «Корону Торы» после ее доставки в Израиль – главному раввину, президенту или университету. Было бы весьма желательно, чтобы к своему приезду он уже был проинформирован, дабы опередить тех, кто, возможно, пожелает книгой завладеть. О дате его приезда я Вас уведомлю.

Счастливых праздников,

После этого Шрагай вынул копию своего ответа, датированного тринадцатым октября.

Господину И. Песселю, Стамбул.

Уважаемый господин Пессель,

Подтверждаю получение Вашего письма от 12 тишрея [7 октября] относительно «Короны Торы», которая привезена господином Фахамом из Алеппо и после праздников будет доставлена в Израиль.

Большая просьба к господину Фахаму по прибытии в Хайфу передать «Корону Торы» в Отдел Алии. А далее мы уже решим, куда ее определить.

С искренним уважением и пожеланиями счастливых праздников,

Ш. З. Шрагай

Глава Отдела Алии

Судя по этим любопытным письмам, еще за два с лишним месяца до того, как Фахам отправился в Израиль, судьбой «Короны» распоряжались израильтяне. «Как проинструктировать курьера, кому он должен передать “Корону”?» – спрашивает агент из Турции. «Отделу Алии», – отвечает ему глава Отдела Алии. Возможно, Шрагай посчитал бестактностью написать то, что он имел в виду: «Мне». В отличие от версии Фахама об указаниях алеппских раввинов, в приведенных письмах нет ни малейших упоминаний какого-то «религиозного человека». Никакого намека на желания Фахама или раввинов.

Когда Фахам высадился в Хайфе, сказал глава Отдела Алии, ему позвонил портовый чиновник и доложил, что сириец с книгами прибыл.

– Я велел им забрать книги из таможни и переслать нам, – сказал он судьям. В ответ на вопрос адвоката алеппских евреев Шрагай сообщил, что конечно же никогда не думал, что «Корона» предназначалась ему лично.

– Ясно, – говорил Шрагай, – что книга была передана мне не для того, чтобы я с ней делал все, что мне заблагорассудится. «Корону» следовало поместить в Государственный архив, ибо это не частная собственность.

Алеппский адвокат все еще намекал, хотя и не утверждал напрямик, что действия Фахама связаны с аннулированием счета из таможни после вмешательства главы Отдела Алии. Возможно, адвокат еще не понял до конца значения писем, указывающих на то, что вопрос о судьбе «Короны» был решен еще до ее ввоза в Израиль. В любом случае Шрагай его доводы отмел.

– Существуют особые права для тех, кто за границей пострадал за сионизм и за алию, определены и права для тех, кто привез с собой деньги, и в значительном числе случаев мы просим правительство снизить для таких людей таможенный налог и тому подобное, это известно всем, – сказал он в суде.

Но алеппский адвокат не сдавался.

– В свете показаний господина Шрагая я хочу задать несколько вопросов господину Фахаму, – сказал он.

Адвокат подготовил заключительный выпад против торговца. На сей раз речь пошла о письме, которое Фахам послал главе Отдела Алии вскоре после приезда в Израиль. Оно начиналось словами: «Я иммигрант Мордехай, сын Эзры Фахама…[20]» В этом письме он описывает историю «Короны» и впервые утверждает, что получил указание передать ее религиозному человеку, которого он сам выберет. Это письмо, как заметил адвокат, похоже на труд по истории этой книги, со всеми необходимыми ссылками; но Фахам не произвел на него впечатления автора подобного письма.

– Вы уверены, что сами его написали? – спросил адвокат у Фахама.

Фахам был уверен.

– Вы уверены, что письмо не было вам продиктовано… ну, скажем, главой Отдела Алии? – Адвокат намекал на то, что история с «религиозным человеком» исходит именно от Шрагая, который сам и был этим «религиозным человеком».

– Я написал это письмо сам, а не под диктовку господина Шрагая, – настаивал Фахам, и тут адвокат вдруг поменял тему.

– Знаете ли вы, какая существует связь между «Короной» и Маймонидом? – Зрители в суде, вероятно, не поняли, к чему клонит адвокат.

– Нет, – признался Фахам, – не знаю.

Насколько было известно адвокату, в письме говорилось о том, что Маймонид пользовался «Короной», когда готовил законы, по которым следовало писать свитки Торы.

– А знаете ли вы что-либо о правилах, согласно которым переписчик должен оставлять в свитке Торы пустые строки?

– Нет, этого я не знаю, – сказал Фахам. Между тем в своем письме он писал, что Маймонид использовал «Корону» для создания этих правил.

– Знаете ли вы, что говорит традиция: появилась эта книга во времена Первого Храма или Второго?

– Нет, – отвечал Фахам, – не знаю.

В то же время в письме говорилось, что, согласно алеппской традиции, «Корона» появилась во времена Второго Храма. Адвокат попал в точку: Фахам не писал этого письма, он лишь поставил под ним свою подпись.

На заседании 4 мая адвокат спросил об этом же письме Шрагая.

– Я не составлял для него письма, – ответил Шрагай. – Спросите его самого, кто это письмо за него написал.

Адвокат перешел к другим темам, но затем снова вернулся к письму.

– Письмо, – сказал Шрагай на этот раз, – написано по моему совету. Однако неверно, что большая часть его содержимого продиктована мною. Я попросил его написать про «короны» и про то, как они попали сюда.

Позже адвокат вернулся к этому письму еще раз. Он отметил, что в нем нигде не говорится о необходимости посоветоваться с рабби Даяном – что вроде бы входило в полученные Фахамом инструкции. Заметил ли это глава Отдела Алии?

– Я не просил Фахама не упоминать в письме Даяна, – сказал Шрагай.

По ходу судебного процесса гнев алеппской общины нарастал. Частично это было вызвано ощущением, что европейская элита видит в них людей второго сорта. Во время процесса один из лидеров общины, адвокат Меир Ланиадо написал секретарю президента гневное письмо, обвиняющее Бен-Цви в попытке заключить сделку касательно «Короны» с одним из алеппских магнатов, проживающих в Нью-Йорке, а именно с Исааком Шаломом, владельцем компании, производящей холодильники, чтобы таким путем обойти упрямую общину в Израиле. «Меня поразил тот факт, что вы обратились к Исааку Шалому – подобные хитроумные приемы были приняты в восточных общинах пятьдесят лет назад, когда некоторые люди старались заручиться содействием человека богатого или чем-то известного, а остальным членам общины приходилось молчать», – писал Ланиадо.