Перегрузка - Хейли Артур

— Ардит, — прервал ее Ним, — прошу тебя…

— Нет, я должна договорить до конца. Сегодня вечером, когда я поняла, что потеряла все, что имела, мне захотелось этой близости сильнее, чем когда-либо. Внезапно все то, чего я была лишена все эти семь лет, нахлынуло на меня безумным желанием, и тут появился ты, Ним. Ты всегда мне нравился, может быть, даже чуточку больше, чем просто нравился, и ты оказался здесь именно тогда, когда был нужен мне больше всего.

Ардит улыбнулась.

— Если ты пришел, чтобы утешить меня, то тебе это удалось. Все очень просто. И не терзайся, для этого у тебя нет никаких оснований.

— Что ж, не буду, если ты так считаешь, — со вздохом ответил Ним. Ему это показалось слишком легким способом заставить замолчать свою совесть. Пожалуй, слишком легким.

— Вот именно. А теперь поцелуй меня еще раз и отправляйся домой к Руфи.

Он поцеловал ее и ушел до приезда Уолли и Мэри.

В машине, по дороге домой, на Нима навалились гнетущие мысли обо всех тех осложнениях, которыми была богата его личная жизнь. По сравнению с ними головоломные проблемы, связанные с его работой в “Голден стейт пауэр энд лайт”, казались простыми и куда более предпочтительными. Главной в ряду его личных проблем была Руфь, вернее, их зашедший в тупик брак; теперь же сюда прибавилась и Ардит. Правда, у него и до того были романы с другими женщинами, и два таких романа продолжались и по сей день. Подобные связи возникали у Нима, казалось, непроизвольно. А может быть, он в этом заблуждается?

Может быть, он в действительности искал подобной близости, а потом пытался убедить себя, что все происходит само собой? Так или иначе, но, насколько он помнил, у него никогда не было недостатка в партнершах по сексу.

Женившись пятнадцать лет назад на Руфи, он примерно четыре года старался хранить ей верность. Затем представилась возможность заняться сексом на стороне, и он не стал особенно противиться. А потом появились и другие варианты — иногда все исчерпывалось одной ночью, в других случаях какое-то время интрижки протекали довольно бурно, а затем сходили на нет, как это случается с яркими звездами, которые мерцают, прежде чем окончательно погаснуть. Поначалу Ним полагал, что ему удастся сохранить в тайне от Руфи свои сексуальные приключения — характер его работы, вынуждавший его зачастую задерживаться после окончания рабочего дня, помогал ему в этом. Вероятно, до какой-то поры ему это удавалось. Но вскоре здравый смысл подсказал ему, что Руфь с ее тонкой интуицией и проницательностью наверняка понимает, что с ним в действительности происходит. Самым удивительным было то, что она ни разу не возмутилась и, казалось, принимала все как должное. Вопреки логике реакция Руфи — вернее, полное ее отсутствие — лишь раззадорила его: так было прежде и продолжалось по сей день. А ведь она просто обязана была возмущаться, протестовать, даже рыдать от негодования! Пускай от этого мало что изменилось бы, но тем не менее Ним задавался вопросом: неужели все его измены были ей настолько безразличны?

Всерьез Нима тревожила мысль и о том, что, невзирая на все его старания сохранить свои похождения в тайне, они, судя по всему, становились кое-кому известными. Тому уже имелось несколько доказательств, и последнее он получил не далее как сегодня. С чего это вдруг Тереза Ван Бэрен заговорила о гимнастических упражнениях в постели? Очевидно, до нее дошли не только одни лишь слухи, иначе она не позволила бы себе говорить с такой прямотой. Ну а коли Терезе известно об этом, то и для других сотрудников компании “ГСП энд Л” его похождения не были секретом.

“Черт побери, а ведь все это пахнет большими неприятностями”, — подумал Ним. А если так, стоит ли игра свеч? И неужели все это настолько для него важно, что он готов рисковать карьерой? Или просто блажь на него накатывает?

— Будь оно все проклято, если бы я мог это знать! — громко выругался Ним, и слова эти вполне соответствовали и его мыслям, и сумятице, царившей в его душе.

Когда Ним наконец добрался до своего дома, его встретили тишина и мрак, лишь одна лампочка-ночник тускло горела в передней у лестницы. По настоянию Нима семья Голдман исповедовала принцип экономии электроэнергии.

Поднявшись наверх, он на цыпочках прошел к комнатам Леа и Бенджи. Оба они крепко спали.

Когда он вошел в свою спальню, Руфь вздрогнула и сонно спросила:

— Который час?

— Начало первого, — тихо ответил он.

— Как там Ардит?

— Расскажу тебе утром.

Ответ, видимо, ее удовлетворил, и Руфь снова заснула. Ним быстро принял душ, чтобы избавиться от запаха духов Ардит, затем улегся на свою половину двуспальной кровати. Спустя несколько минут, измотанный перипетиями прошедшего дня, он заснул.

Глава 6

— Итак, решено, — сказал Эрик Хэмфри, испытующим взглядом окинув лица девяти мужчин и женщин, расположившихся вместе с ним за столом в конференц-зале. — План действий, изложенных в докладе Нима, в целом принимается, и нам следует оказать давление на самом высоком уровне, чтобы незамедлительно получить разрешение на срочное осуществление трех проектов: введение в действие электростанции на твердом топливе в Тунипа, сооружение гидроаккумулирующей станции — ГАЭС — в Дэвил-Гейте и расконсервация геотермальных источников Финкасл.

Все согласно закивали головами. Ним Голдман облегченно откинулся на спинку стула. Ознакомление руководства компании с планами работы на будущее — создавались они в результате интенсивной работы, в которой, помимо него самого, участвовали многие другие сотрудники, — было делом изматывающим.

В эту группу — комитет управляющих “ГСП энд Л” — входили все руководители высшего звена, непосредственно подчиненные президенту. По своей авторитетности она уступала, да и то формально, лишь совету директоров. На самом же деле именно здесь принимались основные решения, определяющие политику компании, а значит, здесь была сосредоточена реальная власть.

Был понедельник, время перевалило за полдень, и участники совещания, начавшегося еще утром, успели рассмотреть много вопросов. Кое-кто из сидевших за столом выглядел явно усталым.

Пять дней миновало с тех пор, как произошел разрушительный взрыв на “Ла Миссион”, повлекший сбой в подаче электроэнергии. Все это время анализировались причина и следствие того, что случилось, составлялись прогнозы на будущее. Детальный осмотр оборудования энергосистемы продолжался каждый день до поздней ночи и не прекращался в выходные дни. К счастью, с прошлой среды жара несколько спала и сбоев в поставке электроэнергии не отмечалось. Тем не менее прогнозы на будущее сомнений не оставляли: угроза очередных, причем куда более серьезных, неполадок в энергоснабжении казалась неизбежной, если только компания “ГСП энд Л” срочно, уже с начала следующего года, не приступит к строительству новых электростанций.

Но даже в этом случае невозможно было избежать серьезной нехватки электроэнергии: на создание электростанции на твердом топливе, включая проектирование и строительство, требовалось пять лет, а на строительство атомной электростанции — все шесть, не считая предшествующего периода длиной от четырех до шести лет, который уходил на получение соответствующих лицензий.

— Помимо тех трех проектов, о которых мы говорили, — вступил в разговор главный советник компании по юридическим вопросам Оскар О’Брайен, — по-моему, нам следует продолжать добиваться разрешений на строительство атомных электростанций.

О’Брайен, в свое время работавший юристом в федеральном правительстве в Вашингтоне, имел массивную фигуру, очертаниями напоминавшую контрабас, и непрерывно курил сигары.

— Да уж, черт побери, тянуть нельзя, — прорычал сидевший напротив него Рей Паулсен, исполнительный вице-президент компании, отвечающий за обеспечение электроэнергией.

Ним Голдман — он сидел рядом с Паулсеном и что-то записывал в своем блокноте — подумал, что, несмотря на существующую между ними взаимную неприязнь и стычки по многим вопросам, в одном они с Паулсеном сходятся: действительно, назрела необходимость в увеличении производства электроэнергии.