Николай Кузнецов. Строптивый ставленник Сталина - Владимир Виленович Шигин

он сразу же стал вести себя так, как привык. По воспоминаниям Кузнецова, однажды маршал через своего адъютанта приказал ему перезвонить, притом что оба занимали равные должности первых заместителей министра. Кузнецов счел такое обращение оскорбительным и перезванивать демонстративно не стал. Адмирал был не менее честолюбив, чем маршал. Когда же адъютант позвонил вторично, Кузнецов ответил, что «если Жукову он нужен, то тот знает его номер кремлевской „вертушки“». Тут уж «закусил удила» и Жуков…

Вскоре этот мелкий инцидент оброс слухами. По версии Кузнецова, страсти вокруг истории с телефонным разговором накалял Жуков. Так, спустя какое-то время маршалы Малиновский и Рокоссовский рассказывали Кузнецову эту историю уже совершенно иначе. По версии Жукова, он якобы попросил Кузнецова приехать к нему, на что адмирал ответил:

— Если ему нужно, то пусть сам приезжает ко мне.

На что Жуков, обиженный таким дерзким ответом, пообещал это Кузнецову припомнить.

* * *

А проблем у Кузнецова тогда хватало, причем таких, которые решить самостоятельно он не мог. Правительство после смерти Сталина первым делом отменило сталинскую программу военного судостроения «как не отвечающую духу времени». Прежде всего прекратили строительство двух тяжелых крейсеров типа «Сталинград», под вопросом была и достройка серии легких крейсеров. На это у Кузнецова возник закономерный вопрос: а что же теперь строить? Ему ответили, что теперь нужна новая судостроительная программа, «отвечающая духу времени».

И Кузнецов немедленно принялся за разработку новой судостроительной программы — уже без тяжелых крейсеров. В докладе, направленном в правительство 6 августа 1953 года, он изложил свой взгляд на развитие флота и назревшие вопросы по десятилетнему плану судостроения. При этом главнокомандующий ВМФ просил поручить Генеральному штабу рассмотреть перспективы развития военного флота. В который раз Кузнецов доказывал: «…перед тем как решать вопрос, какой же флот строить, следует четко установить его место в системе Вооруженных Сил и задачи на случай войны. Без этого трудно даже предлагать, что именно надо строить». Ответом ему было молчание министра обороны.

Кузнецов представил свои предложения о новом десятилетнем плане 31 марта 1954 года. Как обычно, его следовало согласовать с министерством судостроения. Автор, по его утверждению, постарался учесть и современные требования, и возможности. Кроме того, зная реакцию минсудпрома, он перенес строительство кораблей новых проектов на более поздние сроки. План предусматривал достройку большинства кораблей, которые были уже на стапелях, в том числе и устаревших, чтобы совсем не остаться без кораблей.

Прежде чем представлять черновой план тогдашнему министру обороны Булганину, Кузнецов просил обсудить его еще раз с маршалом А. М. Василевским, начальником Генштаба генералом армии В. Д. Соколовским и с тогдашним первым заместителем министра маршалом Г. К. Жуковым. Последний потребовал наиболее значительных сокращений, прежде всего по авианосцам и десантным кораблям. Жуков заявил:

— Я десантными судами пользоваться не собираюсь. Куда надо, я пойду на танках! Знаете ли вы, что уже были опытные учения с плавающими танками?

— Об этих учениях я знаю, — ответил Кузнецов, — но учения проводились в бухте на Черном море, и обстановка там не имеет ничего общего с обстановкой в открытом море или даже в проливе шириной в несколько миль.

В ответ Жуков просто обматерил оппонента, и на этом тема десантных судов была закрыта.

В ЦК КПСС в план судостроения внесли незначительные поправки, и через несколько дней он должен был обсуждаться на расширенном заседании Президиума ЦК. Готовясь к нему и зная механизм принятия решений, Кузнецов загодя подготовил проект резолюции о создании комиссии, которая в трехмесячный срок детально обсудила бы предложенный Министерством обороны план, согласовала его с промышленностью и окончательно утвердила, какие именно корабли и в какие сроки строить. Казалось бы, Кузнецов предусмотрел все, что только мог.

Увы, в самый последний момент, прямо на заседании Президиума ЦК КПСС, Жуков и Хрущев демонстративно отложили рассмотрение вопроса о судостроительной программе на неопределенное время. После этого у Кузнецова произошел нервный срыв. Он вскочил с места и начал требовать, чтобы решение было принято здесь и сейчас. Позднее он с сожалением вспоминал об этом эпизоде: «Этот нервный срыв, никогда, ни до, ни после, не повторявшийся, был совершенно подсознателен, и скорее его можно объяснить моим болезненным состоянием в то время… За тот случай я чувствую вину и постоянно стыжусь происшедшего. Но если рассказать, как эта программа откладывалась из года в год и как, добившись обсуждения ее на Президиуме ЦК, я услышал мнение Жукова и Хрущева, что этот вопрос следует снова отложить на неопределенное время, то, мне кажется, меня можно понять: любой болеющий за дело нарком в такой ситуации „завыл бы благим матом“»[92].

Н. С. Хрущев, Н. А. Булганин и Н. Г. Кузнецов на крейсере «Калинин». Тихоокеанский флот. 1954 г. Из архива А. А. Раздолгина

Нельзя сказать, что перевооружение флота вовсе застопорилось. К концу 1954 года Кузнецов добился установления первого опытного образца реактивного оружия на крейсере Черноморского флота «Адмирал Нахимов». Одновременно испытали первую береговую ракетную установку «Стрела». Скорректированный план военного судостроения предусматривал создание ракетных кораблей, а также атомных подводных лодок.

Если говорить о личных отношениях Кузнецова с Хрущевым, то они также имели свою историю. В свое время они также успели разругаться. Произошло это еще при Сталине, во время одного из совещаний по вопросам ВМФ. Хрущев неожиданно начал задавать Кузнецову нелепые вопросы и давать еще более нелепые советы. Не выдержав, Кузнецов прервал Хрущева довольно жестко:

— Никита Сергеевич, военно-морское дело — это не сельское хозяйство. Вы в нем не разбираетесь, так что не лезьте со своими глупостями!

Сталин одобрительно покачал головой, Хрущев, разумеется, вынужден был замолчать, но своего унижения не забыл.

Теперь же, возглавив государство, Никита Сергеевич отыгрывался на старом недруге по полной. При этом порой дело доходило до абсурда. Однажды в Ленинграде, проходя вместе с командиром Ленинградской ВМБ адмиралом И. И. Байковым на катере мимо судостроительного завода, Хрущев увидел корпуса еще не распиленных крейсеров и сразу же возмутился:

— Что это, кузнецовские корабли еще тут стоят?

Надо ли говорить, что крейсера немедленно распилили…

Большие надводные корабли Хрущев органически не переносил, особенно бесили его проекты авианосцев. Их он демонстративно называл «кузнецовскими», подчеркивая никчемность как кораблей, так и самого главкома. «Основой основ ВМФ» Хрущев считал подводные лодки, совершенно не понимая, что ВМФ должен быть сбалансированным и иметь в своем составе все классы кораблей.

Из воспоминаний Н. Г. Кузнецова:

«…Больше всего я имел оснований возмущаться, когда Хрущев, а за ним и некоторые военачальники при всяком удобном и неудобном случае на флотах бросали в мой адрес лживые и вымышленные обвинения в