Черноземье - Иннокентий Белов

кладу на траву. Расстегиваю их форменные ремни и снимаю обе кобуры, еще вытаскиваю и бросаю на землю два солидных газовых баллончика, а ремни оставляю висеть расстегнутыми на форменных брюках.

Они мне больше не нужны, тем более, что дальше за оградой все заросло лесом и проехать на машине никуда не получится точно.

Поэтому я завожу машину, даю газ и рывком прорываю три-четыре нижних ряда проволоки бампером, капотом и стеклом, которое немилосердно царапается при этом. Но все же выдерживает и рвет проволоку, как я и рассчитывал.

Через пару метров приходится тормозить, упираясь мордой машины в нормальные уже такие деревья.

Зачем я немного попортил машину и хорошо так забор? Да просто решил облегчить себе путь.

Еще мне не нужна никакая погоня за спиной, пусть лучше власти узнают не так быстро о таком дерзком прорыве границы. И тогда еще позже пришлют сюда вертолет со спецназом.

Поэтому забираю ключ от машины на всякий случай, свой рюкзак и оба пистолета запихиваю в кобуры. Выхожу из Шкоды, хлопаю дверцей и смотрю, как смешно убегают от меня оба полицейских с наручниками на скованных за спинами руках.

Брюки у них сползают на бегу, поэтому полицейские придерживают их руками сзади, смешно так подпрыгивая, чтобы подтянуть брючины.

Вот еще пара секунд и они скрываются в сплошных зарослях кустов, которые еще не облетели осенью.

— Ну, с глаз вон, из сердца долой!

— Очень хорошо, что так получилось! — усмехаюсь я и прячу ключ от Шкоды под ближайшим деревом.

Эти-то скоро опомнятся, достанут как-то оставшийся у одного из них ключ от наручников или так их откроют и вернутся к машине.

Потом или заведут ее без ключа или что-то придумают. Да, у них же мощная рация здесь имеется на торпеде, лучше ее вообще не оставлять. Рацию я вытаскиваю из крепления и забираю с собой, пригодится для будущего разговора.

Я пока шагаю по лесу, держа направление по солнцу, ничего знакомого конечно в зарослях не вижу.

Однако через полтора часа оказываюсь около той же Квайсы, если она так же называется.

Один пистолет с кобурой прячу в корнях большого и приметного дерева, со вторым смело иду в поселок.

Народа тут явно побольше проживает теперь, я нахожу первого попавшегося солидного мужика и задаю ему пару вопросов на русском.

О том, кому можно продать пистолет, снятый с грузинской полиции и где можно переночевать.

— Вах, а где его хозяева? — понимающе улыбается мужик, даже внешне похожий на нашего проводника из той жизни.

— Около границы остались, теперь будут машину без ключа заводить — отвечаю я и еще подумав, называю знакомую фамилию нашего проводника из двадцатых годов двадцать первого столетия.

И что вы думаете, есть тут такой человек и в новой жизни! Отец нашего будущего проводника! А чего ему не быть, тут вообще по жизни не очень много чего изменилось. И дома похожие стоят, и люди такие же, не разъезжаются теперь по общесоюзным стройкам с комсомольским приветом.

Ну и по разнарядке от обкома по магаданским лагерям тоже не едут в столыпинских вагонах.

Меня отводят к нему и вскоре я уже договариваюсь с Асланом насчет поездки во Владикавказ, обещая рассчитаться пистолетом с рацией за такие услуги. И еще чтобы он познакомил меня с местными джентльменами удачи, которые могут выправить какие-то документы на первое время.

— Деньги у тебя есть? — спрашивает Аслан.

— Доллары и лари, но немного. Я смогу еще достать, — уверенно отвечаю я.

— Хорошо, я отвезу тебя за это, — он кивает на пистолет и две обоймы. — Рация вообще не нужна, мы туда не ходим и слушать нам нечего.

Вскоре мы едем в город через такой же Рокский тоннель, отличий в нем я не нахожу. Едем на российской машине, сильно похожей на тот же Фиат 124, наглядно видно, что развитие техники примерно одинаковое с прежними временами.

Я ни о чем не расспрашиваю самого Аслана, надеюсь сам подробно разобраться в случившемся настоящем.

Глава 3

Никакой границы с проверкой паспортов в этом будущем между Южной и Северной Осетиями нет, как нет вообще и самой границы.

Это реально здорово, преодолевать со всякими хитростями ее мне надоело еще в прошлых жизнях.

Хотя в пограничной зоне с Грузией бывают какие-то казаки из погранслужбы или еще кто-то, но постоянно на самой границе они не работают, как успокоил меня Аслан.

— Тут мы сами присматриваем за порядком, чтобы чужие не ходили, — прямо так он намекает мне.

Местность вокруг реально плотно населена, поэтому чужие долго незамеченными не проходят. Как я так же быстро был опознан жителями Они и тут же осведомлен о таком непонятном прохожем патрульный экипаж полиции.

Да тут у всех еще и оружие есть, скорее всего — нарезное, так что сами задержат и арестуют.

И тут же немного неуверенно добавляет: — Но ты-то свой.

— Если тебя прихватят когда-нибудь, можешь сослаться на меня. Договорюсь за тебя с парнями, — так он порадовал меня перспективами на будущее.

Это когда я поинтересовался, как можно вернуться обратно.

— А с той стороны? Есть знакомые? — спросил я еще раз на всякий случай.

— Давно были. Теперь нет, — коротко ответил он, — уже давно не общаемся.

Понятно, это значит, что совсем связи порушены между в прошлом братскими народами, если предприимчивые граждане с двух сторон границы не проворачивает нелегальные, но прибыльные операции.

Или никогда они и не были особо братскими. Грузины, как доминирующая нация, наверняка хотели так же поставить южных осетин под свой контроль, те с помощью своих братьев с севера и российской армии отбились вооруженным путем от слишком близких отношений с Тбилиси.

Все случилось как всегда в этом лучшем из миров.

И теперь обиженные доминаторы отгородились колючей проволокой от бывших неправильных сограждан, дороги заросли, общения вообще никакого нет между соседями. И каждый не местный прохожий сразу же считается автоматом шпионом и врагом грузинского государства.

Вот и я в такой список попал быстро и неизбежно, как только меня увидел первый грузин на дороге.

Во Владикавказе Аслан отвез меня на постой к своим знакомым, которые могут порешать кое-какие нужные мне вопросы.

Я же по дороге с большим удовольствием разглядываю вывески на русском языке, пусть и не частые, но все же славянские лица и чувствую себя счастливым в этом момент.