Майкл Каллен: Продолжение пути - Алан Силлитоу

— Держи и продолжай.

— Я поехал в свое старое жилье, в Сомерс-Таун и там на углу улицы стоял Тоффиботтл. Я знал, что если я пойду в свою комнату, даже в маскировке, мне конец, как и моим деньгам. Я отступил, надеясь, что он меня не заметил, и добрался до Гула с легкостью. Взять Дисмала было лучшей идеей, которая у меня была. Я просто стоял у дороги, поднимал свою белую палку и касался своих темных очков, как Морис Шевалье своей шляпы, и заставлял водителей автомобилей бороться друг с другом, пытаясь меня подобрать. «Я еду на север к брату, — говорил я, — я почти ослеп, и если бы не моя верная собака, я бы вообще не смог передвигаться». Пока Дисмал прыгал сзади, мужчина (или иногда женщина, потому что слепой человек с такой собакой-поводырем, как Дисмал, не мог заняться каким-либо грязным делом) выходил и открывал мне дверь на случай, если я пойду не туда и буду сбит проезжающей машиной. Я должен сказать, что в моем новым обличии, в которое входила одна из шляп майора Блэскина (надеюсь, он еще не хватился ее), я знал, что меня не узнают, когда я шнырял вокруг Гула. 

Мое путешествие на север было настоящим удовольствием. Один парень, который отвез меня прямо по Элу к разъезду на Донкастер, даже остановился и купил мне еды, и я вам говорю, что когда я закончил, я едва мог пошевелиться. Даже Дисмал был настолько сытым, что к двери пробирался на животе. За это его, кажется, все еще больше любили, хотя, между прочим, он ужасный пердун. Я не понимаю, когда люди говорят о собачьей жизни. И человек безропотно заплатил за все, хотя я предложил свою долю. Он владел несколькими магазинами в Баркдейле и водил хороший большой «Форд Гранада», но он был обычным парнем, как мы с вами, лет пятидесяти пяти, я бы сказал. Я рассказал ему о своих приключениях в торговом флоте, когда во время пожара у меня повредилось зрение.

— Я не знал, что ты когда-нибудь служил в торговом флоте.

Когда Мария убирала со стола, он посмотрел на нее со смесью тоски и явного разврата.

— Майкл, когда кто-то по доброте душевной подвез тебя, тебе надлежит развлечь его, если он наполовину готов это услышать. Так или иначе, затем он рассказал мне о трех своих сыновьях, которые все получили стипендии в одиннадцать лет и прошли обучение по системе, пока не попали в лучшие университеты. Старший — один из чудо-мальчиков в Маркони, другой занимается компьютерами в Америке, а третий только что получил степень магистра современных языков в Оксфорде. Полагаю, таких семей тысячи, Майкл, и они поддерживают управление страной. Это дает мне веру, честное слово. Заслуги торжествуют. У нас еще есть надежда.

Он рассмеялся своим заразительным маниакальным смехом.

— Я серьезно. В этой стране много талантов, и приятно осознавать, что у Моггерхэнгера нет всего этого, хотя он и его преступное сообщество — это контрабандисты золота, торговцы наркотиками, карманники, фальшивомонетчики, а также уклоняющиеся от налогов, подрабатывающие мошенники и просто мошенники. Аферисты и аферистки, грабители и воры-кошки — это сливки разведки. По умственным способностям и талантам, которые они используют, это сообщество должно уступать только военной промышленности. Заставляет задуматься, не так ли?

Я закурил наши сигареты. — Так мы и живем сейчас.

Он потер руки. — Конечно, старый петух.

— Так ты добрался до Гула?

— Ты когда-нибудь был там? Конечно, да. Забавное место — корабли прямо посреди города. Вам понадобится всего лишь одна из этих средневековых катапульт, чтобы сбросить на площадь полтонны героина. Ночью это было бы проще всего: просто откиньте крышу машины, и все залетит прямо на место. А потом вы уедете, и никто ничего не поймет. Все, что мне хотелось, это зайти в несколько пабов и посмотреть, что можно узнать. Никогда не знаешь, какую информацию можно получить или кого можно увидеть в пабах, особенно если пробраться туда с белой палкой под предводительством собаки. Майкл, я не знаю, где ты взял эту собаку, но его научили делать очень забавные вещи, потому что как только мы вошли в паб, он начал обнюхивать окрестности. Там было пять человек, и когда Дисмал прошел мимо одного и не понюхал его — парня с седой бородой, всклокоченными волосами и в меховой шапке русского типа — остальные, кого     обнюхали, набросились на него. Я не знал, во что ввязываюсь. Я на что-то надеялся, но не на это. Я просто стоял рядом. Мне пришлось это сделать, потому что я должен был быть слепым. Но остальные схватили парня, мимо которого прошел Дисмал, и прижали его к стене. Одним из них был крупный лысый экземпляр с клубничным пятном на одной стороне лица, моряк с одного из пароходов, с самыми большими кулаками, которые я когда-либо видел. «Кто ты?» — спросил он парня. «Вейланд Смит», — пискнул он. Это было вымышленное имя, если я когда-либо его слышал. Рядом я заметил парня, похожего на цветочек, который, похоже, был зачинщиком, мерзким типом, который только и делал, что подпиливал ногти. «Кем ты работаешь?» —  спросил он. Вейланд Смит трясся и дрожал и крикнул хозяину паба, чтобы тот вызвал полицию, но хозяин только засмеялся и сказал: — «Вызовите их сами». Матрос задал тот же вопрос, и Вейланд Смит, должно быть, решил, что все кончено: — «Я журналист», — всхлипнул он. Ну, я вас спрашиваю — журналист! Это было худшее, что он мог сказать. — «Я знаю его», — сказал Пилочка. — «Он работает на телевидении. Би-би-си, я думаю». Это сделало ситуацию еще хуже. Если бы это был ITV, они могли бы просто выгнать его, и все. Но Би-би-си! — «Посадите его в фургон», — сказал Пилочка. Матрос ударил Вейланда Смита в живот, и его вытащили на улицу. — «Это ужасно, — сказал домовладелец, — как люди не могут удержать свой напиток». Откуда мне было знать, что он выпил тридцать пять порций виски? Он посмотрел на меня. — «На твоем месте я заплатил бы за него. И возьми с собой эту собаку». — «Я пришел всего за полпинтой безалкогольного напитка», — скулил я. — «Отвали, — сказал он, — а то тебе еще и глухим станешь, если эта шайка на тебя набросится». Его совет был сделан из лучших побуждений, поэтому я вышел на улицу. Было слишком поздно. Кто-то ударил меня по