Кости мотылька. Книга 4. Бесконечная война - allig_eri

«Смесок, — поняла Милена. — Но красивая. Очень красивая».

Лотти, одетая в тонкое лёгкое платье, местами просвечивающее и демонстрирующее отсутствие нижнего белья, в свою очередь, оценивающе рассматривала императрицу. Она не скрывала презрения и даже отвращения.

— Ты думаешь, я просто буду терпеть это? — прошипела девушка. — Потакать желанию развлечься с другой, прямо на моих глазах? Или ты решил устроить тройничок⁈ Считаешь, что как всегда загладишь вину парой подарков⁈ Я тебе не шлюха, чтобы ложиться под кого-то ещё и…

«Это его любовница, — поняла Мирадель. — Он привёл меня к своей женщине».

— Перестань валять дурака и принеси кружку воды! — воскликнул капитан, схватив Милену за плечи и подтолкнув в сторону потёртого старого дивана.

Императрица шагнула вперёд, не в силах сориентироваться в пространстве — всё вокруг словно кружилось. Она едва могла дышать. Сердце стучало, словно тразцский барабан, билось, будто муха в паутине.

Мирадель упала на диван, вновь утирая со лба холодный пот. Её била дрожь, постепенно сходящая на нет.

— Кто она? — спросила Лотти, вернувшаяся с кружкой воды. Девушка поняла, что в приходе гостей крылась некая тайна, отчего теперь смотрела без отвращения, но с опаской и недовольством.

Карсин поднёс кружку к Милене, которая начала неаккуратно пить, пролив едва ли не половину.

— Она… — Беза замялся, не зная, как лучше ответить, — понимаешь… Происходящее сейчас… это неправильно. Я… мы… оказались вынуждены…

Лотти уставилась на него, и её лицо расслабилось, как у давних жертв, оценивающих угрозы. Внезапно глаза смуглянки широко распахнулись, и вокруг тёмных радужек образовались блестящие белые кольца. Она вспомнила профиль, виденный на монетах, множество из которых прошло через руки беженки из Роха, сбежавшей от варварской агрессии.

Здесь, в Тасколе, Лотти готовилась встретить свою судьбу. Будучи красивой и молодой, она уже примеряла лавры работницы борделя, но жизнь распорядилась иначе, позволив ей встретить и соблазнить самого капитана гвардии Ороз-Хора.

О браке, само собой, речи не шло. Но Карсин снял ей комнату, оплачивал её расходы, а также обеспечил быт. Вот уже несколько месяцев они были вместе и Лотти иногда позволяла себе надеяться, что так будет всегда. Но сейчас, глядя на священную императрицу, уже ни в чём не была уверена.

Упав на колени, Лотти потерянным взглядом уставилась на Мирадель.

— Милостивая Амма, это же вы…

* * *

Дворец Ороз-Хор, взгляд со стороны

В день штурма дворца, услышав подозрительные звуки, Ольтея, поморщившись, покинула свою койку в императорском лазарете, а потом, с трудом двигая ногами, выбралась в коридоры, очень быстро узнав суть происходящего.

Людская волна обрушилась на дворцовый район, поднимаясь всё выше и выше, вспенивая кровь. Она с грохотом ломала двери. Она с воем бросалась в сомкнутые толпы императорских гвардейцев. Она зажимала набухающие раны, хрюкая и крича. Она падала, умирая, в углах шумных комнат.

Супруга принца Финнелона, рыжеволосая Ольтея, тихо пробиралась по дворцовым лабиринтам, пользуясь всеми силами своего не до конца восстановленного тела. Она предпочитала прятаться за многочисленными портьерами, колоннами и гобеленами. Ползти по узким вентиляционными проходам, подвалам и чердакам. Там, где никто не смог бы заметить её.

Женщина наблюдала, как люди рубят друг друга, сражаются, убивая во имя символа и цвета. Она видела, как пламя прыгает от одного украшения к другому. Она наблюдала, как изумлённых слуг избивали и как одну кухарку изнасиловали. И казалось чудом, что она до сих пор умудрялась оставаться незамеченной, со стороны наблюдая за героизмом и жестокостью.

Никогда ещё конец света не был таким весёлым. Хоть улыбка Ольтеи периодически сменялась оскалом боли, но женщина сдерживалась и продолжала идти.

Она прекрасно понимала, чему стала свидетельницей — перевороту, почти безупречному в своём исполнении. Падению Ороз-Хора. Ольтея знала, что высший жрец будет править Империей ещё до конца дня, а её любовница станет либо пленницей, либо беглянкой…

«Всё, что происходит сейчас — следствие моих действий», — в этой мысли было какое-то сдавленное ликование, восторг, который временами вырывался из её лёгких, таким сильным было это чувство. И казалось, что сам дворец стал ещё одной интригой — маленькой деревянной копией, которую она решила сломать и сжечь. Киан Силакви, несмотря на всю свою опасность, был всего лишь ещё одним орудием…

А она, Ольтея, стала здешним богом, встав даже выше Хореса. Ведь кто ещё мог управлять чужим высшим жрецом?

Струйки дыма вились под сводами, затуманивая позолоченные коридоры. Слуги и нарядные чиновники бежали. Солдаты и тяжёлые инсурии сплотились, атаковали и сражались, яркие, как новые украшения: золото на белых плащах рыцарей веры, алый цвет имперской гвардии… Она наблюдала, как отряд из полусотни бойцов, усиленный тройкой магов, оборонял вестибюль, ведущий в зал для аудиенций. Снова и снова они ломали рыцарей веры, которые нападали на них, убивая так много людей, что те начали использовать мёртвые тела своих соратников в качестве импровизированных баррикад. И только когда Фраус Гарбсон, приближённый самого Силакви, носящий звание паладина веры, возглавил наступление, охрана была окончательно побеждена.

От их готовности умереть у Ольтеи перехватило дыхание. Ради неё, поняла она. Они пожертвовали собой ради неё и её семьи… Дураки.

Женщина видела — иногда мельком, а порой и более подробно — дюжину таких рукопашных схваток, отдельных очагов насилия, начавшихся во дворе и закончившихся здесь, во дворце. Защитники Ороз-Хора всегда были в меньшинстве, всегда сражались до последнего отчаянного момента. Она слышала проклятия и крики, которыми они обменивались, слышала рыцарей веры, умолявших своих врагов сдаться на их милость, уступить. Слышала имперских гвардейцев, обещавших гибель и проклятие за совершённое врагами предательство.

Исследуя нижние помещения дворца — рядом с подвалами, куда и лежал её путь, — под нарастающим потоком битвы, Ольтея видела комнаты и коридоры, усеянные мертвецами, и была свидетелем дикости, которая так часто прыгала в пустоту свергнутой власти. Она наблюдала, как один из чиновников Милены, мужчина по имени Элшор, изнасиловал и задушил молодую аристократку, пришедшую на приём — очевидно предполагая, что это преступление будет приписано захватчикам.

Также по Ороз-Хору вовсю бродили мародёры из воинства Киана. В основном рыцари веры, хотя встречались и иные представители, даже элита, такие как сионы и инсурии. Они старались держаться группами, разделяясь с основными силами и распределяясь по залам и помещениям, которые, как они считали, уже были очищены от защитников.

Ольтея совершенно случайно наткнулась на одного такого бойца, который рылся в комнатах дворцовых придворных, пытаясь отыскать любые ценности. Небольшая горка уже была