Дори. Заколдованный дуб - Олег Юрьевич Рой

class="p1">— Скоро уже придём! — сказал он кузнецу.

Митрофан молча кивнул.

А Цесинда острой костью подталкивала детские фигурки всё ближе и ближе к избушке.

* * *

— Ну куда вы все спрятались? — чуть не плакал Влас. — Ну вылазьте, боязно мне тут одному!..

— И впрямь пойдёмте домой, смеркается уже, — поддержала его Танюшка.

— Сдаёшься? — крикнул откуда-то Тишка.

— Да сдаёмся, сдаёмся, только пойдёмте отсюда быстрее! — кричала Катя. — Совсем заигрались, вон уже ночь на дворе… Ох и попадёт же нам!..

— А куда идти-то? — спросил Ваня. — Вы знаете дорогу?

— По светлу-то яснее было. Но, наверное, туда. Айда за мной! — Федя решительно направился к кривой берёзке, ребятня побежала следом.

И впрямь стемнело, да как быстро! Только что был белый день и солнечные лучи пробивались сквозь листву — как вдруг весь лес погрузился во мрак. Стало страшно, да не просто страшно — жутко! Где-то ухала сова, деревья в темноте казались чудищами, которые тянут свои руки-ветви и вот-вот схватят… Дрожа от страха, дети всё теснее жались друг к дружке.

Вдруг впереди хрустнула ветка, густые кусты раздвинулись, и глаза резко ослепил непонятно откуда появившийся яркий свет.

— А-а-а-а-а! — дружно заорали дети.

Цесинда услышала вопль и довольно потёрла руки. Острая человеческая кость в её руке начала расти, превращаясь в длинный нож. Поправив косу, ведьма направилась к двери.

— Вот они где! А ну, пострелята, марш домой! Бабка Фёкла уже вся извелась, — донеслось вдруг снаружи.

От изумления Цесинда даже выронила нож. Такого поворота событий в её колдовстве не предполагалось.

— Выходи, ведьма! — доносились снаружи громкие мужицкие голоса.

— Выходи и сдохни, убийца наших детей! — крикнул кто-то.

— Ведьма! — зычный голос кузнеца Митрофана перекрыл остальные голоса. — Выходи и ответь за своё чёрное колдовство! За мою жену!

— За моего отца! — добавил Прохор.

— За мой скот!

— И за моего сына!

Ведьма резко повернулась к столу. Детские фигурки сами собой разлетелись, и теперь их нигде не было видно. Вот досада! Как же не вовремя припёрлись эти глупые людишки!.. Впрочем, кого-кого, а уж их Цесинда никогда не боялась. Вышла на порог и увидала, что перед её избушкой собралась толпа мужиков. Одни держали огромные факелы, другие — острые вилы, третьи какие-то дубины.

Оглядев толпу зловещим взглядом, ведьма проговорила:

— Видно, у вас была веская причина, раз вы явились сюда среди ночи.

И засверкала глазами, захохотала зловеще, зная, что от её вида и смеха у этих жалких людишек сразу со страху душа в пятки уйдёт.

Так и вышло. Мужики испугались, отпрянули назад. Дори спрятался за спину кузнеца и задрожал. На Петьку злобный взгляд ведьмы подействовал иначе, он замер словно вкопанный и не мог сдвинуться с места. Кое-кто из мужиков уже собрался было дать дёру, но голос Митрофана остановил их:

— Стой, ребята! Не время трусить! Мы пришли сюда убить её! Смерть ведьме!

— Сожжём её живьём! — закричал дед Антип.

— Смерть ведьме! — вторил ему Прохор.

— Мужики, зажигай!

— Зажигай, мужики!

— Издохни, колдунья! — доносились голоса.

На эти вопли Цесинда злобно рассмеялась. Она подняла руку, и тут же её длинная коса зашевелилась. Вокруг волос поднялся клуб дыма, и вся толпа замерла, ожидая чего-то страшного. Коса извивалась словно змея — и вот уже у неё появились большие жёлто-зелёные глаза. Ещё мгновение — и длинный язык показался из открытой пасти. Гигантский змей полз на мужиков, а проклятая ведьма в рваном чёрном балахоне с ожерельем из черепов застыла на месте. Змея подползла ближе к толпе и начала забираться по ноге Петра. Вот она уже коснулась его живота, вот уже обхватила его за пояс…

Дори отпрыгнул в сторону, но споткнулся и упал. Один только Митрофан справился с одолевавшим его ужасом. Держа ларец на вытянутых руках, он отчаянно рванулся к ведьме. И тут случилось чудо — ларец ожил!

Орёл вдруг раскрыл клюв, и оттуда выбился яркий свет. Семь ослепительных лучей осветили чёрный мрачный лес, и змея упала наземь, освободив Петьку. Ведьма растерянно уставилась на ларец. На мгновение лес охватила гробовая тишина, а затем колдунью стало бить сильной дрожью, словно в лихорадке. Она, окинув ненавидящим взглядом толпу, закрутилась на месте, выкрикивая: «Навеки проклинаю это место! Отныне здесь будут царить только страх и зло! Проклинаю всех, кто станет жить на этой земле, дышать этим воздухом…» Она не успела договорить, потому что пришедшие в себя мужики подняли факелы и начали забрасывать колдунью огнём. Один из факелов попал прямо в Цесинду, её одежда загорелась. Ещё одна огненная полоса чиркнула над её головой — и вспыхнула ведьмина изба.

— Чтоб тебе нашлось место в аду! — голос Митрофана перекрыл общий крик и треск пламени.

Огонь разгорался всё сильнее и сильнее. Вот уже не видно страшного ведьминого лица, только столб чёрного дыма и ревущие языки пламени.

В этот момент колдунья издала последний истошный вой, и из её тела вылетел злой дух, напоминавший большое облако с огромными страшными пустыми глазницами, а вместо рта — огромная пасть. Лицо у духа постоянно менялось, искажалось в гримасах одна уродливее другой.

Со зловещим криком, от которого у людей внутри всё сжалось, дух пролетел над толпой, и скрылся в распахнувшемся ларце, словно его втянула внутрь себя непреодолимая сила. Клюв орла захлопнулся, и ларец снова принял вид самый обычный. В сухом лесу снова наступила тишина. Мужики замерли, не в состоянии вымолвить ни слова, многие без сил опустились на землю. В этот момент горевшая крыша избы рухнула на дотлевающее тело ведьмы.

Митрофан, словно проснувшись, огляделся, ища глазами маленького потешного незнакомца, но того нигде не было.

— А с этим что делать? — спросил он в пространство, показывая на ларец в руках. Подёргал крышку и убедился в том, что она надёжно захлопнулась, будто заперли её на сотню крепких замков.

Никто ему не ответил. Мужики стали подходить ближе, в свете пожара стараясь рассмотреть ларец. Многие озирались, ища Дори, но маленький странный человечек точно сквозь землю провалился. Тогда Митрофан осторожно поставил ларец на ближайший пень и отступил от пару шагов. Всё-таки внутри был злобный ведьмин дух, и держать ларец, хоть и крепко закрытый, в руках было боязно.

— Давайте здесь же и закопаем. Здесь жила, пусть здесь и остаётся! — предложил Прохор, показывая догорающее костровище.

— А если кто найдёт? — засомневался Митрофан.

— А мы напишем, чтоб не открывали. Где у нас Митька-писарь? Митька, грамотей, ну-ка поди сюда, — позвал дед Антип.

Митька — худенький кучерявый парнишка, прошёл вперед и с опаской поглядел на