Книга 2. Война и мир Сталина, 1939–1953. Часть 2. «О дивный новый мир…», 1945–1953 - Андрей Константинович Сорокин

трения»[608] Сегодня уже не так просто судить об обоснованности взаимных претензий сторон друг к другу по «небольшим вопросам». Ознакомление с ними оставляет впечатление готовности обеих сторон использовать возникающие «ненужные трения» как повод (или причину) для дистанцирования друг от друга. Крупным событием в этом ряду станет решение советского руководства закрыть советское генконсульство в Сеуле по малозначимым, по мнению американской стороны, основаниям, которые были использованы Москвой в качестве причины отказать открытию американского «небольшого консульского представительства» в Пхеньяне[609]. Об этом решении советского руководства Лозовский как о свершившемся факте известит Смита на упомянутой встрече. В значительной степени это решение объясняется тем фактом, что 6 мая 1946 г. прекратит свою работу совместная комиссия. В ее рамках американская сторона предлагала поставить во главу угла вопрос экономического объединения Кореи и ликвидации 38-й параллели, советская делегация настаивала на необходимости первоначально урегулировать политические вопросы, в первую очередь вопрос о создании временного корейского правительства. Советское руководство, накрепко усвоив марксистский тезис о том, что «бытие определяет сознание», обоснованно опасалось проигрыша экономического соревнования двух систем на корейском полигоне. Из-за возникших разногласий американцы предложат прервать заседание комиссии, советская сторона с этим согласится.

Докладывая 12 июня 1946 г. Сталину об итогах этого тура переговоров, совпосланник Т. Ф. Штыков обратит внимание в том числе на стремление американских партнеров «обеспечить не менее 2/3 в составе Временного Демократического Правительства Кореи правым реакционным партиям»[610]. К этому времени, судя по всему, уже состоялся ментальный поворот Сталина в корейском вопросе. Он вполне отражен проектом постановления ЦК ВКП(б), который был внесен Штыковым для рассмотрения на Политбюро. Речь в этом проекте еще не шла о курсе на разделение Кореи на два государства, но строительство редутов по всем линиям обороны будет им запущено. Будут приняты решения о пропагандистском наступлении, экономической, военно-технической, продовольственной и медицинской помощи Северной Корее, о передаче японской собственности «корейскому народу (государству)», командировании 300 советских инженеров. Важнейшим элементом «мягкой силы» станет решение о масштабной подготовке гражданских и военных специалистов в Советском Союзе[611]. Время для разрыва с «союзниками», однако, еще не пришло. Контакты по линии Молотов — Маршалл покажутся Сталину многообещающими, и в мае 1947 г. будет решено согласиться с предложением американских партнеров возобновить заседания Совместной комиссии[612].

Оттепель продлится недолго, и в октябре произойдет окончательный разрыв, очевидно, не без влияния ухудшавшейся общей обстановки и последующего отказа Сталина от участия в плане Маршалла для Европы. Советская делегация продолжит настаивать на формирования общекорейского правительства и предложит в начале 1948 г. одновременно вывести из Кореи советские и американские войска. Американские партнеры не найдут ничего лучше, как 17 октября внести свои предложения по Корее на обсуждение Генеральной Ассамблеи ООН, а 18 октября предложили прервать работу Совместной комиссии. Сталин отредактирует проект телеграммы советскому представителю в ООН Вышинскому, подготовленный Молотовым. Смысловым центром пространной директивы, отправленной в Нью-Йорк, стало предложение об одновременном выводе американских и советских войск из Кореи в начале 1948 г. При обсуждении этого вопроса в политическом комитете Вышинскому было предложено настаивать на приглашении на заседание представителей «корейского народа Северной и Южной Кореи»[613]. Обсуждать советское предложение о выводе войск американская делегация откажется, сославшись на прямое указание своего правительства[614].

И. В. Сталин в сопровождении офицеров охраны идет по территории Кремля перед началом первомайской демонстрации

1 мая 1947

[РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 12. Д. 90]

Сталин внимательно следил за развитием событий в этом регионе, испытывая нарастающее беспокойство (неважно, оправданное или не слишком) по поводу возможности вторжения на север Корейского полуострова южнокорейских и американских войск. 9 сентября 1948 г. была образована Корейская Народно-Демократическая Республика. Сделано это было, как и в германском случае, в ответ на решения американского партнера, которыми создавалась Республика Корея южнее 38-й параллели. В марте 1949 г. будет подписано соглашение об экономическом и культурном сотрудничестве с КНДР, предварительно одобренное Политбюро[615]. СССР станет предоставлять Северной Корее кредиты, техническую и другую помощь.

Так в условиях стремительно менявшихся взаимоотношений бывшие союзники по антигитлеровской коалиции и в этом регионе мира не смогли договориться об объединении страны и создании единого государства. В результате в 1948 г. на Корейском полуострове были сформированы два различных правительства, каждое из которых, помимо прочего, претендовало и на контроль всей территории страны. 8 октября Ким Ир Сен уведомит советское правительство о создании КНДР и предложит установить дипломатические отношения. Через пять дней Сталин официально сообщит корейской стороне о «готовности на установление дипломатических отношений… обмен послами… на установление соответствующих экономических отношений»[616].

Корейское и китайское направления советской внешней политики тесно переплетутся между собою. Не приходится сомневаться, что одним из необходимых условий победы китайской революции станет присутствие советских войск в Маньчжурии, а затем, после их вывода, и занятия этих районов китайскими коммунистами, обеспечения им надежного тыла. Столь же важным для Сталина было не допустить появления в Корее, в непосредственной близости от уязвимых дальневосточных границ СССР, американского плацдарма, по ожиданиям, одинаково враждебного и КНР, и Советскому Союзу. Приемлемым вариантом для Сталина была бы нейтральная Корея. Как и в случае с Германией, невозможность достижения этой цели определит раскол страны и формирование на подконтрольной территории дружественного военно-политического режима в качестве форпоста.

Шифротелеграмма К. А. Мерецкова и Т. Ф. Штыкова И. В. Сталину об отправке советских специалистов в Северную Корею для помощи в восстановлении и развитии промышленности и железнодорожного транспорта

12 мая 1947

[РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 346. Л. 4–6. Резолюции — автографы В. М. Молотова и И. В. Сталина]

При этом долгое время Сталин делал все, чтобы не спровоцировать США на военные действия, и не обнаруживал намерений применить силу в Корее[617]. Так, в мае 1947 г., получив очередную шифровку от советских представителей в Северной Корее о катастрофическом положении дел в национализированном секторе, Сталин наложит резолюцию: «Дать 5–8 советских спецов-организаторов и заставить корейцев подучиться. Нам не стоит глубоко влезать в корейские дела»[618].

Советский посол в КНДР Т. Ф. Штыков несколько раз получит от Сталина ясные указания «не допускать осложнений на 38-й параллели». Если судить по донесениям совпосольства в Москву, ситуация в районе демаркационной линии была неспокойной и линия разграничения многократно нарушалась южнокорейской стороной, причем в большинстве случаев столкновения носили вооруженный характер.

С 3 по 19 марта 1949 г. в Москве будет работать представительная северокорейская делегация