Будни самогонщика Гоши - 2. Мир и нир - Анатолий Евгеньевич Матвиенко

- Ты как всегда – полон скепсиса. Вернёмся в Кирах, выпьем лучшего нира за победу…

О возвращении речи не шло. Всадники спешивались, чтоб заняться законным мародёрством. Я по праву старшего обшмонал тела сына маркглея и сотника кароссцев, мой пояс оттянул увесистый кошель с серебром. Килограмм, не меньше.

- Хозяин! Фирух руками машет. Какие-то знаки делает.

- Наверно, спасибо хочет сказать? Успеет.

Знал бы я тогда…

Но не знал. И обратил внимание на компаньона, только когда он выбрался из крепости на поле и бегом кинулся ко мне, презрев марклейскую степенность.

Шагов с пятидесяти он закричал, сложив руки рупором:

- Гош! Кирах захвачен!

***

Сая бросилась к нам навстречу. Единственная, оставшаяся на свободе.

Нираг спрыгнул с седла и обнял её. А я слушал. И ощущал, что проваливаюсь в бездну. Потому что две сотни бойцов за моей спиной не значат ничего.

Моя мама, Мюи, Настя, наши дети захвачены в заложники.

Я допустил дикую, фатальную, абсолютно непростительную ошибку. Превратив своё глейство и глейство Клая в мощную крепость, допустил пребывание внутри множества случайных людей и не учёл, что среди пришлых могут оказаться не только торговцы и их охрана.

Кроме того, мой враг, выманив меня к Фируху, совершил нечто немыслимое даже по меркам Средневековья. Он сговорился со степняками. Те пригнали более трёх сотен человек, оставшихся после мелиорации на Оранжевой реке – хрымов и третью расу. Выстроили их у лесополосы с верьями и спустили на несчастных каросских волкодавов! Бедолаги, спасаясь от их клыков, хлынули к деревьям…

Читал, что ровно также нацисты во Второй мировой загоняли заключённых из концлагеря на минное поле.

Верьи пресытились, сожрав одномоментно не менее двухсот душ. И степняки беспрепятственно прорвались внутрь.

Сая закончила и теперь только беззвучно рыдала, уткнувшись в мужа.

Мы стояли около северных ворот. На меня смотрели двести пар глаз. Недоумённо суетился Бобик: почему медлим, хозяин?

А я – не железный. Не научен держать удар, когда в один миг подло забирают абсолютно всё: семью, дом, дело…

И насрать, как выгляжу в глазах окружения. Сполз с Бурёнки, опустился на траву.

Не могу…

А надо.

И я снова в седле.

- Нираг! Бери Саю на своего кхара. Едем в Кирах.

Хоть уже не успеем до темноты.

Впрочем, темно там не было. Горел завод нира. Горела стекольная мастерская. Лесопилка. Дрожжевой заводик – тоже. И над недостроенным постоялым двором со складами, нашим будущим логистическим центром, высоко реял красный петух.

Оставив войско позади, я пригнувшись, а кое-где и ползком, пробирался ближе к замку. На дистанцию поражения Биба.

Убедился: одними его силами не обойтись. Даже если найти и убить главаря. Здесь люди Айюрра, степняки, ещё какая-то банда.

Мои живы… Слава Моуи! И спасибо Бибу, что бы без него делал.

Что любопытно, не пал Форт-Нокс. Стражники закрылись изнутри и не пускают уродов. А перекрыть им вентиляцию или выкурить дымом те не догадались.

Все остальные, державшие оружие, убиты. Или бандитами, приехавшими с купцами, о чём говорила Сая, или степняками.

Тех, к слову, уже нет. Биб уловил кусок разговора. Южные налётчики отправились в Фиррах, где Клай оставил всего десяток воинов. Критически мало! Не удержат.

Судорожно соображая – что предпринять дальше – я на миг утратил бдительность и тут же был наказан. Пара каких-то оборванцев заметила меня. Они заорали «глей! глей», сами понеслись к воротам. Их тотчас закрыли. А на башенку одной из привратных площадок вышел рослый воин. Лицо скрыто забралом.

В руках он держал Моиса. Не как ребёнка, а как лишнего котёнка, которого надо бросить в реку и утопить. Или просто сбросить в ров с крепостной стены.

Моис отчаянно верещал. Воин даже попытки не делал его успокоить. Явно желал, чтоб я услышал и выбрался на свет.

Сорвав пелёнку, взял его за ножку. Протянул перед собой, демонстрируя: сейчас отпущу. Сын умолк. Даже в год, наверно, почувствовал, как всё серьёзно.

- Я иду!

Карты на стороне негодяя. Начинаем играть по его правилам.

- Ты – Гош?

- Я – глей Гош. А кто ты, смелый воин? Смелый в бою с годовалым младенцем.

- Саюр. Младший сын маркглея Айюрра, на самом деле – законного короля Мульда. Я пришёл покарать тебя за смерть старшего брата и унижение отца.

Надо быть хладнокровным… Любая ошибка, и Моис летит вниз головкой в ров с водой. Нет, скорее на каменный приступок у основания стены! Бедный малыш… Мюи не переживёт.

Но и слабину показывать нельзя. Слабость убьёт их всех.

На меня смотрят две дюжины арбалетов. Но далеко. Прицелиться сложно. Да и я не первый день в этом мире. После сигнала Биба моментально дёрну в сторону… А они про Биба не знают.

Ближайший справа от Саюра арбалетчик вдруг опустил оружие и мешком грохнулся вниз.

- Саюр! Твой стрелок умер. Если с Моисом хоть что-то случится, ты – следующий.

Он захохотал. Вряд ли видел земные фильмы про Фантомаса, но примерно так. Отдал Моиса кому-то сзади.

- Не хорохорься! И не грози зря. Детей можешь настрогать ещё дюжину. Жениться. Не считаю их важными заложниками. А вот родителей не заменишь. Сыграем?

Какой-то рок над мамой висит. Была заложницей у Артура… Я начинаю разочаровываться в этом мире. Родители… Но папа не в замке. Значит, принял за него кого-то иного.

- Чего ты хочешь?

- Всего. Ты подписываешь дарственную моему отцу, мне и старшему брату. На глейство. Клай тоже отдаёт мне глейство и может валить куда хочет. Ты умрёшь. Но твоих выпущу. Всех. Живыми. Пусть побираются, нищенствуют и вспоминают глупого мёртвого глея Гоша.

Он смел. Видел, как легко могу отнять жизнь, не приближаясь к ним. А коль он убрал Моиса с линии огня, я способен выкосить их всех одной очередью… И мои родные тогда достанутся на растерзание оставшимся.

Стандартный пат в ситуации с заложниками.

- Согласен. Но без брента Клая я не могу гарантировать его участие в сделке. Он у северных ворот, - я не мог видеть выражение лица негодяя – торжествующее, потому что получил согласие, или недоумевающее, так как наметилась заминка. – Лучше скажи мне, какого чёрта сжёг заводы и склады, если намерен забрать их себе?

- Это не я! – он даже руки развёл. – Степной каган Харабрук. У них неискоренимая привычка – всё сжигать, рушить, грабить. Не бойся. Восстановим.