Анастасия Павлик - Зерно А

Несомненно, Влада ожидали еще много насыщенных открытиями минут. Громову повезло, что брат будет некоторое время не в кондиции: у засранца будет время сделать заказ на собственные похороны.

- Рита.

- Черт возьми, не сейчас, о’кей? В конце концов, ты разозлишься, и мне придется звать кого-то, чтобы вкололи тебе успокоительного.

- Ты оскорбительно низкого обо мне мнения.

Я поправила ему подушку.

- Но, заметь, не смотря на это, я все равно люблю тебя.

- И я люблю тебя.

Атмосфера перемирия, любви и заботы растеклась в воздухе. Я наслаждалась каждым мгновением спокойствия.

Я решила для себя, что не расскажу ему об Агнии – о том, что она сотворила по отношению ко мне. Что узнала от Быка. Я не держала на нее зла, каким бы отвратительным не был ее поступок. Думая о ней, я испытывала щемящую боль в области груди. Но эта боль была без слез. Я не буду оплакивать ее. Знаете, я простила ее. И отпустила. Куда бы теперь ни привел ее путь… Я знала, что не буду это выяснять.

В палату постучали.

- Можно? – поинтересовался из-за двери Эдуард.

София вошла следом. Она еле перла огромный букет роз. Не удивлюсь, если букет был тяжелее меня. Черт, где они выдрали розы в такое время? Она коротко улыбнулась Владу, блеснув жемчужными зубами, и потупила взгляд.

- Как на похороны, - заметил брат.

- Язык прикуси, - прошипела я. – Если бы не смягчающие обстоятельства, я бы непременно влепила тебе хороший подзатыльник за эти слова.

Широченные улыбки синхронно расползлись по лицам обоих мужчин.

- На самом деле, я не против подзатыльника, - заметил Влад. Ямочки на щеках придавали ему невинный вид. – Надеюсь, Эдуард тоже не будет против, когда я буду откручивать ему голову. Эд, - в голосе брата появились рычащие нотки, - ты мой суфлер, пока меня нет в Пороге, и ты тоже не уберег эту проблемную женщину от проблем.

Ну вот, начинается.

Эдуард покачал головой, и полными грусти глазами взглянул на меня:

- Что я тебе говорил? Ты на очереди.

- Не-а. Мне он не грозился ничего открутить. У нас, видишь ли, момент счастливого воссоединения. Я его любимая сестра.

- А я его лучший друг.

- Увы, я все еще бью тебя по всем статьям.

- Знаю.

Мы дружно захихикали. Эдуард? Да захихикал? Воистину удивительное утро.

- Вообще-то в этом нет ничего смешного, - заметил Влад с все еще играющей на лице легкой, как бриз, улыбкой. – Я привык держать свое слово.

- Брось, ты не настолько трудолюбив, чтобы скручивать головы направо и налево. К тому же, это потребует огромных затрат энергии. А ты сейчас и стакан воды поднять не сможешь.

- Спасибо, сестренка. Люди любят выглядеть глупо. Я тоже люблю. – И он посмотрел в сторону Софии. Черноволосая хихикнула. И она туда же?

Минут через десять в палату вошла доктор и выставила нас за двери. Никто не возражал – Владу нужно было отдыхать и набираться сил.

- Софии понравился Влад, - сказал Эдуард, закрывая за мной дверь.

Черноволосая метнула в него свирепый взгляд.

- Только учти, София, - я позевала и не потрудилась прикрыть рот ладонью, - он настоит на том, чтобы первого ребенка, если это будет мальчик, назвать Тимофеем. В честь нашего дедушки. Не спорь с ним, запомнила? Нервы целее будут.

София долгие пять секунд поочередно всматривалась в наши лица, а потом поджала губы и рявкнула:

- Да ну вас!

Глядя вслед уносящейся по коридору девушке, я задумчиво произнесла:

- Она без шансов. Влад не парень, а ходячее Обаяние. Они ведь прежде не встречались, так?

- Нет.

- Ладно, говорливый ты наш, - я остановилась, чтобы позевать. Зевота раздирала рот. Тело ныло, как если бы меня атаковала стая обезьян. – Когда там нам разрешили навестить Влада?

- В десять утра.

- То есть у нас есть четыре с половиной часа.

Эдуард улыбнулся уголками губ:

- Душ, сон и обратно?

Я улыбнулась в ответ и взяла его под руку.

- Именно в таком порядке.

Воистину, наша жизнь как лотерея – не знаешь, когда сорвешь Джек-Пот. В день Большого Выигрыша у вас нет и тени предчувствия, что это должно произойти. В это утро, первого января, у меня действительно не было никакого предчувствия. Зато было знание, наполняющее меня до краев. Я знала, что, переступив порог, выиграла больше, чем жизнь.