Жар-птица - Арина Теплова

От Кирилла не было никаких вестей уже более года. С того самого тревожного дня февраля, когда Ирочка и Александр открылись, что намерены бежать в Берлин, Ольга ничего не знала о муже. Он не возвращался и не писал ей. Отчего-то волнуясь за него, ведь неспокойный Кавказ явно не располагал к мирной службе, Оленька ежемесячно наведывалась в военное министерство и узнавала там о здоровье мужа. Ее извещали, что с Измайловым все хорошо и он отлично справлялся со своими обязанностями. О его подвигах, наградах за этот год, а также о том, что ему пожаловали чин полковника, Ольга тоже узнала в министерстве. Она не знала, когда Кирилл вернется домой в Петербург, а написать ему не осмеливалась. Все же они расстались не лучшим образом.

Сегодня же у нее не было настроения ехать куда-либо. Оттого вечером, благословив Танюшу на сон грядущий, молодая женщина спустилась в гостиную, чтобы провести время за книгой, потягивая некрепкое прохладное вино. Конец мая стоял на редкость жарким и дождливым, оттого окна были распахнуты, пропуская вечерние звуки замирающего сада и дождя.

Часы недавно пробили одиннадцать, когда из парадной послышались голоса. Думая, что это слуги о чем-то спорят, Оленька перевернула очередную страницу невозможно скучного французского романа и вздохнула. Неожиданно двери в гостиную распахнулись, и в просторную светлую комнату вошел мужчина в военной форме. Невольно Ольга округлила глаза, но замерла лишь на мгновение. Быстро откинув книгу на софу, она поднялась на ноги.

— Кирилл! О Господи, это и вправду ты? — залепетала она, приближаясь к мужу.

— Я, — буркнул неучтиво Измайлов, отряхивая красно-зеленый мундир, с которого стекала вода. — Ливень как из ведра.

— Когда ты приехал в Петербург?

— Только что. Устал как собака, неделю безвылазно в седле.

— Наслышана о твоем повышении и наградах и… — начала Оленька, имея в виду его новый чин полковника, пожалованный ему в начале года.

— Польщен, — холодно перебил ее Кирилл. — Я устал, Ольга. Надеюсь, моя спальня убрана?

— Да, разумеется, — закивала она, подходя к нему ближе. Измайлов же застыл в недвижимой позе и смотрел поверх ее головы. — Все там прибрано и чисто, все время тебя ожидали.

— Хмм. Благодарю. Малышка спит?

— Наверное, няня укладывает Танечку в девять.

— Проводи меня в детскую, будь добра, посмотрю на дочь.

— Да, пойдем. Может, сначала ужин? Ты, наверное, голоден? — предложил она.

Отчего-то мысль о том, что будет видеть мужа за столом, вызвала у Оленьки приятное тепло под сердцем. Много раз она представляла, как они будут сидеть за одним столом, мило разговаривать, вкушая пищу.

— Вели подать ужин в мою комнату, — ответил он сухо. — Только к дочери загляну и пойду спать, валюсь с ног от усталости. Назавтра поутру к императору на доклад.

— О, конечно, я понимаю, поймем к Танечке.

Долгим изучающим взглядом Кирилл смотрел на спящую девятимесячную дочь, чуть посапывающую во сне, рассматривая ее темные густые волосы и миловидные черты лица, очень похожие на Ольгины. Он как-то тяжко вздохнул и произнес:

— Красавица, впрочем, есть в кого.

Быстро развернувшись и даже не взглянув на жену, Измайлов направился прочь из детской.

Ольга же, оставшаяся стоять у кроватки, как-то потерянно смотрела вслед мужу и думала о том, что Кирилл изменился. Стал более степенным и сдержанным. Возможно, виной тому была его усталость, а может, и нет. Раньше его взор постоянно искал ее, теперь же Измайлов едва мельком пару раз взглянул в ее сторону. Отчего-то эти наблюдения расстроили ее.

Уже у входа Кирилл бросил ей через плечо:

— Я к себе, распорядись насчет ужина. Я смертельно устал, хочу лечь.

— Конечно, — отозвалась она, засеменив за ним из детской.

На следующее утро проснулась Оленька от неудобной позы, в которой проспала всю ночь. Почти до трех часов она нервно ходила по спальне, терзаемая думами о муже.

Неожиданное появление Кирилла вчера всколыхнуло всё ее существо. Она вспомнила все то, что было между ними год назад — и на водах, и позже здесь в Петербурге. Эти воспоминания теперь отчего-то казались ей какими-то трагично-сладостными и страстно-неспокойными. Весь этот год она думала об Измайлове, не могла не думать, ведь он единственный из мужчин ее окружения вел себя необычно и непредсказуемо, часто меняя свое поведение по отношению к ней. Именно это волновало ее и не давало позабыть его. Сейчас Оленька не знала, что испытывает к Кириллу. Неприязнь, влюбленность, презрение или влечение. Скорее всего, симбиоз всех этих чувств. И отчего-то после его неожиданного возвращения ею завладело одно желание — непременно примириться с Кириллом, дабы узнать его сложную непонятную натуру.

Солнечные лучи пробивались в просторную спальню, и Оленька решила вставать, хотя совсем не выспалась. Осознание того, что Кирилл теперь дома, немедленно вызвало в ней волнение.

Вчера она заметила, что муж чересчур отстраненно вел себя с ней. И ей даже показалось, что он охладел к ней. Но она отчетливо помнила его страстные и неистовые чувства год назад. Потому решила сегодня же поутру вновь попытаться наладить с ним общение и все же выяснить, действительно изменился по отношению к ней Кирилл, или же ей просто показалось.

Встав с кровати, она нетерпеливо позвонила в колокольчик и далее стремительно направилась к кувшину с водой, чтобы умыться.

Раздался стук в дверь, и в спальню вошла рыжеволосая горничная, улыбаясь.

— Доброе утро, барыня, вы уже поднялись. Рано еще!

— Паша, сколько времени? — обернулась к ней Оленька, нахмурившись.

— Дак почти восемь доходит, Ольга Николаевна.

— Часы встали, вели починить, — распорядилась Ольга, вытирая лицо полотенцем. — Танюша уже покушала?

— А как же, Сусанна Никитична накормила ее молоком и снова спать уложила.

— Прекрасно, сейчас пойду проведаю ее. Давай побыстрее одеваться, — приказала Оленька. — Ты не знаешь, Кирилл Григорьевич встал?

— Уже давно, барыня.

— Тогда тем более поспеши, платье желтое достань. Я хочу успеть к завтраку.

Спустя час Оленька, одетая в светлое утреннее платье с кружевами по лифу, рукавами-фонариками и сильно открытыми плечами, вошла в столовую. Ольга прекрасно знала, что это кокетливое модное платье очень идет ей. Ее облик дополняла прическа с гладко убранными на макушке волосами и множеством длинных локонов, обрамляющих лицо.

Кирилл находился здесь же и, едва заметив ее появление, велел подавать завтрак. На удивление Оленьки, стул за ней отодвинул не