Майкл Каллен: Продолжение пути - Алан Силлитоу

парень, — он заревел здоровым смехом и вернулся к своей двойной игре,  но не полностью, что делало его хитрым только наполовину. Я взял себе бисквит Мэтью Копписа, консервированные фрукты и заварной крем, в который он, должно быть, налил несколько бутылок крепкого шерри, потому что от первой ложки у меня слезились глаза. Лэнторн сказал, что это лучший десерт, который он пробовал в Сплин-Мэноре. Когда Мэтью принес кофе, я спросил, где он научился готовить.

— Я работал в доме престарелых. — У него был лишь слабый йоркширский акцент. — Я расскажу тебе об этом как-нибудь, если тебе интересно.

Повернувшись лицом ко мне, вдали от присутствующих, я увидел, как он подмигнул - сигнал, который меня озадачил, потому что у меня не было никаких дел с таким сломанным жизнью старым слугой-дворецким, как он. Я проглотил его слабый напиток и спросил, сколько он зарабатывает на счетах за домашнее хозяйство.

— В любой момент.

— Мне нравятся такие истории.

Он выглядел благодарным и облегченным, и я почти поблагодарил его за то, что он позволил мне сделать его счастливым. Он так украдкой пожал мне руку, что я задумался, сделал ли он это.

Я слышал, как Алиса Уипплгейт напевала и плескалась в ванной, и у меня возникло искушение заглянуть мимоходом в замочную скважину или достать швейцарский армейский нож, чтобы расширить щель в двери. Такие действия были ниже даже меня, но когда я подошел к ее комнате, я открыл дверь и вошел. Она была больше моей. В гардеробе уже висело несколько платьев, а стол был заставлен различными расческами и косметическими баночками. Я надавил на матрас односпальной кровати и заметил, что ее дневник открыт, а чернила едва высохли.

«Мне очень нравится поездка, — написала она, — хотя должна сказать, что по дороге я устала, как собака. По крайней мере, мне удалось что-то прочитать, хотя это был всего лишь дрянной роман Гилберта Блэскина. Единственная проблема заключалась в том, что этот шофер  тяжело дышал мне в шею. Он настоящий зануда, принуждает меня к вниманию, которого я определенно не хочу. Он даже сказал мне, что он импотент. Самая старая шутка в книге. В следующий раз он скажет мне, что он гей.  Черт, полагаю, мне придется как-то его отстранить. Это  утомительно, когда вокруг тебя бродит какой-нибудь вредитель. Хотя я уверена, что избавиться от него будет непросто. Он такой самоуверенный. Он не так уж плохо выглядит, но он мне просто не нравится. Если бы я это сделала, через некоторое время именно он стал бы жаловаться. Иду принимать ванну, необходимую после того, что я вчерашнюю ночь провела с Паркхерстом. Это такой человек, хотя я не думаю, что кто-нибудь так подумает. Двигатель! Он просто трахается и трахается, как будто он на сцене балета в Ковент-Гарден, и ничего не говорит, потому что думает о деньгах, которые выиграет в азартные игры после окончания шоу. Он вытянул из меня ТРИ джекпота, скотина. Лорд Моггерхэнгер хотел, чтобы он поехал с нами, но я рада, что он этого не сделал».

Я вышел и хлопнул дверью. Я надел цветочный халат и подождал возле ванной, пока она закончит, чтобы заняться вечерним омовением. Сжимая туалетную сумку, я постучал по двери. — Могу ли я зайти в ванную?

Она открыла дверь и прошла мимо.

— Спокойной ночи, мистер Каллен!

— Спокойной ночи, — весело ответил я.

Я не мог спать. Луна освещала комнату, потому что штор не было. Я попробовал лежать на правом боку, затем на левом, думая о встрече с Этти в чулане для швабр и ведер. Я вспомнил, как занимался любовью в туалете на высоте 30 000 футов с Полли Моггерхэнгер по пути из Женевы. Я даже тосковал по Бриджит. Больше всего мне хотелось выпить, желательно пинту «Джек Дэниелс». Звуки криков снизу подсказали мне, что Моггерхэнгер и Лэнторн жульничают в карты. Я пожалел, что за ужином выпил всего два бокала вина. Я пожалел, что не написал «Fuck You» на дневнике миссис Уипплгейт. На самом деле я пожалел, что не вырвал эту страницу и не отправил ее Блэскину для использования в одном из его романов. Чушь, сказал я себе. Умри, сказал я тому, кто втянул меня в это кипящее рагу.

Безумие наступало быстро. В конце концов, у Алисы не было романа с Паркхерстом. Хитрая маленькая лисица всего лишь написала это в своем дневнике, зная, что я прокрадусь и прочитаю это. Она проверяла меня, чтобы увидеть, разочаруюсь ли я или нет. Она любила меня страстно. Возможно, это было первое из серии испытаний, которые мне предстояло пройти. Она носила дневник с собой и исписала страницу, чтобы отпугнуть любого парня, с которым она была, и оставила дверь незапертой, чтобы он мог войти и прочитать его. Как я могу думать о таких вещах? Подумал я, засыпая.

Во сне я преследовал ее по аллее из сложенных досок. Меня дернули за руку, и я проснулся. Голубой йоркширский рассвет заглянул в окно и показал Мэтью Копписа, сидящего у моей головы. — Какого черта ты хочешь? — спросил я настолько гуманно, насколько мог.

— Извините, если я вас разбудил, мистер Каллен.

— Я тоже.

— Это единственный раз, когда я могу с вами поговорить. По секрету, так сказать. Эти люди здесь убьют меня, если узнают.

— Я уверен, что они бы это сделали, — сказал я, просто чтобы утешить его.

— Вы так думаете?

— Ну, ты так сказал.

— Правда?

— Конечно, да. Но я полагаю, ты прав.

Он был одет так же, как и за ужином, и от него все еще пахло виски. Пепел от его сигареты упал на мою кровать. Подбородок у него был гладкий, и от него пахло лосьоном после бритья, поскольку он был из тех, кто бреется дважды в день, но принимает ванну только раз в месяц. Почему я продолжал встречать людей, которых мне было жаль?

Что мне было нужно, так это суровая реальность Моггерхэнгера, хотя от этой мысли меня рвало. Бедняга Мэтью Коппис, он даже не спал.

— Короче, — сказал я. — Я все еще надеюсь на ночной отдых.

— Я приготовил вам что-нибудь выпить. — Он принес поднос от двери и поставил его мне на колени: большой кофейник с кофе, кувшин с дымящимся молоком и тарелку с горячими тостами и кексами с маслом. Я сказал ему, что этот кофе в десять раз лучше, чем помои, которые мы пили после ужина.

— Когда я встречаю кого-то вроде вас, мистер Каллен, мне хочется быть