Иллюзорный чемпион. Книга 4 - Артем Сластин

что поместье в безопасности. Приказал оставшимся слугам окружить его живой защитой и не пускать никого внутрь, даже ценой своей жизни. Город словно сошел с ума. Улицы заполнились трупами, крови было столько, что даже рассыпанные специи уличных торговцев не могли перебить металлический привкус, царящий повсюду.

Через несколько минут, я оказался в центре и убив несколько тварей, вырвавшихся из серого мира, решил составить план по спасению. Как патриарх рода, я попросту был обязан стоять на защите страны и напрямую участвовать в уничтожении вторгнувшегося противника. Почувствовал едва заметную ауру, к которой меня буквально тянуло и вытянув энергию в форме пистолета, бросился навстречу.

Вместо того, чтобы пытаться вытащить из-под завалов людей, лучше займусь тем, что получалось у меня гораздо лучше — начну убивать монстров. План постепенно выстраивался, и я наткнулся на особо крупную стаю существ. Выстрелил, пробивая сразу пятерых насквозь, затем сформировал клинок во второй руке и рубанул по горлу монстра. Быстрее, надо еще быстрее.

Закрутился ураганом, пробираясь сквозь плотные ряды противника, убивая одного за другим. Всего через пару минут сражений, успел сбиться с счёту и бросив глупую затею, рубил налево и направо. Тени явно заметили появление сильного одаренного и забыв про обычных людей, бросились в атаку, но произошло неожиданное.

Появившийся передо мной Соколов, в секунду разметавший огромную толпу тварей, сломал все мои планы. Чего я точно не ждал, так это его фееричного появления. Ещё и в тот момент, когда вокруг начнётся очередной хаос. И кстати. Не причастен ли он к этому? Вот только сомневаюсь, что он захочет рассказать мне об этом.

Я рассчитывал провернуть всё совершенно по-другому. Сделать засаду, привлечь Прохора с его огненным взглядом и просто убить врага, желательно даже не приближаясь к нему, но где-то, идеально выверенный план дал сбой.

Создавалось ощущение, что даже воздух вокруг него дрожит от расходящихся от него волн силы. Виртуоз в гневе, это страшно. Я смотрел на его лицо, в глаза, горящие ненавистью, и судорожно просчитывал варианты, которые помогут мне выбраться из этой ситуации. Вот только в голову ничего не приходило. Даже телепортация с помощью иллюзорных барьеров не выйдет, потому что он тут же убьёт меня, и я не успею даже двинуться. Соколов сделал несколько шагов ко мне, двигаясь как пружина, готовая вот-вот разжаться.

— Ты думаешь, что мир прогибается под твоей волей? — Его наполненный гневом голос прорезал воздух, как кинжал. — Действительно рассчитывал, что союз с Сун тебя спасёт?

Он резко замолчал, и в его глазах мелькнула безумная злоба.

— Ты убил моего сына! — Прорычал он, вкладывая в голос силу и звук раскатился эхом в пространстве, дребезжанием отдаваясь в стеклах ближайших окон. — Ты уничтожил его жизнь, а вместе с ней и мою душу!

Он шагнул ещё ближе, и я почувствовал, как давление вокруг усилилось, словно мир сам склонялся под тяжестью его гнева.

— Но этого тебе было мало, да? — Его голос стал ещё ниже, почти рычащим, как у зверя, загнанного в угол. — Ты обманом втянул моего второго сына в эту войну! Ты сломал его волю, заставил его идти против семьи! Думал, что я не узнаю об этом? Ты натравил его на меня, на его отца!

Его голос зазвенел, стёкла вокруг начали лопаться и сработала сигнализация у стоящих машин.

— Вдобавок уничтожил мои заводы… Лишил тысячи людей работы, между прочим, своих соотечественников и десятки убил этими бессмысленными актами вандализма… Все они сгорели в огне, который ты устроил. Ты лишил меня всего — и ты ответишь за это.

Соколов сделал ещё шаг ближе, а я, наоборот, чуть отступил назад.

— Думаешь, что после всего этого я оставлю тебя в живых? — Он выплюнул эти слова и продолжил. — Нет. Я сотру тебя с лица земли. Уничтожу не только тебя, но и память о тебе. Когда я закончу, никто не вспомнит даже твоей фамилии. Всё что тебе дорого, будет стёрто с лица земли.

Его глаза блеснули, и в них я увидел отчаянную ярость человека, который потерял практически всё, и единственный смысл жизни которого — это месть.

— Ты будешь страдать! Ты будешь умирать очень медленно, чувствуя, как каждый вздох становится пыткой. Ты думаешь, что я пришёл, чтобы тебя просто убить? — Он сделал паузу, дыша всё быстрее и быстрее. — Нет, Алексей. Я пришёл, чтобы показать тебе, что такое настоящая боль.

Он вытянул руку, сжимая её в кулак, и воздух вокруг нас задрожал от напряжения его силы.

— И сегодня, наконец, я поставлю точку в этой истории. Я уничтожу тебя так же, как уничтожил твой род.

Его лицо исказилось от ненависти, и я почувствовал, как напряжение вокруг достигло предела.

Первый удар был так стремителен, что я едва успел среагировать. Пистолет в правой руке потёк, принимая форму щита, который встретил и поглотил его атаку. Соколов отступил на шаг, его взгляд остался холодным, но в уголках губ мелькнула едва заметная усмешка.

— Значит, ты все-таки научился контролировать свою энергию. — Проговорил он. — Знаешь, что это за сила, Алексей? Навеивает воспоминания, твой отец тоже пытался ею защититься, но смотри к чему это привело. Он мёртв, как и его жена, а я жив. — Он сделал паузу, отступив еще на шаг, и продолжил. — Это не панацея. До уровня Абсолюта она еще слишком слаба, да и на нём остаются прорехи. Я убивал таких, как ты, ещё в то время, когда ты даже не родился. И знаешь что? Я знаю её слабости.

Не успел я понять, что он задумал, как его силуэт расплылся, растворившись в воздухе. Через мгновение правую ногу пронзила острая боль. Я не видел, как он атаковал, но почувствовал, как кости разрываются и ломаются в десятках мест одновременно. Я закричал, не сдержав боли, и рухнул на одно колено.

— Смотри, дальше будет хуже. — С презрением произнёс Соколов, вновь остановившись в паре шагов от меня.

Я даже не заметил, как он вернулся на исходную позицию, настолько он был быстр.

— Гордость — это то, что приведёт тебя к гибели. Защищающая тебя энергия бесполезна, если ты не успеваешь за моими движениями.

Он снова исчез, и в следующий момент моя левая рука взорвалась болью. Кости превратились в мелкие щепки, каждый осколок которых причинял невероятную боль. Я не мог даже кричать — горло сдавило спазмом от боли и