Кавказ. Выпуск XXVI. Сказания горских народов - Евгений Захарович Баранов

вернуться домой. С двумя слугами он поехал в селение князя Холхаша. Не отъехал он и с версту от могилы коня, как вдруг догоняет его какой-то всадник в шкуре жеребенка; кроме шашки в черных ножнах, у него не было другого оружия. Стал он с левой стороны от Занова и поехал с ним, не проронив ни слова. Занов также молчал, считая неудобным расспрашивать незнакомца, кто он и куда едет. Приехали путники в селение и остановились у сельского эфенди. Не зная Занова, он принял его за простого гостя.

Ночью со степи прискакали в селение табунщики и сообщили жителям, что на них напали какие-то разбойники и отбили у них табун. В селении сделалась тревога, и все жители поскакали в погоню за абреками. Занов со своими спутниками остался в селении. Утром, оставив спутников в кунацкой, Занов сел на коня и поскакал догонять разбойников; вслед за ним поскакал и незнакомец в шкуре жеребенка, хотя Занов и не приглашал его с собой. Женщины и дети, увидя их, смеялись над ними, говоря: «Куда им догнать разбойников!»

В степи Занов и его спутник встретили жителей, возвращавшихся из погони, которые сказали им, что разбойники ускакали и угнали табун. Занов со спутником поскакали дальше. Видят они — сто всадников гонят сельский табун. Кинулись они на этих всадников, перебили всех, забрали их лошадей, а к седлам привязали их оружие и погнали вместе с сельским табуном в селение. Около селения они распустили сельский табун, а сто лошадей, навьюченных оружием, загнали во двор эфенди и подарили их ему, причем Занов сказал: «Извини, эфенди, что у разбойников не нашлось больше собственных лошадей».

Эфенди поблагодарил за подарок и сказал:

— Извините меня, дорогие гости, за мой вопрос: я хочу спросить вас, что вы за люди и по какому делу приехали в селение?

Занов отвечал:

— Мы приехали именно к тебе, чтобы попросить тебя сходить к кумыкскому хану и спросить его: по какому праву он женился на чужой жене, раз муж ее жив и она не состоит с ним в разводе.

Эфенди пошел к хану, но не решался передать ему просьбы Занова. Хан заметил это и спросил эфенди, что он хочет ему сказать? Тогда эфенди передал ему слова Занова.

Хан отвечал:

— Я не знаю, есть ли у княжны муж или нет; об этом мне никто не говорил. Ты, эфенди, совершал наш некях (обряд венчания): тебе лучше знать об этом.

Эфенди сказал:

— Хотя я и совершал ваш некях, но мне тоже неизвестно, был ли у княжны муж, нет ли. Спросим об этом княжну.

А княжна сидела в отдельной комнате и плакала. Хан обещал дать двести золотых тому, кто развеселит княжну, но никто не был в состоянии сделать это.

Узнал об этом Занов и дал одному из холопов эфенди ручку от той плети, которую Топучук привез ему в подарок от княжны, приказав ему отнести ее к княжне. Холоп исполнил приказание Занова. И как только княжна увидела пред собою знакомую ручку, перестала плакать, лицо ее прояснилось и на нем показалась веселая улыбка. Доложили об этом хану; он очень обрадовался и подарил холопу двести золотых. Когда эфенди передал о своем разговоре с ханом, Занов послал от себя в качестве свидетеля при опросе княжны о том, была ли она раньше замужем или не была, — всадника в шкуре жеребенка, а хан послал с тою же целью кормилицу княжны.

Все трое вошли в комнату княжны, и эфенди задал княжне свой вопрос. В ответ княжна приказала шести слугам переставить ее кровать. Под кроватью в яме стоял сундук. Княжна вынула из кармана ключ, открыла сундук и, указывая на золото и серебро, которое лежало в нем, сказала:

— Этот сундук прислал Занов в калым за меня. Ты, эфенди, совершил мой некях с ханом без моего на то согласия, что тебе хорошо известно; также это известно и моей кормилице. Муж мой — Занов, но не хан.

Когда передали хану ответ княжны, он сказал:

— Я не знал, что у княжны уже был жених, когда я сватал ее, иначе я не позволил бы себе отбивать у такого доблестного джигита, как Занов, невесту. Как мне ни горько лишиться княжны, но я от души рад, что она досталась Занову. И пусть калым, который я уплатил за княжну, будет ей свадебным подарком от меня.

Но Занов отказался от ханского подарка, посадил княжну на лошадь и, в сопровождении двух своих слуг и всадника в шкуре жеребенка, отправился домой. Путники приехали к тому месту, где к Занову пристал всадник в шкуре жеребенка; вдруг этот всадник быстро поскакал вперед, оставив далеко позади себя своих спутников. Удивился Занов неожиданному поступку своего таинственного товарища и, оставив со слугами свою жену, поскакал вслед за ним. Около кургана всадник в шкуре жеребенка на глазах Занова исчез вместе с лошадью. Спрыгнул Занов с коня, обошел кругом курган и в одном из склонов его заметил нору лисицы.

«Не в эту ли нору спрятался мой спутник?» — подумал он и сам влез в нее. Его взорам представилась просторная комната, роскошно убранная дорогими коврами и оружием, а в комнате на постели сидел его товарищ.

— Здравствуй, Занов, — сказал он, — я не ожидал, чтобы ты так скоро явился ко мне.

Занов ответил:

— Я тоже не ожидал, что ты так неожиданно покинешь меня. Я был уверен, что ты, как мой товарищ, будешь веселиться на пиру, который я устрою по случаю своей свадьбы; ты же бросил меня и ускакал. Затем мне непонятно следующее: все время, пока ты находился со мной, ты не проронил ни единого слова. Скажи, кто ты такой?

— Слушай, Занов, — ответил его товарищ, — я, как и ты, много ездил по тому свету; был так же, как и ты, отважен. В битве с врагами я обходился без товарищей и вел жизнь одинокую. Однажды вечером возвращался я один с поля битвы, где много истребил гяуров. Мне было известно, что в путь пускаться одному нельзя, но я пренебрегал этим правилом стариков, за что и был достойно наказан. Когда я проезжал около этого кургана, на меня вдруг напал кабан и смертельно поранил меня и моего коня. И едва только клыки кабана коснулись моего тела, как в ту же минуту я был превращен в кабана и умер; пал и мой конь. И долго лежали мы с конем в степи, и трупы наши мочило дождем,