Страшные сказки братьев Гримм: настоящие и неадаптированные - Якоб и Вильгельм Гримм

часа времени, так я тебя снесу туда, поближе к замку, а затем опять должна домой поспешить, кормить грудью ребенка нашего.

Она снесла молодца на такое расстояние, что тому осталось всего сто часов пути до замка, и сказала:

– Остальной путь можешь и сам пройти. – И повернула домой.

А молодец пошел вперед и шел день и ночь, пока не дошел до золотого замка Штромберга.

Но этот замок стоял на стеклянной горе, и заколдованная королевна то ездила вокруг замка в своей повозке, то въезжала в замок.

Увидев ее, молодец обрадовался и хотел к ней по горе наверх взобраться, но при каждой попытке влезть на гору соскальзывал вниз с ее стеклянных скатов. Увидев, что не может к ней взобраться, он запечалился и сказал про себя: «Я останусь под горою и здесь буду ее ожидать».

Построил себе хижинку и жил в ней целый год – и каждый день видел, как королевна ездила вокруг замка, а сам никак не мог к ней добраться.

И вот однажды увидал он из своей хижины трех разбойников, которые дрались между собою. Он и закричал им:

– Бог в помощь!

Они было приостановились при этом возгласе, но, никого не видя, стали опять драться – и дрались жестоко. Он и вторично крикнул:

– Бог вам в помощь!

Опять они приостановились, огляделись кругом и, никого не видя, продолжали драться. Тогда он в третий раз крикнул:

– Бог вам в помощь! – и подумал: «Надо посмотреть, что они задумали сделать!»

Вышел он к ним и спросил, из-за чего они дерутся.

Один из разбойников сказал ему, что нашел такую палицу, что, о какую дверь ни ударь, всякая разлетится вдребезги; другой сказал, что нашел плащ-невидимку; третий сказал, что поймал такую лошадь, на которой можно было всюду проехать, хоть на стеклянную гору взобраться. Вот и не знали они, как им быть: всем ли сообща владеть этими тремя диковинками или разойтись и каждому владеть своею?

Тогда молодец сказал им:

– Эти три вещи я могу у вас выменять; хотя денег у меня и нет, но есть вещи, которые дороже денег стоят! Но я предварительно должен испробовать все ваши диковинки, чтобы знать, правду ли вы мне о них сказали.

Разбойники посадили его на лошадь, дали ему и плащ, и палицу, и когда он все это получил от них, то стал невидимым. Пользуясь плащом-невидимкой, молодец стал им наносить удар за ударом и крикнул:

– Ах вы, живодеры! Вот вам по заслугам! Довольны ли вы?

Затем он поднялся на стеклянную гору и, подъехав к замку, нашел его запертым наглухо; ударил палицей в ворота – и ворота рассыпались. Вступив в замок, он поднялся по лестнице вверх в самую залу и увидал свою красавицу за столом с золотым кубком вина. Но она не могла его видеть, потому что на нем был надет плащ-невидимка.

Подойдя к ней, он снял с пальца данное ею кольцо и бросил его в кубок так, что оно звякнуло. Тут она воскликнула:

– Это мое кольцо! Значит, тут же должен быть и мой избавитель!

Стала всюду искать по замку и не находила его; а он тем временем вышел, сел на лошадь и скинул с себя плащ-невидимку.

Как вышла королевна к воротам да увидала его, так и закричала от радости. Он сошел с коня и взял королевну на руки; а она его поцеловала и сказала ему:

– Теперь ты меня избавил от чар, и завтра мы станем праздновать нашу свадьбу.

Снегурочка (Белоснежка)

Зимним деньком, в то время как снег валил хлопьями, сидела одна королева и шила под окошечком, у которого рама была черного дерева. Шила она и на снег посматривала – и уколола себе иглой палец до крови. И подумала королева про себя: «Ах, если бы у меня родился ребеночек: белый как снег, румяный, как кровь, и чернявый, как черное дерево!»

И вскоре желание ее точно исполнилось: родилась у ней доченька – белая как снег, румяная, как кровь, и черноволосая; и была за свою белизну названа Снегурочкой.

И чуть только родилась доченька, королева-мать и умерла. Год спустя король женился на другой. Эта вторая жена его была красавица, но и горда, и высокомерна, и никак не могла потерпеть, чтобы кто-нибудь мог с нею сравняться в красоте.

Притом у нее было такое волшебное зеркальце, перед которым она любила становиться, любовалась собой и говаривала:

Зеркальце, зеркальце, молви скорей,

Кто здесь всех краше, кто всех милей?

Тогда и отвечало ей зеркальце:

Ты, королева, всех здесь милей.

И она отходила от зеркальца довольная-предовольная и знала, что зеркальце ей неправды не скажет.

Снегурочка же между тем подрастала и хорошела, и уже по восьмому году она была прекрасна, как ясный день. И когда королева однажды спросила у зеркальца:

Зеркальце, зеркальце, молви скорей,

Кто здесь всех краше, кто всех милей? –

зеркальце отвечало ей:

Ты, королева, красива собой,

А все же Снегурочка выше красой.

Ужаснулась королева, пожелтела, позеленела от зависти. С того часа, как, бывало, увидит Снегурочку, так у ней сердце от злобы на части разорваться готово. И зависть с гордостью, словно сорные травы, так и стали возрастать в ее сердце и разрастаться все шире и шире, так что наконец ни днем ни ночью не стало ей покоя.

И вот позвала она однажды своего псаря и сказала:

– Выведи эту девчонку в лес, чтобы она мне более на глаза не попадалась. Убей ее и в доказательство того, что мое приказание исполнено, принеси мне ее легкое и печень.

Псарь повиновался, вывел девочку из дворца в лес – и как вынул свой охотничий нож, чтобы пронзить невинное сердце Снегурочки, та стала плакать и просить:

– Добрый человек, не убивай меня; я убегу в дремучий лес и никогда уже не вернусь домой.

Пожалел псарь хорошенькую девочку и сказал:

– Ну и ступай. Бог с тобой, бедная девочка!

А сам подумал: «Скорехонько растерзают тебя в лесу дикие звери». И все же у него словно камень с сердца свалился, когда он пощадил ребенка.

Как раз в это время молодой оленчик выскочил из кустов; псарь приколол его, вынул из него легкое с печенью и принес их королеве в доказательство того, что ее приказание исполнено.

Повару приказано было их присолить и сварить, и злая баба съела их, воображая, что ест легкое и печень Снегурочки.

И вот очутилась бедняжка в дремучем лесу одна-одинешенька, и стало ей так страшно, что она каждый листочек на деревьях осматривала и не знала, что ей делать и как ей быть.

И пустилась бежать, и бежала по острым камням и по колючим кустарникам, и дикие звери сновали мимо нее взад и вперед, но ей не причиняли никакого вреда.

Бежала она, пока несли ее резвые ноженьки, почти до вечера; когда же утомилась, то увидела маленькую хижинку и вошла в нее.

В этой хижинке все было маленькое, но такое чистенькое и красивенькое, что и сказать нельзя. Посреди хижины стоял столик с семью маленькими тарелочками, и на каждой тарелочке по ложечке, а затем семь ножичков и вилочек, и при каждом приборе по чарочке. Около стола стояли рядком семь кроваток, прикрытых белоснежным постельным бельем.

Снегурочка, которой очень и есть, и пить хотелось, отведала с каждой тарелочки овощей и хлеба и из каждой чарочки выпила по капельке вина, потому что она не хотела все отнять у одного. Затем, утомленная ходьбой, она пыталась прилечь на одну из кроваток, но ни одна не пришлась ей в меру; одна была слишком длинна, другая – слишком коротка, и только седьмая пришлась ей как раз впору. В ней она и улеглась, перекрестилась и заснула.

Когда совсем стемнело, пришли в хижину ее хозяева – семеро гномов, которые в горах рылись, добывая руду. Засветили они свои семь свечей, и, когда в хижинке стало светло, они увидели, что кто-то у них побывал, потому что не все было в том порядке, в каком они все в своем жилье оставили.

Первый сказал:

– Кто сидел на моем стульце?

Второй:

– Кто поел из моей тарелочки?

Третий: