Астерий: Не стой у мага на пути! (4) - Эрли Моури

невозможно, — он вонзил зубы в томат, втягивая в себя красный сок, с необычным для оборотня удовольствием.

Мы с Ольвией были полны нетерпения знать, что было дальше. Яркус, расправился с оставшимся куском рыбы и продолжил:

— Не буду рассказывать свой путь в погоне за отрядом вашего мужа, госпожа Арэнт, и то, как боги помогали мне бежать в теле оборотная даже при свете дня, и то, как я обзавелся Сельвой, — он кивнул на лошадь. — Она мне очень помогла, стала мне подругой, единственным понимающим существом в эти дни. Догнал я Малгара уже на самой границе Темных Земель. Они стали лагерем на возвышенности у края леса. Я же с сумерками, превратившись в оборотня, прокрался в их лагерь. Я чувствовал Иону. Обостренным обонянием чувствовал ее запах. Мысль о том, что она жива и где-то совсем рядом наполняла меня такой радостью, что я не мог унять бешеный бой сердца. Пробравшись незамеченным вдоль повозок, я шел по запаху. Он вел меня к большому шатру — шатру графа Арэнта. Почти беззвучно подполз к входу, полон мыслей, как вырву сейчас мою сестру из лап этого чудовища, когтями разорву его тело, затем стенку шатра и мы с Ионэль убежим в ночь, в лес, где нас уже никто не найдет.

— Дальше, Яркус! — с нетерпением сказала Ольвия, когда тот замолчал.

Борода с минуту молча смотрел перед собой на пыльную землю, черные глаза его стали влажны.

— Дальше я тихонько отодвинул полог, ровно настолько, чтобы видеть, что происходит в шатре, — дрогнувшим голосом продолжил он. — И увидел Тетиву Ночи. Она стояла посреди шатра. Руки ее связаны не были. Малгар обнимал ее, целовал в шею, ласкал ее груди, и она… Моя Иона с блаженством принимала эти ласки! Более того, она потребовала от Малгара доказательств его любви. Это не все, господин Ирринд! На ремне моей сестры эльфийскими рунами сиял Эрок!

— Этого не может быть! — вырвалось у меня.

В возбуждении я встал. Я не мог представить, Иона отважная и непреклонная вдруг за несколько дней сдалась Малгару. Хотя сдалась ли⁈ Если на ней не было оков и даже ее меч оказался при ней! Значит Иона стала полноправным соучастником банды Малгара!

— Не могло быть, но было именно так! — Яркус тоже вскочил с места, вскинул руки к небу и, растопырив пальцы, потряс ими. — Я не верил своим глазам! Я завыл от боли, произнося ее имя и бросился бежать! Бежал не от смерти — она наоборот была желанна! Я бежал от самого себя!

— Успокойся, Яркус. Я очень понимаю тебя, — приподнявшись, сказала госпожа Арэнт. — Я почти не знаю Иону, но скажу: то, что рассказал ты, не слишком похоже и на поведение Малгара. Он всегда берет женщин силой. Ему это доставляет особое удовольствие. И мне трудно поверить, что Малгар мог оказаться перед Ионэль в том положении, когда ему надо доказывать любовь. Здесь что-то не так.

— Здесь очень многое не так, — согласился я.

— Но это не было видение! Я совершенно точно это видел! Чувствовал ее запах, слышал ее слова! При этом я понимаю, что Иона не могла повести себя так! Она не могла по своей воле лечь в постель с человеком, который повинен в моей смерти! — со страданием на лице воскликнул Яркус. — Ведь она должна была думать, что я похоронен в той яме, которую выкопали люди Малгара! Так не могло быть, но было именно так! Поэтому я и говорю, что с Ионэль что-то произошло! Я думаю, причина в том, что она отвернулась от наших богов! И теперь… — он опустил руки, постепенно успокаиваясь, — теперь она не нуждается в нашей помощи. Ее не нужно спасать. Более того, в тот момент, когда я стоял у шатра Малгара, то слышал, как она говорила с ним о Дерхлексе, который был послан, чтобы разыскать тебя, мастер Ирринд и вас, ваше сиятельство, чтобы доставить к Малгару и вас наказать, полагаю, убить.

Кратко, Яркус пересказал нам о своих страданиях после бегства из лагеря и последующих днях, проведенных в Старом Калнгаре, где он пытался залить вином свое горе. А я по мере того, как он все это рассказывал, все яснее понимал слова Гирхзелла, смысл которых оставался зыбким даже для самого дракона. Оставалось большой загадкой, что случилось с Ионэль, хотя тот же Гирхзелл дал ответ на этот вопрос: эльфийку вела злость. Обида и злость на меня, на богов, на весь мир, который не подстроился под ее капризы. Из опыта прежних жизней, я знаю, что так часто бывает: человек или иное существо, не найдя поддержки у светлых богов обращается к темным. Однако, в этой истории все равно что-то было не так. Существовала еще какая-то серьезная причина помимо обиды Ионы, столь резко изменившая эльфийку. Ведь если Яркус верно оценил тот момент, когда он видел Тетиву Ночи в объятьях Малгара и слышал их разговор, то следует, что произошли какие-то серьезные изменения с самим Малгаром.

— Зачем же после всего этого ты снова ехал туда? — прервал мои мысли вопрос Ольвии к Яркусу.

— Признаться, госпожа Арэнт, моим желанием было направиться в Вестейм. Найти вас и просить, взять меня на службу телохранителем или просто слугой, — ответил Борода, снова с печалью глядя на пыльную землю. — Но я понял, что не могу это сделать, пока не поговорю с Ионэль. Я должен ее выслушать, должен понять. И уже потом пусть боги разведут нас, если иного не суждено. Быть может я многого не понимаю, во многом заблуждаюсь. Мой изначальный порыв бежать от нее, забыть о ней навсегда, к счастью, угас. Добрые боги вернули разум в мою голову. Я понимаю, что все мы можем ошибаться, порою совершать скверные поступки, при этом оставаясь в душе хорошими людьми. Я не смею слишком сурово судить Ионэль, по крайней мере пока ее не выслушаю.

— Ты совершенно прав, Яркус, — Ольвия взяла его огромную ладонь своей и добавила: — Я буду рада, если такой большой человек как ты, будет возле меня. Об этом мы поговорим позже, когда все закончится.

— Остается вопрос, как быть с твоей лошадью, — я присел на корточки рядом с графиней, поглядывая на Бороду. — На драконе ее никак не повезешь, и ты ее, конечно, не оставишь. Как ее