Карина Тихонова - Не родись красивой, или Точка опоры

– Сень, тебе это вполне по силам.

Хозяин кабинета задумчиво пожевал губами.

– Все люди в разгоне, – сказал он недовольно.

– А ты позвони по телефону, – задушевно предложил ему Саша. – Не говори мне, что в России есть место, где у тебя нет знакомых. Не поверю.

Семен Петрович почесал уголок рта.

– Переговоры будут оплачены, – быстро пообещал Саша.

Семен Петрович почесал другой уголок.

– И не только переговоры, – договорил Саша.

– Сделаем! – тут же расцвел хозяин кабинета. – Сегодня же и займусь! Лично! Вам, конечно, нужна срочность.

– Желательна, – подтвердил Саша. – Очень желательна.

– Предварительные результаты будут завтра, более точные – через два дня. Нужно сходить, проверить по адресу… Все это время занимает.

– Мы понимаем.

Семен Петрович снялся с места и незаметно, как ртуть, перетек в свое рабочее кресло за письменным столом. Вооружился блокнотом и потребовал:

– Данные! Только очень точно!

Мы с Сашей неловко переглянулись.

Семен Петрович, не услышав ответа, вопросительно поднял на нас глаза. Увидел наши вытянутые физиономии и бросил ручку.

– Ясненько, – сказал он все так же радостно. – Данные на глазок.

– Кое-что есть, – заторопился Саша. – Фамилия девушки Авдеева.

– Авдеева, – повторил Семен Петрович, записывая ее в блокнот. Цокнул языком и похвалил:

– Молодцы! С такой редкой фамилией проблем у нас не будет! Одна на весь Саратов!

– Зовут то ли Инна, то ли Инга.

Семен Петрович насмешливо скривил губы, но записал и эту деталь.

– Возраст! – потребовал он. – Ну, год рождения, – перевел он, уловив наше смущение.

– Примерно двадцать пять, – пробормотал Саша. – Или младше.

– Фантастика! – сказал Семен Петрович и аккуратно положил ручку на стол.

Сложил руки на намечающемся животике и с интересом посмотрел на Сашу.

– Ты фантастику не начал почитывать? – спросил он.

Саша с раскаянием поскреб затылок.

– Петрович, я понимаю, что этого мало…

– Да нет, не в этом дело, – перебил хозяин кабинета. – Просто ответных вариантов будет, знаешь, сколько?

Саша коротко кивнул.

– Проверять девиц сам будешь? – поинтересовался Семен Петрович. – Не хило! Займешь себя на годик-другой…

– Петрович, есть еще один опознавательный знак.

– Говори! – велел собеседник, хватая ручку.

– Ее отец работал в саратовском музыкальном театре. Авдеев Владимир…

Саша запнулся.

– Отчества не знаем, – констатировал Петрович, записывая это в свой блокнот.

– Не знаем, – признался Саша.

– Ну, все равно спасибо. Хоть какая-то зацепка…

Он положил ручку на стол и перечитал записи.

– Ладно, – сказал он неохотно. – Посмотрим, что можно сделать… Но сроки меняются! Минимум – неделя. Дальше как получится.

– Хорошо, – ответил Саша со вздохом.

Я снова ему посочувствовала. Хорошо понимаю его нетерпение.

– Тогда мы поехали…

– Счастливо, – не стал удерживать нас Петрович. – Раньше начну, раньше отчитаюсь.

– Удачи.

Мы вышли в приемную, распрощались с секретаршей и спустились в машину.

– Кстати, – спросила я, вспомнив Марийкины рассказы. – Это правда, что ты полгода назад избил Стефана ногами?

– Правда, – ответил Саша.

– За что? – спросила я.

Он повернул голову и посмотрел на меня жестким прищуренным взглядом.

– Было за что, – ответил он сухо.

– А именно? – настаивала я.

Саша вставил в замок ключ зажигания и повернул его.

– Аня, я думаю, что выяснять отношения таким способом мужчинам иногда позволительно, – заметил он. – А вот когда мужчина начинает расписывать свои подвиги дамам, то это уже называется…

Он запнулся.

– …нехорошо называется, – тактично закруглил он. – Было за что. И все. Оставим эту тему.

– Ну, что ж, – согласилась я. – Оставим.

Домой мы приехали под вечер. Генриэтта обрадовалась, узнав, что урок на сегодня отменяется.

– Я устала, – объяснила я ей. – Позанимаемся завтра, ладно?

– Ладно! – ответила она радостно и удрала в свою комнату, играть в компьютерные игры.

Элла сидела в библиотеке. При моем появлении она оторвалась от журнала, который перелистывала резкими судорожными движениями.

– Привет, – сказала я.

– Привет, – отрывисто ответила Элла.

Ее руки безостановочно листали страницы. Я молча наблюдала за приятельницей.

Потом подошла к ней, мягко забрала ненужный журнал и присела на подлокотник ее кресла.

– В чем дело? – спросила я.

– Он меня ненавидит, – сказала Элла. Ее сухие воспаленные глаза смотрели в точку перед собой.

– Кто? Максим?

Она молча кивнула.

Я вздохнула и поправила волосы. Интересно, кончатся когда-нибудь наши неприятности?

– Ты с ним разговаривала? – спросила я.

– Нет.

– Тогда с чего ты взяла…

– Он не хочет со мной говорить, – оборвала меня Элла. – Он уходит от разговора. Он даже в одной комнате со мной находиться не желает.

– Почему ты так считаешь? – спросила я тихо.

– Потому, что вижу, не слепая, – ответила Элла почти грубо. – Он наши совместные трапезы еле-еле терпит.

– Ты тоже их еле терпишь, – напомнила я.

Элла подняла на меня больные глаза.

– Я по другой причине, – ответила она. – Мне невыносимо видеть, как я ему неприятна…

И она низко опустила голову.

Я задумалась.

Конечно, я прекрасно ощущала напряженность, царившую за нашим обеденным столом. Раньше я считала, что эту напряженность создает незримое присутствие Стефана. Теперь, когда Стефан умер…

Я вздохнула.

Что ж, когда она умер, его тень продолжает витать над нашими головами. И сеять вокруг сплошные несчастья.

Я положила ладонь на голову приятельницы. Элла замерла.

– Подержи так, – попросила она. – У тебя энергетика хорошая.

– Ты нуждаешься в другом человеке, – напомнила я.

– Зато он во мне больше не нуждается, – горько ответила Элла. Подумала и добавила:

– Имеет право. Я сама все испортила.

– Поговори с ним, – попросила я.

– Как? Он уходит от разговора!

– Заставь! Это слишком важно для вас обоих! Нельзя же прожить всю жизнь рядом, пряча друг от друга глаза!

– Можно разойтись, – предложила Элла.

– Можно, – согласилась я. – Это даже лучше, чем жить, не глядя друг на друга. Но только в том случае, если нет другого выхода. Ты уверена, что его нет?

– Не знаю, – неуверенно ответила Элла.

– Тогда спроси у Макса, – предложила я. – Может, он знает…

– Я не смогу, – сказала Элла с тихим отчаяньем. – Не смогу! Я перед ним виновата…

– Попроси прощения. Возможно, именно этого он и ждет.

– Ты думаешь?

Элла с надеждой подняла на меня глаза. Я почувствовала досаду.

– Я ничего не думаю! Пойми, нет у меня готовых ответов на твои вопросы! Единственное, в чем я уверена: вам нужно поговорить. Честно, откровенно, даже если это будет больно. И принять какое-то решение. Вместе принять, а не поодиночке. Понимаешь?

Элла задумалась.

– Я боюсь, – сказала она тихонько.

– Ну и сиди… – начала я в сердцах, но закончить не успела.

Дверь открылась, и в библиотеку вошел Максим.

– Добрый вечер, – сказал он вежливо.

Элла торопливо поднялась ему навстречу.

– Ты так рано? – удивилась она.

– Кажется, я немного приболел, – ответил Максим. – Хотел спросить, где у нас лекарства?

– Что с тобой? – встревожилась Элла. – Давай вызовем врача!

Максим досадливо отмахнулся.

– Вот еще! – сказал он. – Легкая простуда, ничего особенного. Сейчас парацетамолом накачаюсь, все и пройдет… Ань, как дела?

– Все нормально, – ответила я и сделала движение, чтобы уйти из библиотеки. Нужно дать им шанс спокойно объясниться.

– Куда ты? – спросила Элла требовательно и вцепилась в мою руку горячими пальцами.

– К себе, – ответила я и попыталась освободиться. Но Элла держалась за меня так отчаянно, что вырваться мне не удалось.

– Не спеши, – поддержал Макс. – Я не буду вам мешать. Уже ухожу.

– Максим!

Он удивленно обернулся. Таким голосом Элла с ним еще не разговаривала.

– Я принесу тебе лекарство, – сказала Элла.

Максим поморщился.

– Не нужно.

– Позволь мне, – попросила она дрожащим голосом.

– Не беспокойся, я справлюсь сам, – ответил он и снова повернулся к нам спиной.

– Я тебе противна, да?

Я сделала еще одну попытку освободиться. Пальцы Эллы намертво вцепились в мою руку.

Максим медленно обернулся. Его лицо стало растерянным. Он недоверчиво посмотрел сначала на Эллу, потом на меня, словно подозревал какой-то неприятный розыгрыш.

– Я пытаюсь уйти, – быстро сказала я. – Она не пускает.

Максим посмотрел на судорожно сведенные пальцы жены.