Артефактор. Книга 6. Роза ветров - Маркус Кас

недурственному блюду, — я кивнул на гренки, успевшие остыть. — Бесчеловечное преступление…

— Что случилось? — если жандарм и был со мной согласен по классификации преступления, то виду не подал.

— Господа! — раздался громкий голос позади. — Всё за наш счёт!

Я обернулся и увидел мужчину в алом комзоле, расшитым золотом. Его длинные усы были напомажены и уложены вверх, среди них выделялся крупный нос картошкой и практически полное отсутствие бровей. Он распорядился предоставить всем гостям десерт и подошел к нам.

— Вы! — обратился ко мне усач.

— Граф Александр Лукич Вознесенский, — я представился и слегка кивнул.

— Вы спасли нас! — заявил он и тоже сел за стол, добавив чуть спокойнее: — Богдан Борисович Янин, хозяин данного заведения.

Пристав вопросительно взглянул на меня, но я сделал вид, что не заметил.

— Как я могу вас отблагодарить, ваше сиятельство? — поддался вперед Янин. — Кроме того, что безусловно отныне вы почетный гость и все ваши трапезы будут за наш счёт.

— Кхм, — кашлянул Заужский, привлекая к себе внимание. — Что, собственно, произошло?

— Меня пытались ограбить, — с легким удивлением ответил хозяин ресторана. — Это же очевидно. На третий день после открытия, возмутительно! Я-то полагал, что этот район города самый безопасный. Так, по меньшей мере, говорят. Права была моя матушка, в городе люди совсем другие. Ну где видано, грабить людей во время еды!

Его возмущение я полностью разделял.

Я присмотрелся к Богдану внимательнее. Действительно, старательно поставленная речь выдавала в нем жителя если не деревни, то маленького городка. Да и некоторая натянутость в жестах тоже подтверждала это.

Он вкратце рассказал приставу, что произошло и Заужский обратился ко мне:

— Что вы им сказали?

— Попросил не мешать трапезе.

— И всё?

— Всё, — я пожал плечами.

— И они вот так просто согласились? — не скрывая скепсиса, хмыкнул жандарм.

— Вежливость порой творит чудеса, — улыбнулся я. — Возможно они поняли, что совершают ошибку, и решили не доводить дело до конца.

— Ну-ну, — не поверил мне пристав. — Вы сумели их рассмотреть?

— Честно говоря нет, меня это не интересовало.

— Ну-ну, — повторил Заужский. — И правда, кому может быть интересно ограбление, — он понял, что от меня больше ничего не добьется и переключился на Янина: — Заведение застраховано?

— Увы, не успел позаботиться об этом, — вздохнул усач. — Покупка земли обошлась мне в копеечку. Откровенно говоря, я практически разорен. Говорила мне матушка…

Видимо, родственные связи Богдана были очень крепки. За пять минут он успел поведать, что родом из села Колтуши, что в Шлиссельбургском уезде. Что места там чудесные — озера, лес и живописные холмы. Работал он при одном из поместий, а большие деньги выиграл в лотерею.

Отчего он вдруг решил стать ресторатором, было неизвестно. Может детская мечта такая была. Но вложил Янин абсолютно всё, каким-то образом сумев выкупить этот особняк. Часть дома была жилой, там он поселился сам. Матушка наотрез отказалась переезжать в столицу.

Пристав рассказу Богдана удивился не меньше моего. Купить землю на Петербургском острове было не просто дорого, а практически невозможно для простолюдина. За каждый такой участок шли неслабые дипломатические бои и интриги среди дворян.

Я не стал проявлять любопытства, но это сделал Заужский, прямо спросив как это удалось.

— Так повезло, — простодушно улыбнулся Янин. — На торгах дурно кому-то стало, поднялся скандал. Ну я, пока они шумели, подошел к их главному и показал банкноты. Часть за землю и его личную часть. Он молоточком стукнул, даже никто не услышал, и всё.

То есть просто напрямую предложил взятку… Да уж, благородные до такого банального способа не додумались. Забавно. Похоже кто-то, кому не достался особняк, решил заполучить его другим способом.

Подослать грабителей и испортить репутацию ресторану — эффективно. Учитывая затраты на открытие, разорение действительно дело времени. Потом можно прийти и предложить выкупить.

А то и вся эта ситуация с торгами изначально подстроена была…

Мне это не понравилось, поэтому я решил сделать охранный артефакт для нового соседа. Пусть местные воришки вряд ли ещё раз сунутся сюда, но есть и заезжие, которых Новгородский не контролирует.

Да и пожар, опять же, может внезапно случиться.

Нет, однозначно, помогу Янину. Хороший он человек, это сразу видно. Отбирать у него шанс исполнить мечту я не позволю. Да и гренки отличные.

Пристав опросил всех, выпил со мной чашечку кофе и поведал районные новости. Дела шли хорошо, не считая сегодняшнего происшествия. Тучков буян облагораживали, позвали природников, чтобы те занялись парком. Особняк, бывший притоном, расчистили и отремонтировали. Уже к осени там должен был открыться новый приют с гимназией.

Спросил я и о дочери Заужского. Елизавету со своей теткой пристав перевез к себе, в город. Теперь Лаврентий Павлович непременно ужинал дома, чтобы ни происходило. Дочь, кстати, активно участвовала в организации нового приюта и собиралась там трудиться, когда его откроют.

В общем, всё складывалось прекрасно.

На этой чудесной ноте мы расстались и я отправился домой.

Горшок я поставил в лаборатории, надо бы разузнать, что это за растение. Прогулялся по саду, посмеявшись над котятами. Кутлту-кеди нашли себе новое развлечение — охоту на волшебных карпов. Делали они это не всерьез, просто дурачились. Но рыбы явно подыгрывали, дразня пушистых.

Навестил я и оранжерею, с удовольствием отметив, что зеленые обитатели чувствуют себя отлично и многие вовсю цветут. Пора бы заняться и алхимической лабораторией. Если, то есть когда, я помогу хранителю сада, средств должно хватить и на это тоже.

Дома было очень тихо. Все, кроме Прохора отсутствовали. Слуга хозяйничал на кухне, напевая песенку, отвлекать я его не стал.

Начать изучение новой темы я решил с домашней библиотеки.

Тут царила прохлада, полутьма и витали ароматы знаний и старой бумаги. Первым делом я взялся за ботанический атлас и сам не заметил, как увлекся им.

Очень качественно иллюстрированный, он захватил меня надолго. Вот уж удивителен мир флоры! Растения могли приспособиться к окружающей среде настолько впечатляюще, что я на какое-то время разделил фанатизм природников.

Жалящее дерево гимпи‑гимпи, одно прикосновение к которому может вызвать сердечный приступ. Цветки, исторгающие жуткие запахи и поедающие насекомых и мелких птиц. Вельвичия, живущая в самых суровых условиях пустыни и обходящаяся без дождей вообще. Да даже обычный милый лютик — и тот ядовитый!

Да уж, листочки и цветочки отнюдь