Иван Сабило - Крупным планом (Роман-дневник). 2008

Но мир взбудоражен. Французы говорят: «Ищите женщину», а в данном случае можно сказать: «Ищите Штаты». И обязательно найдёте! Правда, их Белый Орёл, хоть и продолжает энергично держать в когтях миролюбивую оливковую ветвь и боевые стрелы, но распростёртые над миром крылышки уже слегка подустали.

Открытие Пекинской Олимпиады потрясло воображение. Наблюдая, как сла­женно и красиво могут действовать люди сообща, порой задумаешься, как зача­стую нелепо они себя ведут и поступают порознь.

13 августа. Россия и Южная Осетия победительно объявили о завершении операции по принуждению Грузии к миру. Грузинские военные формирования вытеснены за пределы «непризнанной республики». Обе стороны подсчитывают свои жертвы и гигантский материальный урон. Могу себе представить, каков был азарт наших военных войти в грузинскую столицу, до которой оставались считан­ные километры. Но не вошли и правильно сделали. Если бы вошли, думаю, мы получили бы нечто похожее на Афганистан.

21 августа. Москва. Приступил к работе. Сотрудники вполголоса интересу­ются, жив ли Сергей Владимирович, - слишком долго он отсутствует. Говорю - не знаю, но уверен, что с ним всё в порядке. Иначе об этом уже было бы известно. Салтыковой нет, в отпуске. Позвонил Сергею Владимировичу - молчание.

28 августа. Вернулся из отпуска Феликс Кузнецов. Не успели поздоровать­ся, как он спросил:

- До вас доходили слухи, что якобы умер Михалков?

- Да, неоднократно, - сказал я. - Только...

- А вам не кажется, что слухи о его смерти не так уж недостоверны?

- Вздор, - сказал я. - Если бы такое случилось, уже знал бы весь мир.

- Ну да, конечно, я тоже так думаю.

17 сентября. Ко мне на работу приехал Николай Коняев, - он как председатель Петербургского отделения Литфонда был участником конференции Литфон­да России. Рассказал о том, что было на конференции.

С Николаем Михайловичем приехали ко мне домой, поужинали и отправились на Ленинградский вокзал - он уезжает вПитер, а я встречаю из Питера дочку и внучку. Встретили их, немного поговорили, и Николай направился к своему поезду. А когда я с дочкой и внучкой заходил в метро, меня окликнул бородатый человек:

- Иван Иванович, здравствуйте! Не узнаёте?

Он вслед за нами прошёл контроль и представился моей дочке:

- Александр Потехин.

- Бывший вице-губернатор Санкт-Петербурга при Яковлеве, - добавил я, об­радовавшись встрече. Перекинулись несколькими фразами, хотелось продолжить разговор, но закапризничала уставшая в дороге Мария, и мы расстались.

Александр Владиславович Потехин - один из немногих в правительстве горо­да, к кому я испытывал и продолжаю испытывать дружескую симпатию. По его инициативе в Санкт-Петербурге был создан Издательский совет, в состав кото­рого вошли руководители библиотек и книжных магазинов, а также крупнейшие издатели и писатели города. Располагая немалыми средствами, выделенными правительством Питера, Издательский совет помог выпустить сотни книг по исто­рии нашего города, пособий для вузов, а также многие художественные альбомы и литературные произведения.

Мария заметно подросла, разговаривает, как молодой профессор-краевед: мно­го слов и сразу обо всём.

- Деда, знаешь, что? Я заметила, что река Нева всё время течёт только в одну сторону.

- Ну да, все реки так. Реки обратно не текут.

- Почему?

- Потому что вода всегда течёт туда, где ниже. Наверх вода не потечёт.

- А как же тогда она течёт к нам на пятый этаж?

- При помощи специальных приспособлений.

Мария, со вздохом:

- Значит, её заставляют? А я не люблю, когда меня заставляют.

- Я тоже, - кивнул я.

19 сентября. Из Петербурга на новой машине «Субару» приехали Галина и Саша. Дорогу легко преодолели, довольны.

Гулял с Марией по Крылатским холмам. Кормили хлебом уток. Поднялись на самый высокий холм - зимой, когда на нём проводят свои тренировки горнолыж­ники, здесь действует канатный подъёмник.

Спускались. Мария шла сзаци. Я оглянулся - топает по грязному дну полувы- сохшей лужи.

- Машенька, что ж ты по грязи ходишь? Включай, пожалуйста, иногда голову.

- Сам включай, а я прыгаю, как зайчик. И не мешай!

На середине холма подняла руки и потянулась ко мне.

- Дедушка, возьми, я устала.

22 сентября. Между тем в глубинах МСПС зреют нешуточные события:

- Минюст требует повторить конференцию, которую мы провели в мае этого года, - для уточнения протокола;

- Сергей Михалков не продлил Бояринову доверенность на ведение финан­совых дел - лишил его права подписи на документах. А это первый шаг к его увольнению. Бояринов в бессильном гневе и заявил Салтыковой, что это удар не столько по нему, сколько по Московской писательской организации.

На 9 октября назначены два мероприятия: проведение конференции МЛФ и за­седание Исполкома МСПС, который должен принять решение о проведении VII съезда МСПС. По Уставу, мы должны его провести в феврале 2009 года. До съезда нужно определиться с функционерами, которые, наряду с Михалковым, поведут корабль МСПС дальше. Салтыкова мне уже неоднократно говорила о том, что Михалков видит своим преемником Юрия Полякова. И Поляков вроде бы со­гласен, но вопрос в том, как воспримут Юрия Михайловича другие. Например, Ганичев, про которого Поляков по НТВ на всю страну заявил, что он не видит в нём писателя.

24 сентября. Салтыкова сказала, что Сергею Владимировичу позвонил Ва­лерий Ганичев и предупредил, что если его преемником будет назначен Поляков, Союз писателей России выйдет из состава МСПС.

- Ганичев блефует, - сказал я. - Принять решение о выходе может только съезд Союза писателей. Но откуда ему известно о будущей кандидатуре?

- Не знаю, возможно, сообщил Кузнецов.

- А что сам Поляков? Ведь он занят лучшей в стране газетой и захочет ли взва­лить на себя ещё такую ношу, как МСПС?

- С ним были предварительные разговоры, он думает.

- Мне будет жаль, если такой сложный вопрос, как смена руководителя МСПС, будет решаться под ковром.

- Пока ничего конкретно не решается, - сказала Салтыкова. - Просто идёт по­иск подходящей кандидатуры.

Ясно, что даже она, одна из наиболее приближенных к Михалкову, не знает, что происходит и к чему нужно готовиться. Либо ей не доверяют, либо сам Ми­халков ещё не определился - быть ему руководителем или нет. На мой взгляд, пора не быть, чтобы не множить ошибки.

25 сентября. Николай Коняев, будучи главным редактором петербургской «Авроры», попросил у МСПС - соучредителя журнала - доверенность для про­ведения собраний и других необходимых дел.

Салтыкова на дыбы:

- Нет, мы обожглись на Ларионове, поэтому никаких доверенностей давать не будем.

- Тогда нужно написать отказ от соучредительства, - сказал я.

- Нет, зачем? Это известный журнал, и для нас престижно быть его соучреди­телем.

- Тогда нужно дать доверенность. Ни Михалков, ни я к ним на собрания ездить не сможем, а журнал требует к себе постоянного внимания.

- Я посоветуюсь с Задорожным.

Советовалась, пригласили меня, стали долго объяснять, что целиком доверен­ность давать нельзя, а можно только половину, только для участия в собраниях. То есть как в сказке про Чебурашку: «Мы не можем вам дать целую машину, а только половину. - Но половина же не поедет? - Хорошо, дадим целую, но она провезёт кирпичи только половину пути...»

- Любое дело, дорогие друзья, - сказал я, - можно довести до абсурда, что вы сейчас и делаете. Я в этом не участвую, занимайтесь сами.

И ушёл.

Через полчаса ко мне пришла Салтыкова, спросила:

- Вы ещё сердитесь на меня?

- Нет, но доверенность нужно дать.

- Хорошо, я посоветуюсь с юристом.

В сознании нет-нет да и возникнет нечто схожее с легкомысленным сюжетом пьесы под условным названием «Хочу жениться!». Герой пьесы, раздосадован­ный рядом неудач, ругает свою Судьбу, грозит расправой, если только встретится с ней, и Судьба является к нему домой...

Я загорелся написать пьесу и решил посмотреть, что сегодня предлагают дра­матурги и от чего не отказываются театры. Выбрал театр Сатиры и пошёл на спектакль Юрия Полякова «Женщины без границ». Провёл там два с половиной часа и переназвал для себя эту постановку в «Женщины без пограничников». Изящная словесная погремушка. Больше всего мне пришлись по душе зрители - радуются всякой двусмысленности, аплодируют. Особенно восторженно воспри­нимали преобразованное в гондоньеры слово гондольеры...

Вечером дочка и зять отыскали в Интернете три дачных дома, спросили, ка­кой я выбираю. Мне вся тройка понравилась. Ребята ищут подходящий участок. Минское, или западное, направление нам не по карману. Склонны обратить свои взоры на «милый север», где Волга, Дубна и город Талдом. Туда от нашего дома почти 130 км. Но там дача Сашиного сотрудника Димы, и он в восторге от тех мест. И место называется «Смирновские дачи» - когда-то оно принадлежало зна­менитому водочнику Смирнову.