Сила Боли - Павел Александрович Зверев

что у меня, что у ушастого. Его мечи больше не оставляли за собой шлейфа, лишь нелепо двигались, пытаясь меня подрезать. Взмах слева и первый клинок пропускаю, всего лишь доворотом корпуса. Взмах по диагонали вторым и только лишь отшатываюсь. Горизонтальный замах заставляет присесть, а после вертикальный — отскочить, упираясь рукой в крышу. Покат у нее не шибко крутой, но сделана она на совесть. Черепица не продавливалась от нашего веса, имея явный упор под собой. И только лишь взмахи эльфийского клинка оставляли на ней небольшие борозды.

Мимолетное затишье, когда эльф замер, с замахом обоими мечами, что смотрели остриям вниз. Я еще успел прогнать мысль о появлении второго клинка, как он сделал один короткий выпад, заставляя шагнуть вправо. После всё сорвалось вниз.

Моя нога не находит опоры и проваливается сквозь черепицу. Нелепо взмахиваю лапами, но это так медленно! Руки по сторонам, в попытке ухватиться за что-нибудь, но тщетно. Нет, упереться в черепицу успеваю, но и только. Она проваливается от веса и лишь краем глаза отмечаю порезы в ней ровно по моему контуру. Мысль пронзает разум и опять же, слишком медленно! Взгляд вниз, где нет перекрытий! Склад в три этажа и моё свободное падение на каменный пол. Скрежет сверху и ушастый, снявший маску-череп. Надменный взгляд изумрудных глаз, молодое холенное лицо и в отсвете теней кожа, что кажется темной. Отрезки реальности в полете, когда разум банально не поспевает за скоростью свободного падения!

Боль. Она тоже пришла с запозданием, как и понимание всех травм. Звон в голове и мысли, размеренно плавающие на волнах сознания. Хотелось мне закричать и разогнать это сонное состояние, но тщетно. Мысли путались и сбивались, будто очень пьяный человек пытается подняться по льду. Картинка перед глазами рябила, и не сразу дошло, что это разнится принятие её мозгом. То есть, информация считалась, но мозг обработал ее с опозданием. И вот, как только пришло её понимание, уже перед глазами другая.

Эльф без маски стоит еще сверху, а ветер развивает его плащ. Миг и он застыл в прыжке вниз. Еще мгновение и меч воткнут в колонну и мозгом отмечаются детали его проворачивания, дабы снизить скорость скольжения. Сдвоенный удар сердца и ушастый на земле, в нескольких метрах от меня.

— Такие, как ты, кьяо’ук, — доносится приглушенный его голос, — могут быть опасны даже для моих опытных собратьев. Благо, Илайия даровала нам своё благо! Первородный, — кривая усмешка на тонких губах. — Я бы с великой радостью встретилась с тобой постарше. Ты — интересный.

Эльф присел передо мной на корточки, чтобы, как только я попытался выкинуть руку в его сторону, оказаться с другой стороны.

— Такие, как ты, не должны жить, — его шепот доносился с разных сторон. — Такие, как ты — насмешка над самой природой!

Шелест меча, что режет воздух у обоих моих ушей и мерцание клинка перед лицом. Попытка осознать, среагировать и заставить тело двигаться! Тщетно. Мозг банально не поспевает за происходящим. Но, если разум слаб? Всё верно. Он должен уйти на задний план.

Сознание ускользает вовнутрь, и тиски с него опадают. Всё произошедшее вспыхивает уже случившимся фактом, как и настоящее. Эльф у моей головы, вскинув клинок вверх, намеревается пробить голову острием. Его взгляд лучится довольством и превосходством. На губах кривая улыбка презрения и из-за неё лицо ушастого уже не кажется таким идеальным.

Инстинкты, те самые инстинкты зверя, о которых с таким презрением вещал длинноухий, сейчас вырвались на передний план. Наваждение танца спало и больше никаких оков.

Руки, а точнее лапы, взметнулись к ногам эльфа и когти с легкостью пробили и шмотье, и плоть до самой кости. Вскрик боли, и ушастый теряет равновесие, падая прямо на меня. Полупрозрачный меч пропадает вовсе, превращая грозного противника в мясо.

Пусть у меня сломаны ноги, пусть, но регенерация уже вовсю собирает осколки костей, а мышечный каркас вправляет их на место. Благо высота третьего этажа не сказалась на мне критично. Теперь, правда, никаких поддавков, ибо эльфятина доказала, что недооценивать их нельзя. И дальнейшее только убедило меня в этом.

Уже собираюсь воткнуть когти в бока ушастого, морщусь, когда меч снова вспыхивает в его ладони. Острие у самой груди и сила притяжения сделает всё за него. Успеваю схватить ладонь с мечом и благодаря удлиненной лапе, меч лишь чиркает мою плоть. Вторая лапа стальной хваткой сжимается вокруг щиколотки ушастого и рывок в сторону, отбрасывает того на пару метров. Теперь есть дистанция и это хорошо.

Возвращаю себе контроль тут же, чтобы вдохнуть воздух полной грудью уже без всяких наваждений. Злость прорывается на передний план, но вместо рывка, лишь настороженно смотрю на копошение противника. Тот приподнимается на локтях и в глазах его уже нету того высокомерия. Там виднеется страх? О, да! Заполошенный стук сердца и резкий запах пота! Нет, ушастый и не думал опускать руки. Сжимая челюсть, он даже встал на ноги и выпрямился. С такими-то ранами. Меч в его ладонях вновь замерцал, но как-то неуверенно, что ли. Значит, всё-таки, что-то завязанное на какие-то внутренние резервы. Интересно, про такое и вовсе не читал. Как, и кто такая Илайия ни в одной книге по ушастым написано не было.

— Станцуем теперь? — оскалился я уже совершенно не в человеческом облике.

— Первородная твхарь, — процедил ушастый. — Тебя не должно быть в этом городе!

— Тебя тоже здесь сейчас не будет, — неудобно разговаривать, когда вместо рта пасть.

Несколько секунд, пока костяк более-менее закрепился и рывок вперед. Эльф успел сделать два маха восьмеркой, как я был уже рядом. Отталкиваясь от каменного пола всеми четырьмя конечностями, рванул вперед, по пути уходя в бок, когда ушастый запустил меч подобно копью. Лезвие разминулось со мной в считанных сантиметрах, но тут же снова появилось в его руке. Взмах лапой и обманный финт уходит в молоко, когда мои рефлексы и движения, столь резки, для его глаза. Теперь уже никаких поддавков. Когти проходят по запястью руки, сжимающей меч и снова резкий скачок в другую сторону. Нелепая попытка отмахнуться вновь появившимся, но уже в другой руке, мечом и снова когти достигают своей цели.

Когда перебиты хрящи и в целом кисти лишь фарш, удерживать в них меч не представляется возможным. Два взмаха крест-накрест распарывают грудину ушастого, и густая кровь разлетается по сторонам. Осколки ребер выделяются на фоне черной брони, которую даже не заметил.