Помощница стража тьмы. Брак по контракту - Татьяна Рябинина

сможем. Придется оставить здесь. Распряжем ее, и она сама выберется к людям. Кто-нибудь возьмет ее к себе.

Мои нервы уже звенели, как перетянутые струны, когда мы наконец добрались до места. Отпустив лошадь на волю, Эйдар сказал с сомнением:

— Надеюсь, если нам придется вернуться, она не успеет уйти далеко. Хотя проход еще надо найти.

Я знала только то, что он находится между ручьем, впадающим в море, и утесом. Впрочем, поиск как раз оказался делом несложным: я чувствовала что-то вроде сквозняка, только не кожей, а как будто изнутри.

— Кажется, сюда.

Мы шли, и это ощущение с каждым шагом становилось сильнее. А потом еще одно, хорошо знакомое: липкой пленки на лице. И темный коридор, ведущий к мерцающему свету. Что там? Фонари? Или, может, огонь?

Эйдар шел впереди, я, держа Аллана за руку, следом. И снова в голове крутилось раз за разом: «Шаг, другой, до счастья далеко».

А может, все-таки ближе, чем кажется?

И так отчаянно захотелось поверить в это. В то, что во вселенной осталась хоть капелька справедливости.

Нет, Лиза, говорил здравый смысл, справедливости вообще нет. Есть только причинно-следственная связь.

Я отмахивалась и смотрела вперед, а свет становился все ярче.

— Пришли…

Эйдар остановился, вытянул руку, и она легко прошла вперед, из темноты на свет. Выглядывая из-за его плеча, я увидела железнодорожный переезд со шлагбаумом, а рядом маленькую будку и фонарь. А еще большой стенд, на котором было что-то написано.

Написано кириллицей! Но вот что? И по-русски ли? Издали было не разобрать: света от фонаря не хватало.

— Эйдар, ты видишь? — я заорала прямо ему в ухо, и он отшатнулся.

— Да не кричи ты так, Лиза. Вижу что?

— Стенд.

— Да. Только не могу разобрать, что там на нем.

— Это какой-то непонятный язык, — Аллан опередил нас и высунулся наружу, но Эйдар рывком втащил его обратно.

— Не торопись!

Оглядевшись, он вышел, мы с Алланом за ним.

Вокруг не было ни души, окна будки не светилось. Значит, шлагбаум автоматический, закрывается и открывается по сигналу с дистанции. Я подошла к стенду — и не разобрала ни единого слова. Это могло означать лишь одно: мы в нашем мире, но точно не в России.

В Молдове перешли на латиницу, это я помнила. Украина и Беларусь тоже отпадали. Как и Сербия. Значит, Средняя Азия. Казахстан? Киргизия? Где еще осталась кириллица? Пейзаж вполне соответствовал: дорога, пересекающая железнодорожную колею, уходила куда-то то ли в поле, то ли в степь.

Могло быть хуже. Намного хуже. Мы, можно сказать, вытянули билетик с выигрышем. Но уж точно не главным. Раньше, случись с нами такое, мы могли бы ментально попросить помощи у стражей. Теперь — ни в коем случае.

— Что будем делать? — спросила я Эйдара, изложив ему свои соображения по поводу нашего местонахождения.

— Самый простой вариант — идти вдоль путей до ближайшей станции. Но неизвестно, сколько до нее километров. Может, два, а может, и двадцать два. Идти по дороге до населенного пункта — то же самое. Можно, конечно, к примеру, сломать шлагбаум и подождать. Рано или поздно пройдет поезд, машинист увидит, что он не закрыт, сообщит на станцию. Кто-то приедет его чинить.

— Нет уж, давай без вандилизма.

— Смотрите, смотрите, огонек! — закричал Аллан.

Светлая точка быстро приближалась, потом раздвоилась, превратившись в фары машины. Я замахала руками, но она и так уже останавливалась: замигали красные огни, завыл сигнал, и шлагбаум опустился. Мы с Эйдаром подошли ближе, окно чуть приоткрылось. Я разглядела лицо пожилого мужчины с узкими глазами и широкими скулами.

— Скажите, пожалуйста, где мы находимся? — спросила я, ожидая, что тот замотает головой: мол, не понимаю.

— Как где? — удивился он на чистейшем русском и махнул куда-то вдоль железной дороги. — Там Сулусай, там Жаркий.

— А страна какая?

— Вы что, с ума сошли? — возмутился мужчина. — Казахстан, какая еще?

Господи, спасибо, спасибо! Как в анекдоте: ужас, но не ужас-ужас.

— Пожалуйста, — взмолилась я, — подвезите нас. Мы с ребенком. Мы… в беду попали.

— Куда вам? — подумав, спросил он.

— Да хоть куда-нибудь. Но у нас денег нет. Только на карте. Российской.

Карту я действительно взяла с собой — вместе с паспортом.

— Русские? — он выпятил губу. — Ладно, садитесь. В Амангельды довезу, а там уже сами.

— Спасибо вам большое!

— Спасибо! — пискнул Аллан, и водитель рассмеялся:

— Садись уже, рыжий! Поехали!

Прода от 31.07

Прода от 31.07

Подумав про ужас и ужас-ужас, я была категорически не права. Потому что, угодив в Казахстан, мы сорвали джекпот. Не миллиард, но несколько миллионов точно. В эквиваленте удачи.

Это был наш мир. Это был наш континент и пограничная с Россией страна. Страна вполне русскоязычная и относительно дружелюбная. Там хоть и ограниченно, но принимали российские банковские карты. А еще для пересечения границы не требовался загранпаспорт! Ну и Аймурата — так звали нашего спасителя — нам послали небеса, не иначе.

Он не только довез нас до села, но и привел к себе домой, накормил и уложил спать. Жил он один в большом, но сильно запущенном доме. Жена умерла, дети уехали в Россию на заработки. Разумеется, ему хотелось знать, как мы оказались ночью в глухой степи на железнодорожном переезде и почему так странно одеты. Если мой брючный костюм был относительно нейтральным, то одежда Эйдара и Аллана вызывала недоумение.

Версия наша выглядела не менее странной, но ничего другого мы придумать не смогли. Были в Питере на костюмированной вечеринке, а когда вышли на улицу, вдруг оказались здесь. Может, провалились в какую-то пространственную дыру или еще что-то в этом роде.

Аймурат цокал языком, качал головой, верил или не верил, но пытался придумать, что с нами делать.

— Нам бы как-нибудь деньги с карточки снять, чтобы домой вернуться, — проскулила я жалобно, поглаживая себя по шерстке за то, что поменяла старую «Визу» на «Мир».

Порывшись в телефоне, Аймурат выяснил, что провернуть это можно только в одном банке, ближайшее отделение которого находится в Уральске. Ехать туда надо было хоть на машине, хоть на поезде порядка трех часов.

— Отвезти вас, что ли? — задумался он. — А то вам ведь и билеты на поезд не купить.

—