Люба Штаний - Небо в подарок (СИ)

Пальцы сами потянулись к предмету беседы, и я ласково провела подушечками по замысловатому и действительно завораживающе красивому черно-фиолетовому рисунку. Торадин приглушенно застонал и прижал теснее.

- Тебе неприятно? - мгновенно отдернула ладонь.

- Совсем наоборот, - хрипло отозвался он, - даже слишком приятно...

От вибрирующих ноток в его голосе и едва заметной дрожи сильных рук стало горячо и сладко. Вот оно, значит, как... Я, может, с практикой и не знакома, но телевизор смотрю и книжки читаю.

- А так? - прошептала почти неслышно от осознания собственной наглости и прижалась губами к горлу своего счастья.

Дальше как-то само собой получилось...

Губы медленно скользнули по волнующе мягким, чуть шершавым чешуйкам и теплой гладкой коже. Переместились на подбородок... И мы почему-то уже не идем, а стоим у стены в коридоре.

Лагортианин, застывший каменной статуей, дышит часто и тяжело, а я глажу его плечи, целуя, куда могу дотянуться и... растекаюсь от горячего удовольствия. Как удивительно приятно прикасаться к тому, кого любишь!

Ощущение, будто мерцающий звездный свет обволакивает, растекаясь по коже... Впитывается, собираясь в животе, щекочет губы и кончики пальцев...

- Торадин... - выдохнула, сглотнув, и лишь титаническим усилием волн прекратила это безобразие. Самое сказочное безобразие, какого и представить себе не могла никогда.

- Да, любимая? - с трудом отозвался он и осторожно провел широкими ладонями вдоль моих дрожащих рук.

- Повтори! - едва не задохнувшись от нахлынувших эмоций, пошатнулась.

- Что повторить? - удержав, простонал хрипло.

- Ты сказал «любимая»?

Чуть наклонив голову, лагортианин ласково улыбнулся, правильно оценив жадный вопрошающий взгляд:

- Катя, ты самая любимая во всех галактиках и мирах, -обхватив талию и поднимая до уровня своего лица. - Любимая... у меня нет таких слов, чтобы сказать об этом...

- Тогда. - увидев в мерцающих зеленых глазах много больше, чем хотела. - Просто поцелуй меня, и ну их... слова эти.

Когда, спустя Бог знает сколько минут, мы все-таки добрались до комнаты, я все еще дрожала от обжигающе-плавного огня того прикосновения и все думала, что же будет потом, если от одного поцелуя дар речи пропал напрочь?

А вообще Торадину нужно памятник ставить за то, что сумел сдержаться и не зайти дальше. Я бы уже не сопротивлялась, но потом было бы стыдно. Коридор-то общий и... Неприлично совсем. А если бы кто увидел? И все равно, двери собственной спальни манили так... Ох... Если бы не озабоченный анализами док!

- О чем так тяжко вздыхаешь? - С улыбкой поинтересовался капитан, опуская меня на диван в малой гостиной.

- Если скажу, сгорю от стыда. - буркнула под нос, краснея и безуспешно пытаясь отвести взгляд от вожделенной двери.

Но он расслышал и даже взгляд заметил. Сглотнул. Опустился на колени и взял за руки:

- Катя...

- Я в душ, - вскочила, опасаясь окончательно опозориться, если он сейчас чего-нибудь спросит, а я вместо ответа кинусь ему на шею. Нет уж!

Угу... Для того, чтоб вскочить ума хватило, а вот чтоб вспомнить во что одета, вернее, раздета. - уже нет. Покрываю, держащееся на одном честном слове и корявом узле на плече, осталось лежать на диване, а я... окаменела, завороженно рассматривая расширенные зрачки мужчины и выступившие на его лбу крохотные бисеринки пота.

Но тут в соседней комнате раздались голоса и я. пискнув, сиганула через диванную спинку. Уже дошло, чего Торадина так переклинило. От сорочки-то одно название осталось, а когда покрывало упало, стала видна грудь. Причем, полностью видна... Вся.

И вот если реакция капитана была уместна и даже в какой-то степени приятна, хоть и окрасила мои собственные уши в алый цвет, то демонстрировать недостаток одежды остальным, мягко говоря, не хотелось.

Захлопнув за собой дверь, сползла по ней на пол и почему-то рассмеялась. Может, Лайен заразный? Что смешного было во фразе дока, которую удалось разобрать на бегу: «А если Каюк - наше спасение»?

Мало того, что глупость, так еще и обещающая кровопотерю! И все же мне хотелось смеяться. И не только: смеяться, петь, танцевать, тихо улыбаться или кричать в голос о том, как невообразимо счастлива...

Конечно, кричать я не стала. Просто встала, разделась и пошла мыться. Приняла душ. вытерлась насухо и оделась. К счастью, «Капля» предоставила тонкую синюю водолазку, брюки и белые носки еще до того, как я о них подумала.

Правильно. С сорочками мне сильно не везет, да и док чирикает за дверью. От его восторженных восклицаний уже в ушах звенит. Нужно будет потом что-нибудь со звукоизоляцией придумать. Стенки потолще сделать, например.

- О! Это невозможно! Необъяснимо! Антинаучно! - в откровенно безумной эйфории взвизгивал толстячок, подпрыгивая около высоченного лагортианина, когда я решилась-таки вернуться на свое место.

На столе стояла корзинка с поклонами. Около нее висела знакомая синяя сфера, а капитан стоически терпел манипуляции целителя. Морщился, правда, но терпел.

Медик извлекал из сферы одну за другой непонятные штуковины. Прикладывал их то к спине, то к рукам, то к шее жертвы исследований, а потом запихивал обратно в синий шар.

При всей суетливости и видимой неадекватности, метания целителя все же имели некоторую закономерность. После каждого «доставания» или ощупывания Торадина, толстячок делал запись на прозрачном плоском экране, развернутом прямо в воздухе.

Сам экран был почти невидимым, а вот буковки темно-зелеными и... знакомыми? Присмотревшись, осознала: хоть и не понимаю смысла большинства терминов, в целом фразы незнакомого языка читаю, как будто они по-русски написаны. Любопытно...

- А почему я на вашем языке читаю? - спросила, присаживаясь на узкий диванчик.

- Так ты и говоришь на всеобщем. - отмахнулся Док. -Ускоренная программа обучения. Активирована, когда шло лечение в стацкамере.

Мдямс... А я даже не заметила. Выходит, думала на родном, а говорила на чужом языке? Вот идиотка. Такого не заметить, надо совсем невменяемой быть... Хотя в этом дурдоме успокоиться и придти в себя и времени-то не было. Шок за шоком...

То вернувшаяся способность ходить, то Небо в обзорном окне, то осознание человекообразности пришельцев, то... Да чего уж! Сплошной каюк епть, если в двух словах. Кстати, о словах...

Задумавшись, припомнила любимые стихи. В голове они воспринимались вполне привычно. Никаких признаков иного языка... А если вслух?

- Каждый выбирает для себя женщину, религию, дорогу.

Странно... На слух текст тоже воспринимался, как всегда.

- Катя, это - твой родной язык? - спросил вдруг Торадин.

- Да! Я что, по-русски говорила?

- Наверное, - пожал мужчина плечами. - А что именно ты говорила? Очень красиво прозвучало.

- Это стихи, - в некотором отупении сказала. Выходит, если специально задумываюсь...- Это когда слова специально так складываются, чтобы напевно получалось.

- А зачем? - озадаченно нахмурился Док. - Это -бессмысленная трата времени.

- Зато красиво, - совсем потерявшись от постановки вопроса, ответила. - Не все ж для дела. И для души что-то нужно.

- Душа? - Док даже очередную фиговину отложил в сторону. - Это какое-то божество землян? У многих рас есть объекты для поклонения, я знаю.

Открыв рот, какое-то время таращилась на толстячка. И как ответить?

- Если не касаться темы религий, душа - это ты сам. То, что отличает тебя от всех прочих, - выдала наконец.

- A, - целитель понимающе кивнул, возвращаясь к исследованиям. - если на вашем языке так тело называется, тогда все ясно. Кроме того, зачем нужны эти стихи?

- Да нет, душа - это то, что внутри! То, что делает тебя живым, злым или добрым. Собой!

- Ох, - приборчик выпал из пухлых рук и закатился под стол. - А лог-сканирование ничего подобного не выявило!

- О не-е-ет, - отчаявшись объяснить очевидное, застонала я, - Я не знаю, как объяснить! Просто не знаю, но без души человек - всего лишь кусок мяса. Вы же тоже все разные! Руки-ноги одни и те же, а внутри разные. Вот чем ты от Лишуга, например, отличаешься?

- Габаритами, количеством и соотношением мышечной и прочих тканей, размерами костей, составом крови, - начал сосредоточенно перечислять Док.

- Да как вы вообще живете, если разницу между друг другом так определяете? - воскликнула в сердцах.

- Замечательно! - обиженно насупился материалист от медицины. - У нас самые совершенные в семи секторах космоса технологии, самые полные знания обо всем. Лагортиане - совершенная раса.

- И вымирающая, - добавил тихо Торадин.

- Уже нет! С кровью землян мы победим болезнь. Взять хотя бы тебя! Это же...

- Катя! Я, кажется, понимаю, о чем ты... - прервал возмущенный клекот врача капитан.

Тут сфера издала переливчатое пеликанье и целитель, махнув рукой на философствования, кинулся к экрану. Несколько секунд жадно вчитывался в текст, периодически изумленно причмокивая и вскрикивая, а потом просто завис.