Долгорукий. Суетолог Всея Руси. Том 2 - Кирилл Геннадьевич Теслёнок

— Вера! Как я рада тебя видеть!

Девушки обнялись, затем немного отстранились, разглядывая друг друга. Я отметил, что они ведут себя достаточно сдержанно, без особого задушевного тепла в отношениях. И не без причины… У Милы были причины подозревать Веру… в соучастии.

Я еще пристальнее вгляделся в лицо Милы, пытаясь понять, что происходит в её голове. Она явно что-то недоговаривала. Я решил пойти на хитрость, чтобы вывести её на откровенный разговор.

— Знаешь, Мила… Я вижу, тебе есть что скрывать, — многозначительно заявил я, — Ты явно чего-то стыдишься.

Девушка вздрогнула и испуганно посмотрела на меня.

— С чего ты взял⁈ — выпалила она слишком поспешно.

«Попалась!» — подумал я.

— Ну как же, с чего… — я насмешливо округлил глаза, — Ты ведёшь себя совсем не как обычно. Где твоя задорная улыбка, боевой задор? Ты явно чувствуешь себя виноватой в чём-то. И, полагаю, это что-то связанное с твоим прошлым.

Мила сникла и отвернулась. Её плечи задрожали, как от подступающих рыданий.

— Ладно тебе, не реви! Давай-ка лучше поговорим с этим твоим Тутанхамоном. Дай ему немного потрындеть со мной. Может, он прольёт свет на произошедшее.

Девушка шмыгнула носом. Опустила глаза и покраснела.

— Я… не знаю, что и сказать, Кир, — пролепетала она, — Я сама запуталась во всём этом…

Я шагнул ближе и положил руку ей на плечо. Мила вздрогнула от неожиданности и подняла на меня взгляд. Её глаза были полны тревоги и сомнения.

— Позволь мне поговорить с Тёмным Богом, — снова попросил я, уже мягче, — Он должен был видеть всё, что с тобой происходило. Может, он расскажет мне больше о случившемся. И мы сможем все это исправить.

Лицо Милы исказилось от неприязни при упоминании этого имени. Несколько секунд она молчала, словно прислушиваясь к чему-то внутри себя.

— Он… не уверен, что это хорошая идея, — наконец сказала Мила, — Говорит, что ты ему не нравишься.

Я фыркнул.

— Чувство взаимно. Но сейчас речь не об этом. Хочу узнать, что он видел.

— Хорошо, — вздохнула Мила, — Я… постараюсь дать ему говорить через меня. Только осторожнее с ним, ладно? Он и правда не самый… приятный тип.

Я кивнул. Мила закрыла глаза и глубоко вдохнула. Её лицо вмиг изменилось — черты заострились, губы скривились в насмешливой ухмылке. Она распахнула глаза — теперь в них плясали жестокие огоньки. Это был уже не взгляд девушки — взгляд древнего и опасного существа.

— Ну, смертный, чего тебе надо? — хрипло произнёс Тёмный голосом Милы.

— Здравствуй, Тот… Тутанхамон, — поприветствовал я его, — Хотел кое-что выяснить насчёт Милы. Ты же в курсе всего, что с ней происходит?

Тёмный презрительно скривил губы.

— Конечно, я в курсе! Я вижу все её мысли и чувства как на ладони. Задавай свои ничтожные вопросы, пока я не передумал тратить на вас время!

Этот надменный тип явно не собирался идти навстречу.

— Ты же понимаешь, что я могу изменить немного печать, и сделать твое пребывание в Миле… куда менее комфортным? — напомнил я ему.

Темный бог лишь фыркнул на это и ничего не ответил.

— Ладно, к делу. Замечал ли ты какие-то внешние воздействия на разум Милы в последнее время? Необычное поведение, странные приказы или желания — что-то из этого?

Тёмный на мгновение задумался, постукивая пальцами Милы по подбородку.

— А знаешь… действительно что-то странноватое иногда чувствовалось, — неохотно признал он, — Какие-то импульсы, желания — явно не от самой девчонки. Будто кто-то дёргает за ниточки. Весьма любопытно…

Я мысленно выругался. Значит, мои подозрения оказались верны! Кто-то действительно воздействовал на Милу, заставляя действовать против меня!

Полагаю, без вас, князь Пушкин, тут не обошлось?

— Если идеи как-то это исправить? — спросил я.

Он раздражённо дёрнул плечом.

— Я уже говорил, сейчас мои силы сильно ограничены! Я не могу полноценно творить чудеса, пока заточён в этом жалком теле! Я и без того сделал слишком много, когда позволил этой девчонке выбраться из плена. Я попробую сейчас еще раз посмотреть попристальнее, но ничего не обещаю…

Я чуть было не выругался вслух от досады. Что ж… на помощь этого высокомерного типа явно не стоит рассчитывать. Придётся действовать самому…

— В чем-чем, а наблюдать за происходящим я мастер, — продолжал Тутанхамон, — Но ничего похожего на воздействие пока не вижу. Хотя… — он задумался, постукивая пальцем по подбородку, — В последние дни эта девчонка стала вести себя иначе. Будто в её сознание проник чей-то чужеродный импульс. Но откуда он взялся и что значит — мне не ясно. Увы, в моем нынешнем положении я не способен разобраться в этом.

Значит, и Тёмный подтверждает, что с Милой творится что-то неладное. Чья-то посторонняя воля пытается завладеть её разумом и заставляет действовать вопреки её собственным желаниям. Но что это может быть⁈

Я задумался, перебирая в уме возможные варианты. Неужели Пушкин наложил на дочь какое-то магическое заклятие, дабы лучше контролировать её поведение? Или тут замешан кто-то другой?

Не успел я как следует обдумать дальнейший план, как вдруг Мила безвольно обмякла и начала заваливаться на бок. Я едва успел подхватить её на руки!

— Эй, ты чего⁈ Очнись! — в отчаянии закричал я, тряся девушку за плечи.

Но Мила словно потеряла сознание — её голова запрокинулась назад, дыхание почти не ощущалось. Что произошло⁈ Неужели этот Тёмный натворил с ней что-то⁈ Да нет, вряд ли, это не в его интересах…

— Что происходит? — растерянно произнесла Вера, все это время молча наблюдавшая за происходящим.

Мурзик тявкнул, носясь вокруг нас кругами. Он явно хотел как-то помочь. Но не знал, чем.

— Мила! Очнись, милая! — взывал я, лихорадочно встряхивая её и хлопая по щекам.

Но девушка никак не реагировала, точно тряпичная кукла. Я нащупал её пульс — он едва прощупывался. Дыхание было чуть слышное, поверхностное.

Мы были одни посреди заброшенного подземелья. На помощь рассчитывать не приходилось.

— Держись, слышишь меня⁈ — бормотал я, копаясь в кармане в поисках Ядра Темного бога.

Я не знал, доходят ли мои слова до её подсознания в столь тяжёлом состоянии. Но мне отчаянно хотелось верить, что где-то в глубине души эта хрупкая девушка всё ещё борется за свою