Феодал. Том 2 - Илья Рэд

«Не зря он мне сегодня подвернулся. Теперь осталось разобраться с приказчиком».

— Ну, хватит разговоров, спать пора, — прокряхтел Смольницкий и поднялся, перед этим ударив по коленкам.

Гостевую комнату мне выделили шикарную. Пусть это не Рындинский дворец, но внутреннее убранство было на высоте. Торгаш Аркадий Терентьевич дальше танцевального зала меня не пустил, будто я прислуга какая, а здесь со всем радушием отнеслись.

«Либо пыль в глаза пускают».

В любом случае я тайно заносил всех попадавшихся меня людей в «Картотеку», даже служанок. Любой контакт может быть полезен. А утром успел ещё застать пересменку у стражи, а также вернувшийся с Межмирья отряд витязей.

Мне дали адрес этого Анжея Марича, и, когда я уже хотел окликнуть ближайшего ямщика, ко мне подкатила чёрная с позолотой карета. В окошко приветливо глядела дочь Смольницкого Оксана.

— Присаживайтесь, Владимир, мне как раз в вашу сторону, еду на рынок в храм, заодно и вас подвезу.

— Право, неудобно.

— Бросьте, мы не на ужине у папеньки, смелее.

Дважды просить не пришлось — я запрыгнул внутрь. Интересно, зачем она это всё затеяла?

— Дома нам нормально поговорить не дали, по пути мы исправим это упущение.

Её властный тон сочетался с утончённой внешностью: высокая, статная, с безупречной осанкой и какой-то слишком правильной красотой. В ней не было безуминки, всё холодное, вылизанное и отчуждённое, на таких женщин заворожено любуешься, как на прекрасные ледяные статуи.

— Заинтриговали, Оксана Ивановна.

— Скажу прямо — вы мне не нравитесь, но отцу на это плевать, он использует меня как вещь. Ваше поведение мне показалось достойным, а умственные способности выше простого желания набить брюхо и отважно отрезать кому-нибудь голову. Потому я решила раскрыть свои карты. Мне неинтересен брак с кем-то вроде вас, но ослушаться родителя я не могу.

— Как-то не очень лестно, — сморщился я.

— Я имела в виду, что у меня уже есть возлюбленный, но по понятным причинам мы не можем быть вместе.

— Мезальянс?

— К сожалению, да — он из простой семьи.

— Тогда что я могу для вас сделать?

— Притворитесь, что я с успехом справляюсь со своей задачей. Мы всё разыграем как по нотам, я буду подсказывать вам, какие шаги делать, а вы неукоснительно их выполнять. Для начала сводите меня…

— Погодите, — прервал я её менторский тон, пытаясь переварить услышанное. — Что значит подсказывать шаги?

— Моя любовная стратегия рассчитана на двадцать два шага. В ходе неё мы с вами два раза сойдёмся и три раза разбежимся. В конце отец сам не захочет нашего брака. Итак, мой специально обученный человек будет приносить вам те букеты, что я одобрила. Сначала начнём с безобидных и ни к чему не обязывающих полевых, чтобы подчеркнуть чистоту намерений, затем дозированно добавим нежность, балансируя на грани слащавости. Тут подойдут тюльпаны или маттиола. После перейдём в стадию мечтаний — ровно двадцать одну гортензию нежных оттенков. Первую любовь отметим пионовидными розами. Страсть — оранжевыми герберами, тут я тоже всё продумала. Красные вызовут неоднозначные кривотолки. На первый разрыв подарите мне лаванду, а на воссоединение фаленопсисы…

— Останови карету! — крикнул я кучеру, и тот прижался к краю дороги.

— Что это значит? — возмущённо спросила девушка.

— Какие, к чёрту, фаленопенисы? Я слов таких не знаю, Оксана Ивановна. У меня дел по горло, мне эти выездные гастроли никак не упали.

— То есть вы отказываетесь? — гордо подняла она подбородок.

— Отказываюсь.

Находиться наедине становилось всё опасней, ещё и эти её наклонности…бр-р-р. Двадцать два шага… Да ё-моё, можно как-то попроще? Ну, там полшажка. У меня план развития феода настолько хорошо не продуман, как её фиктивная интрижка! Не-не-не, бежать отсюда надо. Я вылез наружу.

— Я скажу, что вы домогались меня, — пригрозила она.

— Тогда Иван Алексеевич обеспокоится защитой ненаглядной дочи, и плакали ваши редкие встречи с возлюбленным. Аривидерчи, — помахал я ей и поспешил убраться.

— Вы об этом пожалеете! — крикнула она вслед и захлопнула дверь.

Сумасшедшая! Еë бедный любовник, наверное, на цыпочках ходит, лишь бы угодить своей «королеве». Мне эти их шашни не нужны, потому как принесут больше вреда, чем пользы. Если с остальными барышнями это было похоже на невинную игру, то здесь явный такой любовный роман со всеми последствиями.

Отвлечься мне помогла встреча с гувернëром купеческой семьи. Марич подрабатывал уроками математики и явно не получал от этого удовольствия.

— Я не буду решать задачу про трубы. Это глупо!

— Но это классическая задача, она развивает логику.

— А у меня папа логику в порту развивает. Он говорит, кто сколько должен заплатить за аренду склада. Вот вам задача: наш корабль опоздал на 3 дня, а по контракту мы платим 10 рублей в день, но за просрочку штраф 50%, сколько мы должны заплатить…

— Это… Так прекрати сейчас же, это не относится к нашему уроку про дроби!

— Не хочу представлять трубы и дроби! Я хочу корабль!

Розовощёкий десятилетний пухляш пнул учителя в голень и замахнулся на следующий удар. Марич вскрикнул и запрыгал на одной ноге, пятясь от нагловатого ребёнка.

— Давай про корабли или зарежу тебя! — неожиданно мелкий вынул из красивых ножен на поясе инкрустированный драгоценными камнями нож.

Всё это происходило на свежем воздухе, возле белоснежного фонтана с плавающими там разноцветными кряквами. Тут и там торчали короткие трубы с брызгающей водой, и учитель явно на их примере пытался объяснить воспитаннику решение задачи. Я пришёл сюда после того, как спросил прачку купца о местонахождении Марича.

— Вам помочь? — поинтересовался я, когда парень случайно толкнул меня спиной, когда пятился от кровожадного мальца.

— Нет, спасибо, у нас тут образовательный процесс полным ходом.

— Да?

— Видите ли, он в курсе, что я безработный, а его отец — последняя моя надежда. Дети нынче пошли один хуже другого, — поморщился Марич, он был из тех людей, про которых говорят — родился тридцатилетним: взрослое лицо, огрубевшие за короткий срок руки, синяки под глазами и приунывшие от бесконечных лишений кудряшки. — Знает, что я ему ничего не сделаю, вот и пробует мои границы, простите, сударь… — он шарахнулся в сторону, когда маленький сумасшедший заливисто засмеялся и попытался его проткнуть.

— Марич-Марич-Марич, кто из нас тут барич? — видно, что сорванец давно придумал эту шутку, но с