Твори бардак, мы здесь проездом! - Дмитрий Валерьевич Политов

В принципе, шведы не показали ничего выдающегося. Да они особо и не выкладывались — матч-то товарищеский, зачем надрываться? Москвичи довольно вольготно комбинировали, легко и красиво атаковали, но, на последнем рубеже в этот день в ударе был шведский вратарь. Совсем молодой парнишка — на установке Константин Иванович, сверившись со своими записями, сказал, что ему всего девятнадцать лет, — стоял насмерть.

Анюта здорово пробил с линии штрафной, но Хельстрем достал мяч из «девятки». Юрка Авруцкий обыгрался с Данилой в короткую стенку, выскочил один в один, но юный швед отчаянно кинулся ему в ноги и выбил круглого за пределы поля. Наконец, Мельник и сам крокетой, которая в последнее время получалась у него все лучше и лучше, убрал защитника, влетел слева в штрафную, сделал ложный замах, но… голкипер не купился. А пока нападающий раздумывал, как бы половчее перекинуть его, налетели игроки обороны и буквально вынесли, затоптали форварда, едва не вырвав ноги с мясом.

— Он что, заколдованный? — бесился Юрка. — Малой, покажи ему какой-нибудь фокус, засади этому паразиту голешник.

Ага, трах тиби дох тох тох! Так, если память не изменяет, колдовал Хоттабыч? Правда, у Мельника покамест бороды не наблюдается, волосинки вырвать неоткуда. Разве что… Данила заметил, что Хельстрем зачем-то убежал довольно таки далеко из ворот, когда сборная Стокгольма пошла в редкую контратаку. А что, если попробовать?

— Масло, дай! — закричал парень, увидев, что Валерка отобрал у соперника мяч и высматривает, кому бы его направить.

Круглый, повинуясь с виду небрежному движению полузащитника прилетел Мельнику точно в ноги. Все-таки, что Маслов, что Гусаров в этом смысле красавцы, передачи дают такие, словно в твоей башке сидят и читают пожелания. Жаль, Генка травмирован и не играет сегодня.

Все это Данила обдумывал уже после того, как со всей силы послал кожаный снаряд в ворота шведов прямо из центрального круга. Юный вратарь замешкался всего на секунду, не сразу сообразил, что происходит. А когда понял, то со всех ног рванул назад. Поздно! Мяч издевательски пронесся у него над головой и аккуратно приземлился в сетку прямо по центру. 0–1

— Молодцом, как на бильярде — точно в лузу, — смеялся Аничкин, хлопнув с силой партнера по спине. — Можешь, когда захочешь! Надо тебе почаще звиздюлей выписывать, может лучше Пеле играть станешь.

Шутник хренов!

Столь необычный гол обескуражил шведов. Они растерялись, начали мельчить и часто ошибаться даже в самых простейших передачах. И вскоре Данила внахалку попер на полузащитника соперника, отобрал у того мяч, укрыл его корпусом и, углядев, как по центру несется Вшивцев, сделал точный пас на ход. Партнер по атаке может и не отличался спринтерской скоростью, но было у него отменное чутье на гол. И потому Юра встретился с круглым именно в той точке, где и требовалось. Тютелька в тютельку. И сразу пробил в касание. Хельстрем замер статуей и даже не стал прыгать. 0–2

Правда, перед самым перерывом, шведы один гол отыграли. Перссон с самого угла штрафной выполнил аккуратную диагональную передачу, перекинул Смирнова и, словно на блюдечке, выложил мяч на ногу Свенссону, который метров с семи пробил без обработки. Яшин не выручил.1–2

Но после перерыва развить свой успех хозяева не сумели. Динамовцы по-прежнему больше владели мячом и раз за разом транжирили голевые моменты. Просто театр беспримерной щедрости, какой-то, подумал про себя Данила. Но, будто заразившись от одноклубников таким настроением и сам пробил откровенно расхлябанно, выскочив на свидание с Хельстремом. И мяч пролетел на приличном расстоянии от дальнего угла ворот.

— По угловому флажку целился? — громко крикнул Даниле хмурый Бесков, когда парень пробегал мимо скамейки запасных. — Или тебе регбийные ворота требуются? Ну, погоди, вернемся в Москву, ты у меня попляшешь!

Мельник поежился. Иваныч горазд на придумки, теперь точно какое-нибудь садистское упражнение заставит выполнять до кровавых соплей. И чего ему не нравится, выигрывают же они, а не хозяева? Чертов перфекционист!

Полез в обыгрыш, накрутил сразу троих шведов и коварно отдал чуть назад, Маслову. Валерка вдарил, что есть мочи, но круглый лишь со звоном отметился на крестовине. Непруха. Помнится, он как-то в офисе, правда, больше по приколу, положил на принтер конфету, чтобы тот лучше печатал. Может быть, стоило на перекладину хозяйских ворот стакан поставить в перерыве?

Эх, надо же, завелся. Когда «двойка» хозяев в очередной раз приложила его сзади, Данила, поднявшись с газона, кинулся выяснять отношения с обидчиком. Достал, скотина, на ногах уже живого места не осталось, а этот гнус все бьет и бьет! Хорошо еще, что щитки немного выручают, но ведь такими темпами их можно будет смело на помойку выбросить. Эх, надо было, пользуясь случаем, здесь пару прикупить. Ты смотри, гетру порвал!

— Смотри, что натворил, сученыш! — заорал Мельник, хватая шведа за футболку. — Сейчас глаз на жопу натяну!

— О, руссь евль[3]! — гневно запыхтел защитник, пытаясь отцепить от себя руки противника.

— Малой, отпусти его! Отпусти, дурак, выгонят! — повисли на нем динамовцы. Тут еще главный судья подлетел, начал что-то выговаривать. Хрен нерусский! Вся бригада шведская, понятно, что своим подсуживает. Отпустил обидчика, пришлось. А как кулаки чесались вмазать!

— Даня, замена, — крикнул ему через минуту Аничкин.

Мельник обернулся. С бровки, привлекая внимание, махал рукой Эштреков. Что ж, даст бог, еще вернемся, поквитаемся, поставил себе в памяти зарубку нападающий, запоминая, как выглядит грубиян-защитник. Уселся на скамейку, взял заботливо протянутую бутылку с водой и прополоскал пересохшее горло.

— Неплохо отыграл, Мельник. На твердую четверочку, — повернулся к нему вдруг Константин Иванович. — А врезал бы этому уроду, как следует, было бы на пять!

— …?!!

Ну, вот как понять этого невозможного Бескова?

[1] Гу квэль — Добрый вечер (Шведский)

[2] Прозвище прикрепленных к делегациям спортсменов или артистов сотрудников КГБ СССР

[3] Руссь евль — русский черт (Шведский)

Глава 24

1968 год. Москва. Июль

— Выходит, в Греции будем играть? — задумчиво сказал Аничкин. — Хреново.