Операция "Эликсир" - Сергей Борисович Рюмин

В парной я ей отомстил. Сначала поддал пару, создав атмосферу, в которой она тут же попыталась перебраться на полку ниже, а еще лучше вообще сесть на пол или сбежать. Не вышло.

Потом в ход пошли веники — от похлопываний, поглаживаний до похлестываний да с оттяжечкой. А в вениках веточки можжевельника с иголками. На покрасневшей спине Наташки проступили красные точечки от уколов.

— Переворачивайся!

Наташка послушно перевернулась животом вверх, закрыла ладонями грудь, зажмурилась. Я поддал еще парку. Искусству, а иначе не сказать, париться меня учили оба банника: и Жихарь, и Федул. Девушку парить надо было по-своему, парня — иначе, а детишек — так вообще по-другому! Это не то, что искусство, а целая наука!

Вся процедура заняла около пяти минут. Я постарался применить всё, чему меня научили оба банника с учетом того, что моим объектом была любимая девушка.

Наташка поднялась с полки, встала на ноги и, пошатываясь, словно пьяная, вышла в моечную. Я её, конечно, поддержал (да-да, в том числе, поглаживая всякие приятные выпуклости). Если она и обратила на это внимание, то отреагировать у неё всё равно не хватило сил.

А вот под потоком холодной воды из ушата она ожила мгновенно. Подскочила, завизжала так, что я чуть не оглох. Я тут же накрыл большим махровым полотенцем-простыней.

Она отдышалась и медленно проговорила:

— Классно как! Ой, как хорошо…

Потом она попыталась мне отомстить. Получилось у неё так себе, но это дело будущего. Научится у Федула!

После третьего захода мы по очереди приняли душ и вышли на свежий воздух пить чай.

Домовой сразу слинял из-за стола, то ли объявив, то ли спрашивая разрешения:

— Мы попаримся, хозяин?

И мгновенно исчез, словно испарился. Наташка, спокойная, ленивая, умиротворенная, посмотрела на то место, где он был мгновение назад, и заметила:

— А у нас домового нет. Вообще никого нет. Тётка Цветана сказала, что с нами они не уживаются.

Я разлил заварку по чашкам, добавил кипятку, себе положил две ложки сахару. Наташке придвинул поближе вазочку с конфетами. Она предпочитала чай с ними вприкуску.

— Прошу!

После первой чашки, налил по второй…

Наташка, держа в руках свою чашку, заметила, глядя в сторону:

— Мне надо пройти посвящение. После этого я могу быть с тобой.

— Что за посвящение? — заинтересовался я исключительно с познавательной точки зрения.

— Не знаю, — она пожала плечами, всё так же глядя в сторону. — И Цветана не знает. Говорит, оно само у меня будет. Как только я буду готова.

Наташка вздохнула.

— Быстрей бы, — неожиданно даже для себя самого буркнул я.

Что удивительно, но Наташка ответила:

— Да…

Глава 29

Глава 29.

Скорая помощь «по-кочаровски»

Коршевская участковая больница

Терапевт Мария Кирилловна Ганина не вышла на работу ни на следующий день, ни через день, ни через неделю. Обычная простуда плюс ишемия подкосили её до такой степени, что она еле вставала с кровати, доходила до ведра, что стояло в сенях и использовалось в качестве туалета (впервые в жизни! раньше такого никогда не было!), и снова ложилась. Светлана Григорьевна из двух табуреток соорудила рядом с ней столик, заваривала и носила ей чай, травяной сбор «от сердца», который насобирала сама бабушка, варила бульон. Всё бесполезно, старушке лучше не становилось.

— Старость не радость, — бессильно улыбалась бескровными губами Мария Кирилловна. — Кажется, всё. Скоро ты меня сменишь на постоянной основе.

— Не говорите ерунду, тётя Маша, — бодреньким тоном уверяла квартирную хозяйку Светлана Григорьевна. — Отлежитесь, поправитесь…

И сама не верила в свои слова. Видимо, действительно, пришел срок.

Обратиться к бахмачеевскому леснику Василию Макаровичу ей по большому секрету порекомендовал хирург.

— Он реально помочь может, — шепнул он ей в самое ухо. Светлана Григорьевна попыталась отстраниться, но Максим Владимирович цепко ухватил её за руку, прижимая к себе. Впрочем, никаких потуг с его стороны на приставание молодая женщина не почувствовала. Видимо, дело было действительно в этой самой секретности.

— Меня он пошлет, — продолжал шептать хирург ей в самое ухо. — Не в ладах я с ним. А ты попробуй. Колдун он. Сильный колдун! Только смотри, про меня ему ни слова. Иначе и тебя выставит.

Прежде, чем ехать в Бахмачеевку к этому самому колдуну, Светлана Григорьевна позвонила в лесхоз, выяснила, где может находиться этот самый Василий Макарович. На её счастье, ей сообщили, что сейчас, в данный момент, он скорее всего дома. Потому, как отгул взял.

На служебной машине до Бахмачеевки они добрались за сорок минут. Добрались бы быстрее, да дожди начались, дорогу размыло. Хорошо, что служебной машиной в больнице был вездеход «уазик-буханка».

— А то бы пешком пошли бы, Светлана Григорьевна! — смеялся водитель.

Ворота подворья лесника были раскрыты настежь, но водитель заезжать не рискнул.

— Знаю я его, — буркнул он. — Суровый мужик!

Лесник плотничал во дворе. При виде врача он воткнул топор в колоду, вытер ладони об грудь и пошел навстречу.

— Здравствуйте, Светлана Григорьевна! — он даже чуть поклонился. — Чем обязан Вашему вниманию?

— Василий Макарович, добрый день! — кивнула головой Светлана Григорьевна. — Дело у меня к вам срочное. Мы могли бы поговорить с вами где-нибудь в более удобной обстановке?

Василий Макарович удивленно указал рукой на дверь дома:

— Прошу!

Поднимаясь на ступеньки крыльца, краем глаза Светлана Григорьевна заметила, что слева прошмыгнула мохнатая тень — то ли собака, то ли крупная кошка, то ли еще какой зверек. Она обернулась, но никого не обнаружила.

— Проходите, Светлана Григорьевна, проходите! — повторил Василий Макарович. — Присаживайтесь.

На застекленной террасе, на обеденном столе стоял горячий (!) самовар, заварочный чайник, чашки, вазочка с пряниками и сахарница. Светлана Григорьевна усмехнулась, вероятно, в доме был еще кто-то, кто сразу же, обнаружив гостя во дворе, накрыл стол.

— У меня дело срочное, — повторила Светлана Григорьевна. — Времени в обрез.

— Сначала попьем чаю, — отрицательно из стороны в сторону кивнул головой лесник. — А потом уже все дела.

— Человек умирает! — в отчаянии воскликнула она. — Баба Маша совсем плохая!

— Кто? — не понял Василий Макарович. — Какой человек? Какая баба Маша?

— Мария Кирилловна, — уже снизив тон ответила женщина. — Терапевт Коршевской больницы.

— Машка Ганина? —