Системный Творец - Александр Сорокин

в ярости, доходящей до исступления. И эта ярость была направлена на меня.

— Что молчишь, когда уважаемые люди к тебе обращаются? Этому тебя родители учили? — он сделал шаг вперёд, и его рука легла на рукоять короткого меча за поясом. — Или уже насквозь пропитался своей важностью, раскрыватель заговоров?

Он говорил с шипящей, ядовитой насмешкой, но сквозь неё явственно проступала ненависть. Чистая, неразбавленная.

— Я слышал, тебя Горст к себе на поклон призвал. — продолжал он, и его голос сорвался на визгливую ноту. — Наверное, думаешь, теперь ты неприкасаемый?

Я молчал, оценивая дистанцию. До них было метров семь. До ближайшего укрытия, угла дома, метров пять. Рука сама потянулась к топору на поясе. Вибрация от Мимио стала чуть тревожнее, но оставалась сильной.

— Он всё знает, Максик! — прошипел Клейн, делая ещё шаг. Его головорезы разошлись чуть в стороны, готовясь взять меня в клещи. — Знает, что это ты со своей каргой-старухой архив вскрыл! Знает, что из-за тебя сорвалась сделка! Сделка, которая должна была принести моему патрону, лорду Вернону, огромные деньги! И мне, конечно, тоже!

Он почти выкрикнул последние слова, и слюна брызнула из его рта.

— Из-за тебя мне теперь приходится бежать из этого говняного городишки, как крысе! Капитан Горст уже разослал приказ о моём задержании! Мои старые связи пока помогают, но это ненадолго! И я не уйду просто так. О, нет.

Он остановился, и на его лице появилась уродливая, торжествующая улыбка человека, который уже принял решение и знает, что ему нечего терять.

— С Орна я свое возьму. У него ничего не осталось, кроме жалкой жизни, и я её заберу. Медленно. Чтобы он понял, за что. А с тебя… С тебя я возьму всё просто потому, что ты посмел встать у меня на пути!

Его рука резким движением выхватила меч из ножен.

— Убить его!

Глава 19

Приказ Клейна прозвучал как щелчок взведённого курка. Двое головорезов, будто срываясь с цепей, рванули ко мне. Их движения были резкими, слаженными, отточенными в уличных драках и подлых нападениях. В их глазах не было ни страха, ни сомнений — только тупая уверенность хищников, загнавших дичь.

Мир сузился до пыльной улицы, до трёх пар ненавидящих глаз. Мыслей не было. Был лишь чистый, обжигающий адреналин и холодная ясность, наступившая вслед за ним. Моё тело, всего только недавно переродившееся в горниле «Посвящения», отозвалось само.

Первый головорез, широкоплечий детина с обезьяньими руками, замахнулся массивной окованной железом дубинкой. Раньше я лишь мельком увидел бы движение и получил по голове. Теперь же все было иначе. Я видел как напряглись его мышцы, как сместился центр тяжести, как дубинка пошла по короткой, мощной дуге, рассчитанной на то, чтобы раздробить кость. Моё собственное тело уже двигалось — не назад, а вперёд-вбок, сокращая дистанцию. Удар дубинки со свихом пронесся в сантиметре от моего плеча, и я почувствовал ветер от него.

«Закалённая Плоть». Это было не просто уменьшение усталости. Это было глубинное понимание своей собственной физики, мышечный интеллект, о котором я и мечтать не мог. Я не думал — я действовал.

Второй головорез, подвижный и жилистый, с двумя короткими клинками в руках, попытался воспользоваться моментом и зайти сбоку. Но мой топор был уже в движении. Не «Боевой Размах» — ведь даже в такой ситуации я помнил про конспирацию, да и против троих это было бы самоубийством. Просто короткий, точный рубящий удар снизу-вверх. Сталь встретилась со сталью — я парировал удар правого клинка, а левый лишь цокнул по моей новой, прошитой невероятно плотной, почти стальной, древесиной, кожаной кирасе, оставив царапину. Сила удара отдалась в руке, но не оглушила, не опрокинула. Всего пара процентов к сопротивлению физическому воздействию от нового уровня Пути Закаленного Тела ощущались как железная уверенность в каждой клетке.

Я отшатнулся, создавая дистанцию. Клейн наблюдал с довольной ухмылкой, всё ещё не вмешиваясь, уверенный в победе своих псов.

Дубинщик, разъярённый промахом, ринулся на меня снова, издавая низкий рёв. Он был силён, но неповоротлив. Идиот даже не заметил, что я специально отступал к груде пустых бочек у забора.

— Хватит с ним возиться! — просипел Клейн. — Прикончи его!

Дубинщик занёс руку для сокрушительного удара. И это была его ошибка. Его защита на мгновение открылась.

Сейчас!

Мысленная команда сработала мгновенно. «Меткий бросок!»

Это было странное ощущение. Не просто замах и бросок. Вся сила тела, весь импульс, всё сконцентрированное намерение словно перетекли в руку, сжимающую топор. Мышцы запястья и предплечья сработали с ювелирной точностью, придав оружию не только силу, но и идеальную ориентацию в пространстве. Топор вылетел из моей руки, превратившись в сверкающий стальной диск, и сочным, костным хрустом вонзился в незащищённую шею дубинщика.

Он замер, его глаза округлились от непонимания. Из его горла с ужасным бульканьем хлынула кровь. Головорез сделал шаг, потом ещё один, и рухнул лицом в пыль. Дубинка с грохотом покатилась по камням.

Критическое попадание. +5%. Сработало.

Но триумф длился меньше секунды. Я остался без оружия. А второй головорез, видя своего напарника мёртвым, не отступил. Его глаза загорелись не страхом, а яростью. Он издал боевой клич — низкий, гортанный звук — и на его клинках вспыхнуло тусклое, багровое сияние.

Системное умение. Опасное.

— Порву на куски! — закричал он и ринулся вперёд.

Его движения стали резче, быстрее. Клинки засвистели в воздухе, плетя смертоносную сеть. Я отскакивал, уворачивался, чувствуя, как лезвия рассекают воздух в миллиметрах от кожи. Один клинок чиркнул по моему предплечью, разрезав кожу и мышцу. Боль, острая и жгучая, пронзила руку. Но что было хуже — из раны тут же повалил лёгкий, зловонный дымок. Яд! Его умение отравляло клинки!

Я откатился назад, прижимая рану. Кровь сочилась сквозь пальцы, а в теле начинала разливаться странная, парализующая слабость. Головорез приближался, его ухмылка становилась всё шире. Клейн одобрительно хмыкнул.

Паника, холодная и липкая, попыталась сжать моё горло. Без оружия, с отравленной раной, против вооружённого системным умением противника… Идеальная ситуация для гибели.

И тут в моём сознании, прямо поверх боли и страха, возникло иное ощущение. Тонкое, едва уловимое потягивание. Как будто за невидимую ниточку дёрнули прямо за душу. Это был не звук, не образ. Это был чистый импульс, кристально ясный и наполненный. Мимио.

И вместе с этим импульсом пришло понимание. Та самая нить, что связывала нас, была не просто метафорой. Она