Вернуть Боярство 9 - Максим Мамаев

— камчатская кампания, к сожалению, не будет решатся одним генеральным сражением. Высадиться, закрепиться, начать наступление и открыть несколько дополнительных участков фронта, на которые японцы и их союзники перекинут большую часть сил, что сейчас осаждают Петропавловск-Камчатский… Казните меня — и Смолов тут же заберет все три наши судна и полетит назад. Более долгим, но значительно более безопасным маршрутом, чем прибыли. А это ещё и минус Архимаг, Старший Магистр и несколько Младших Магистров, не говоря уж о прочих… Количественно — немного, но это элитные силы. Из числа тех, кто зачастую решают исход сражений. Есть, конечно, в нашем флоте и бойцы почище моих — одни боярские дружины чего стоят, но даже так это будет ощутимой потерей.

Так что голову мне не оторвут… Но вот то, что наказать могут весьма сурово — не сомневаюсь. Скажу больше — дядя обязан это сделать. Нельзя допускать, что бы устроенное сошло мне с рук — это подорвет дисциплину в войсках и его личный авторитет. Если можно Николаеву-Шуйскому — то почему нельзя нам? Бояре и представители Великих Родов дворян точно придут к такому мнению.

В общем, я подложил родичу немалую свинью. И наказать меня надо показательно, и слишком усердствовать нельзя… Не будь мы родичами, он бы, возможно, даже плюнул на потерю моих бойцов и просто лично оторвал бы мне голову — но мы родичи, и потому придется Сергию Белозерскому заниматься тем, от чего он бежал, уходя из Рода Шуйских — политикой. Той самой грязью, где сидеть на двух стульях — это минимальный допустимый порог, а в идеале твой зад должен подгребать под себя как можно больше разных табуреток…

Почтенной публики уже почти и не прибывало — все, кто хотел, уже прибыли. О чем-то тихо посовещавшись, заняли свои места и мои будущие судьи — Велизарий с ещё парой монахов, Морозов, Минин, Чарторыжский и Шереметьевы — от бояр, Берестов и Ожерельева — от двух соответствующих дворянских Родов. Вот и состав моего суда… По идее, первыми по рождению и праву должны идти Шуйские — но так как моё происхождение секретом ни для кого не являлось, Ярославе места среди высоких кресел не досталось. Но она пришла — вон, стоит с горсткой наших родичей, отдельно ото всех, и сверкает глазами на председателя данного мероприятия… С огнём в крови женщина, что тут скажешь. И плевать ей, что я там совершил — всё равно явно готова горой за меня стоять. С ней почти сотня бояр нашей фамилии, оба моих Пети и все Мастера и Младшие Магистры моих кораблей. Мощный блок поддержки, ничего не скажешь…

— Думаю, можно уже и начинать, — заговорил, наконец, Сергий. — Причина сегодняшнего, надо сказать весьма неприятного, собрания известна, думаю, всем, однако я всё же напомню — Глава Рода Николаевых-Шуйских презрел все обычаи предков и мои приказы и устроил массовое жертвоприношение военнопленных. Гекатомба и Магия Крови в худших, темнейших её проявлениях! Тридцать девять тысяч рядовых воинов, две с половиной тысячи младших чародеев и почти сотня чародеев четвертого и выше рангов, сложивших оружие, были подло убиты этим человеком, и сегодня нам надлежит решить, каково будет его наказание!

— Две тысячи семьсот сорок восемь магов до третьего ранга включительно и сто сорок Мастеров и Младших Магистров! — раздался в моём разуме наигранно-возмущенный голос Маргатона. — Да и пехотинцев было сорок четыре тысячи восемьсот два, а не тридцать девять тысяч! И это называется правосудием⁉ Святоша тебе подыгрывает! Измельчали слуги Небес, ох и измельчали…

— Ой, да шел бы ты в зад, — «подумал» я в ответ.

Тем временем среди собравшихся пошли шепотки — очевидно, точного количества никто не знал, и услышанная цифра их весьма впечатлила. Причем явно не в лучшем смысле…

— Для начала, прежде чем определять наказание Аристарху Николаевичу, я хотел бы поинтересоваться — что это были за чары? Что за духов он призвал, для чего использовал такую громадную жертву и каковы возможные последствия его связи с теми, кому ушла эта энергия? — поднялся, наконец, первый из судящих меня аристократов. Сергей Морозов, Архимаг и Старейшина этого Рода. — Такие чудовищные жертвы должны были высвободить невообразимый объем энергии, который, при всем моем уважении, Аристарху Николаевичу самостоятельно никак не обработать.

— Ну, я бы не был так уверен насчет последнего, — хмыкнул Велизарий. — Судя по тому, как он дрался с Магом Заклятий, ещё как мог бы. И вполне возможно уже пустил в ход, но пока не спешит делиться с нами результатами сего деяния.

— Этим вопросом вы лишь расписываетесь в своем невежестве, уважаемый, — с легкой насмешкой ответил монаху чародей. — Я понимаю, вы раб божий и силу для деяний своих черпаете в его кладовых. И ваш истинный господин вас ценит достаточно, что бы это не имело для вас никаких печальных последствий… Но нам, простым смертным, подобная роскошь недоступна. Если бы господин Николаев-Шуйский попробовал самостоятельно пустить в ход полученную силу, он бы лопнул, как мыльный пузырь.

— Как мыльный пузырь, что уничтожил бы почти всё живое в радиусе десятка километров, — счел важным дополнить Берестов, также являющийся Архимагом. — Даже Маг Заклятий одним махом такую силу не высвободит. Будь иначе — чернокнижники давно правили бы миром, а в армиях как таковых не было бы никакой нужды.

— Что ж, тогда действительно возникают вопросы, Аристарх Николаевич, — не обратил внимания на тон своих собеседников синодик. — И думаю, будет справедливым узнать на них ответы, прежде чем принимать решения… Итак?

Я задумчиво поглядел на небо, не спеша отвечать замершей в ожидании публике. Вот как им всё объяснить, если я сам в своих рассуждениях наполовину полагался на своё чутье? Его, к сожалению, в разряд прямой и понятной логике не пропихнешь… Ну да ладно, что-то молчание затягивается. Вон как дядя зло зыркает — мол, начинай уже говорить, стервец!

— Ритуал, как вы правильно обратили внимание, не был призван напрямую увеличить мою личную магическую мощь, — начал я. — Да и неведом мне способом подобными вещами подстёгивать своё развитие… Цель сей гекатомбы была в ином — я заключил магический контракт с одной весьма могущественной сущностью из иных планов бытия. Жертвы, что я