Туркменские сказки - Автор Неизвестен -- Народные сказки

трон. Так Мамед стал падишахом.

Начав царствовать, он прежде всего послал верховых навстречу вероломным купцам, приказав привести их прямо во дворец.

Когда купцов во главе с Иомуд-беком пригнали во дворец, Мамед приказал забрать у них все сокровища, которые он нашел на дне колодца, и раздать их неимущим жителям царства. А Иомуд-беку дал один золотой и сказал:

— Вот тебе деньги, которые ты заплатил моему отцу. С этого дня я откупил себе свободу. Теперь знай, что я твой падишах, и если ты с кем-нибудь поступишь так же вероломно, как со мной, то жестоко поплатишься за это.

С этими словами он отпустил Иомуд-бека и всех купцов.

Затем Мамед написал своему отцу письмо и приказал гонцам привезти старика к нему во дворец.

Старый седельщик приехал к сыну и зажил с ним счастливо. Говорят, они до сих пор живут и наслаждаются жизнью.

Гюльнар-джан

огдa-тo давным-давно жили муж с женой. Жили они в ладу, но сильно горевали о том, что у них нет детей.

Однажды в жаркий день муж, пригорюнившись, сидел у своей кибитки. В это время проходил дервиш. Остановившись у кибитки, чтобы передохнуть немного в ее тени, он спросил:

— О чем горюешь, добрый человек?

— Горе у меня большое, — ответил муж и тяжко вздохнул. — Бог не посылает мне детей.

— Твоему горю легко помочь, — сказал дервиш и протянул ему яблоко. — Возьми это яблоко, разрежь пополам, одну половину дай жене, а другую съешь сам. Когда у вас родится дочь, назовите ее Гюльнар-джан.

Сказав это, дервиш ушел.

Муж разрезал яблоко пополам, одну половину съел сам, а другую отдал жене.

Через год у них родилась дочь, и они назвали ее Гюльнар-джан.

Девочка росла и с каждым днем хорошела. Когда она входила в темную кибитку, там становилось светло, как от сияния луны.

Отец и мать наглядеться не могли на дочку.

Но вот случилась беда: умерла мать.

Отец погоревал несколько лет и женился на другой, очень красивой женщине. Гюльнар-джан к тому времени стала уже взрослой девушкой.

Мачеха невзлюбила свою падчерицу, потому что Гюльнар-джан была красивей ее.

Завидуя падчерице, она однажды спросила у луны: — Скажи мне, кто красивей: я или Гюльнар-джан? Луна ответила:

— Мы обе не можем сравниться с ней. Когда Гюльнар-джан ночью выходит из кибитки, сияя своей красотой, мне волей-неволей приходится покидать небо.

Мачеха сильно разгневалась на эти. слова и спросила у солнца:

— Скажи мне, кто красивей: я или моя падчерица?

Солнце ответило:

— Красавица, мы не можем сравниться с Гюльнар-джан. Когда на закате она доит коз, я меркну и краснею от стыда, потому что знаю, не мне, а ей надо сиять на небе.

Тогда мачеха еще пуще разгневалась и подступила к мужу:

— Не хочу больше жить в одной кибитке с Гюльнар-джан! Напечем лепешек и уведем ее в такое место, откуда она не сможет вернуться домой.

Отец Гюльнар-джан сначала противился, но жена ни одного дня не оставляла его в покое, и в конце концов ему пришлось согласиться.

Рано утром мачеха напекла лепешек. Отец, оседлав верблюдов, посадил на них дочь, мачеху, сел сам, и все вместе поехали в пустыню. Ехали до захода солнца и, наконец, приехали в такое место, где глаза ничего не видят, а уши ничего не слышат.

Здесь они остановились на ночлег.

Гюльнар-джан, предчувствуя недоброе, долго не могла уснуть.

Только в полночь, положив голову на отцовский халат, она крепко уснула. Мачеха растолкала спавшего мужа и, чтобы не разбудить Гюльнар-джан, отрезала от халата ту полу, на которой лежала голова падчерицы. Потом оба стали собираться в обратный путь. Они забрали всех верблюдов и поспешно уехали, а Гюльнар-джан осталась одна.

Утром проснулась Гюльнар-джан и видит, что возле нее нет ни отца, ни мачехи, ни верблюдов. Горько заплакала она, встала и пошла куда глаза глядят.

Долго ли шла, коротко ли, но, наконец, дошла до трех кибиток. В тех кибитках жили дэвы. Подойдя к первой кибитке, Гюльнар-джан увидела стоявшую у входа жену дэва и поприветствовала ее.

Жена дэва сказала:

— Красавица, если сюда птица залетит, она крылья потеряет, если джейран забежит — копыта обломает. Уходи отсюда, пока цела!

Гюльнар-джан подошла ко второй кибитке и увидела жену второго дэва. Девушка поприветствовала и ее, и жена второго дэва тоже сказала:

— Красавица, если сюда птица залетит, она крылья потеряет, если кулан забежит — копыта обломает. Уходи отсюда, пока цела!

Тогда Гюльнар-джан подошла к третьей кибитке и поприветствовала вышедшую ей навстречу жену третьего дэва.

— Заходи в кибитку, красавица моя! — сказала приветливо жена третьего дэва.

Гюльнар-джан зашла, и жена дэва напоила ее чаем, накормила лепешками, а потом сказала:

— Красавица, мужья наши — страшные дэвы. Сейчас они охотятся, но скоро вернутся. Если муж застанет тебя здесь, будет беда. Нужно тебе поскорее спрятаться.

Жена дэва выкопала в кибитке яму, спрятала в ней Гюльнар-джан, а сверху прикрыла кошмой.

Вскоре вернулся с охоты дэв. Войдя в кибитку, он повел носом и зарычал:

— Человеческим духом пахнет! Говори, жена, где спрятался человек?

Жена ответила:

— Клянусь богом, сюда и нога человеческая не ступала! Это, наверное, ты летал среди людей и запах их остался.

Дэв успокоился и сел за еду. Он съел целого джейрана и снова отправился на охоту.

После его ухода жена вывела из ямы Гюльнар-джан и стала с ней играть и веселиться.

Так прошло несколько дней, и всякий раз перед возвращением дэва жена прятала Гюльнар-джан.

Однажды проходила мимо старуха и увидела красавицу, резвившуюся вместе с женой дэва. Она пожалела девушку и решила во что бы то ни стало спасти ее.

Подозвав к себе Гюльнар-джан, старуха попросила:

— Красавица, расчеши-ка мне волосы!

Гюльнар-джан опустилась на землю, осторожно положила голову старухи к себе на колени и стала расчесывать ее волосы. В это время старуха вонзила в колено девушки иглу.

Гюльнар-джан, не вскрикнув, лишилась чувств. Старуха сказала жене дэва, что девушка уснула и ее нужно положить в постель.

Затем старуха ушла.

Жена дэва отнесла Гюльнар-джан в кибитку и уложила в мягкую постель, а когда перед приходом мужа стала ее будить, то увидела, что девушка мертва. Жена дэва испугалась и заплакала.

Возвратясь с охоты, дэв еще с порога кибитки зарычал:

— Человеческим духом пахнет! Говори, жена, где спрятался человек?

— У нас в кибитке лежит мертвая девушка, — ответила жена дэва, зная, что дэв не станет трогать мертвеца. — Мы с ней вот уже несколько