Лапшевня бабули Хо: Пробудившийся - Андрей Валерьевич Скоробогатов

— Россия! Боевой народ. Москва, Санкт-Петербург. Владивосток. Холодно там у вас.

— Да не скажите! Летом — так прямо как сейчас погода.

— Ох, внучек, всё-то у тебя в голове перепуталось! Там у вас снег, я видела много раз в новостях, когда ещё центральное телевидение работало. Вы ещё все в этих… в дырках во льду купаетесь.

— Это только зимой! И не все в ледяной воде купаются! Бабуля Хо, вы мудрая женщина, пожалуйста, не надо вот этих вот стереотипов про медведей, ушастые шапки и… огненную воду, — как «водка» правильно звучит на родном теперь языке прилежный в прошлом ученик Чан Гун не знал.

— Это я уже поняла… Не такие уж вы и выпивохи. Сколько туристов из России не захаживало, ни разу никто не спрашивал про крепкие напитки. Ну, ничего… скоро ты снова сможешь танцевать балет!

— Я не танцую балет! Далеко не каждый… русский танцует балет. Тем более — мужик из глубинки.

— Ладно, ладно… Верю. Что, и картошку не ешь? Я бы могла в рамен класть, надо бы закупить только…

— Ем. Но не то, чтобы прямо только её! Я припоминаю, что раньше думал, что китайцы один только рис едят — теперь понимаю, какая это глупость.

— Ну, и как тебя звали? — спросила бабуля Хо.

— Теперь это не имеет значения. Да и я не произнесу, сложное для моего языка.

— И что, Сян не сказал?

— Не-а.

Бабуля Хо задумчиво почесала подбородок.

— Ну, может, и не стоит пока что. Вижу… вижу я всё, внучок, как ты на неё смотришь. И как она на тебя смотрит!

— Бабуля Хо, при всём уважении — это вас не касается, и обсуждать всё это я не хочу! — несколько резко заявил я.

— Ага. В общем, я чего подумала. Вы же съезжать от своего очкарика планируете, так? У меня тут на втором этаже ремонт закончился… Уже несколько ребяток живут, такие же, как вы, хорошие, беспризорные теперь, считай. Я же в девяностые старшим лейтенантом детской комнаты милиции была, да… Переезжайте к нам. Две комнатки у меня тут есть…

Мы поднялись по узкой лестнице наверх, и тут же нахлынули воспоминания — помещения над нами оказались ничем иным, как бывшей квартирой моих родителей! Правда, изрядно перепланированной, со снесёнными стенками и пустой — безо всяких признаков старой мебели. Только оборванные остатки обоев напоминали о прошлой жизни.

В целом жилплощадь показалась вполне приличной, комнаты достаточно просторными. Конечно, немного стрёмно было, что общие санузел и кухня на блок. А также то, что на этаже теперь было ещё десятка два таких комнат, стоявших пустыми — кто знает, кого бабуля Хо туда поселит. Но я был неприхотливым и к общажной жизни более чем готовый.

— Бабуля Хо, а сколько это будет стоить?

— Да что ты, внучек, ты же у меня работаешь. Вычту из зарплаты! Шучу, живи бесплатно, только за свет и связь скидывайся. Кстати, про зарплату…

Разумеется, я согласился. Завтрак и обед я добросовестно отработал — приборкой на этаже. Вместе со мной прибирался хмурый монгол лет тридцати, коротко, да не совсем представишийся:

— Боролдайсуялби.

— Постараюсь запомнить!

Мы таскали вдвоём стройматериалы и строительный мусор — после лапшички я делал это без особого труда, правда, тростью всё ещё себе помогал. Потом я помог почистить засорившуюся раковину на кухне и подкрутил потёкший смеситель. Как мне показалось — за четыре часа я заработал я несколько больше, чем стоит лапша. Ну, да ладно, подумалось мне. Бабуля Хо не выглядела той, что может кинуть на деньги, к тому же, платёжного счёта в нынешней валюте у меня не было.

В общем, осталась единственная серьёзная задача на день: уговорить Сян переехать.

Когда я дошагал в гордом одиночестве до квартиры Янсена, Дзянь бросилась мне на шею.

— Ты пришёл сам! Вас так долго не было! Мы звонили Сян, они сказала что-то, что занята, и что на вас напали, ты цел⁈

— Тише, тише, отлипни от меня, какая же ты назойливая…

— Как твоя рука⁈ В неё ещё горит… синяя чакра? Ты их всех убил, да? Клинком⁈

— Тише! Янсен, а нам надо поговорить. Дай хоть присяду.

Мы прошагали до гостиной.

— А, да. Слушай, мы тут осмотрели то колечко… Ну, чего, это твой трофей, получается. Внешний синий шаодань!

— Фига. Круто. И чего он теперь?

— Осколки шаоданей Великих Чудовищ обладают огромной силой и способностью аккумулировать ци из воздуха безо всяких даньтяней. Воздушный змей мог летать по траектории, которую кто-то задал и нарисовал…

— Янсен, круто, но я завтра посмотрю, я не про это. Съезжать мы думаем.

— Съезжать⁈ Что ж… это поможем.

Признаться, я не знал — будет он нас отговаривать, или нет. Но согласился он достаточно спокойно. А вот Дзянь — вела себя как капризная девица.

— Я тебя никуда не пущу! Ты обещал! Что вот ты когда встанешь на ноги, то переедешь ко мне в комнату! А вот Сян — пусть переезжает.

— А я ей уже позвонил. Сказал, что Чан нашёл квартиру, — сообщил Янсен. — Она сказала, что хороший вариант, и что по дороге зайдёт к бабуле Хо и сама всё посмотрит.

Вот тебе раз. Вообще, такую информацию должен был сообщить я сам. Но тут и без этого назревал скандал, и спорить ещё между собой было неразумно.

— Это неправда! — Дзянь буквально набросилась на него со слезами и кулаками, по-девичьи так забарабанила в грудь.

— Блин, ну пусти, Дзянь. Очки разобьёшь. Слушай, Чан, может, заберёшь её с собой? — Янсен с трудом отлепил её от себя.

— Нет уж! Я тут хочу жить! У меня тут работа! И Чан тоже должен тут жить!

— Я обязательно буду приходить в гости, вот честно!

— Хм… работа…

В общем, теперь она уже спорила с нами двумя — первый раз за долгие дни мы с Янсеном вынуждены были объединиться в мужской солидарности, успокоить, пообещать, что я точно буду приходить, а затем «в наказание» посмотрели втроём какую-то глупую мелодраму и дождались возвращения уставшей Сян.

Она принесла кучу фруктов и других вкусняшек, полученных на рынке.

— Я получила первый аванс. А бабуля Хо скинула мне три кредита за сегодняшние работы, говорит, это Чана, он заработал. Только мне пока некуда скидывать.

— Ого! Сян,